Перспективы политики интеграции Украины в НАТО и Евросоюз органически связаны не только с обеспечением партнерского и союзнического характера отношений с государствами этих международных альянсов, но также и с политикой неоимпериализма или реваншизма России. На сегодня политика евро- и евроатлантического партнерства и интеграции Украины (далее - политика ЕАИ) подвергается серьезному испытанию российским фактором.
Исходя из установок о недопустимости воплощения цивилизационного выбора Украины в пользу Запада и преследуя цели по недопущению присоединения Украины к его двум определяющим формациям - НАТО и ЕС - Москва прибегла к политике 'на опережение' в пределах отношений с государствами Евросоюза, отдельно - Еврокомиссией и структурами НАТО; активная и чрезвычайно сложная дипломатия до недавнего времени велась с Вашингтоном. Эта политика выразилась в проведении гранд-пропагандистской кампании на основе массированной информационно-аналитической и масс-медийной деятельности по нивелированию членства Украины в НАТО; в среде европейского политического и делового истеблишмента мастерски осуществлялась 'дипломатическая миссия' по дискредитации международной репутации Украины, маркирование ее как государства 'российской сферы'.
Промахи против успешности российской политики
В этом контексте Москвой была проведена эффективная работа, следствием чего стало отчуждение части европейского и американского политикума от идеи расширения НАТО и ЕС на Восток, что и повлекло за собой паралич политики ЕАИ Украины. Обвинять со стороны Киева Запад в недальновидности и предательстве было бы можно, если бы сам Киев, во-первых, развернул энергичную информационную и дипломатическую кампанию по разоблачению российской политики 'на опережение', а во-вторых, не совершил тождественный 'промах' у себя дома.
Свою состоятельность в плане влияния на европейское позиционирование относительно международных проблем Москва демонстрировала не раз. Однако для обеспечения 'гарантий успешности' российской политики по противодействию украинской политике ЕАИ Москвой было развернуто и другое направление деятельности - внутриукраинское. И если, несмотря на все замечания, политику ЕАИ Украины можно назвать удовлетворительной, то политику предотвращения и противодействия усилению российского влияния в Украине иначе как 'игнорированием' не назовешь.
Это наблюдение указывает, что Киев не имеет никаких моральных оснований упрекать европейских и натовских партнеров в их несолидарности с Киевом в вопросах, скажем, декабрьского ПДЧ для Украины или поддержки в отношениях с Москвой. Также в контексте приведенного вызывают серьезную обеспокоенность попытки определенных политических кругов Украины перевести ответственность за потенциальный провал собственной политики ЕАИ на западных партнеров и российских оппонентов. Ведь очевидно, что Киев 'проигрывает' у себя дома, будем надеяться, только в первой части игры.
И если в ее заключительной части Киев не исправит положение, то, образно говоря, киевская карта с политикой ЕАИ будет бита как в пространстве евроатлантического сообщества, так и на Украине.
Наблюдение за поведением Москвы, как и изучение имеющихся в наличии 'рычагов влияния', также указывают на то, что угрозы, связанные с российским противодействием вступлению Грузии и Украины в НАТО, носят не гипотетический, а потенциальный характер.
Сейчас речь нужно вести не столько об очевидной спланированности вышеупомянутых российских действий, сколько о политическом антагонизме, который подкреплен политически, экспертно, финансово и организационно, дипломатически и военным образом. По сути, Россия относительно Украины ведет информационную, дипломатическую и энергетическую войны; провокации происходят чуть ли не каждую неделю. Что дальше на очереди? Активация угроз для политической и военной безопасности Украины?
Развитие ситуации на Кавказе не вдохновляет на оптимистический лад. Политический антагонизм абхазской стороны, ее тесная связь с Москвой и присутствие российского военного фактора в регионе указывают на то, что договоренности в ближайшее время достигнуты не будут.
По всей вероятности, со стороны России будут приниматься дальнейшие меры по дестабилизации региона - государственной дезинтеграции Грузии и Азербайджана как инструмента противодействия вступлению Грузии в НАТО: не только Грузия (со своими Аджарией, Абхазией и Осетией), но и Азербайджан являются довольно уязвимыми с точки зрения сепаратизма - в последнее время в России и на Кавказе активизируется лезгинский сепаратизм. А в 'рукаве' у Москвы есть еще такая вещь, как Нагорный Карабах... Если таковое будет иметь место, необходимостью будет обеспечение готовности Киева к тому, что Россия тождественным образом будет действовать по отношению и к Украине. В любом случае, с точки зрения интересов национальной безопасности Украины, вопросы безопасности и обороны (прежде всего, в части политической и военной безопасности) выступают приоритетами нынешней государственной политики: как внутренней, так и внешней.
В конце концов, что лежит в основе того, что позволяет Кремлю вести относительно 'исторической судьбы Украины' убедительный дипломатический и политический диалог с Западом, вызывающе вести себя в межгосударственных отношения с Украиной, демонстрировать убежденность в своих возможностях корректировать внешнеполитические планы Киева и международную политику государств Евросоюза? На наш взгляд, в основе такого поведения Кремля лежат объективные возможности внутреннего влияния на Украине.
В то время как Киев прилагал усилия в политике партнерства и интеграции в НАТО и Евросоюз (что идет вразрез с российскими геополитическими представлениями), Москва на протяжении длительного времени (как минимум с 1997 г.) всячески укрепляла свои позиции на Украине. Работа велась как на 'национальном' уровне, так и на 'региональном', прежде всего в среде аппаратов всех без исключения центральных органов государственной власти Украины; территориально концентрация усилий была направлена относительно Крыма, Луганска, Харькова, Донецка. Мощная работа также велась и в среде политических сил, как правило, во время избирательных кампаний путем политтехнологического и финансового 'содействия', которое выливалось если не в беспомощное партийное маневрирование вокруг проблем государственной политики Украины, то в деактуализацию объективных проблем этой же политики, в искажение ее целей/задач, искривление в видении приоритетности, способов и средств воплощения национальных интересов Украины.
Одним из главных направлений этой работы стало 'налаживание и всяческое укрепление связей' с пророссийски настроенными лицами и организациями. Ее развитию немало способствовал 'российский бизнес' на Украине, который был и до сих пор остается политически ангажированным Кремлем в дела внешней политики России. Этот бизнес выполнял и выполняет триединое задание: искать 'своих людей' и привлекать к сотрудничеству 'на общее украинско-российское благо' - вести дело до приобретения контроля в соответствующих отраслях/секторах. Таким же образом к российским планам были привлечены на Украине и пророссийские клерикальные круги, которые действовали и действуют не менее активно, чем деловые.
Такого плана робота усиливалась и постоянно растущей информационной деятельностью, которая базировалась на масштабной технической и человеческой инфраструктурах. Информационная политика Москвы развивалась одновременно с непрестанным усилением аналитической пророссийских 'мозговых центров', ростом их количества, формированием автономных пророссийских экспертных сетей в Украине.
Нужно заметить, что подобный подход свойствен не только информационной политике Москвы относительно Украины. Этот подход составляет основу всей международной информационной политики Кремля, последствия которой отчетливо проявляются в европейском информационном пространстве. Отношение европейцев к усилению российского информационного влияния было и остается тождественным украинскому - если обеспокоенность кто-то и проявляет, то она не вызывает какого-то серьезного внимания со стороны политикума: все заканчивается разговорами - одни пугают последствиями, другие эти запугивания высмеивают.
Недооценка российских стремлений
Европейский же политический дискурс преисполнен противоречивыми взглядами и аргументацией приоритетов деятельности НАТО и его и ЕС расширения; ощутимо вырос скепсис относительно Украины как надежного партнера и потенциального союзника; можно натолкнуться на рассуждения об Украине в тональности, как о 'не сложившемся государстве'; немало аналитики, в которой осуждается западная политика 'сдерживания' России, зато толерируется, а то и политически поощряется современный неоимпериализм России.
Все вышеприведенное подкрепляется серьезным финансированием со стороны Москвы. Несмотря на российскую шумиху о западных международных фондах, которые путем грантовой деятельности формируют 'нелояльное' общественное мнение и поведение, российские легальные и нелегальные 'фонды' вели и ведут свою антиукраинскую деятельность по большей части латентно и, как свидетельствуют итоги, значительно масштабнее и эффективнее.
В итоге, Москва смогла создать сверхсложную, однако контактно высокочувствительную агентурную сеть, на основе которой сведена система российского влияния на политический процесс и кадровую политику на Украине, а также без преувеличения - на формирование содержания и организацию воплощения ее государственной политики. Мощность упомянутой системы является достаточной для коренной ревизии содержания внешней политики Украины. Можно предположить, что это все же не происходит, поскольку Москве необходимо обеспечить международную 'чистоту эксперимента' - все должно произойти через народное волеизъявление пророссийских украинцев. И спешить нечего - контроль ситуации, как и средства его обеспечения, находится в твердых руках Кремля.
Именно упомянутый контроль и создает предметные угрозы в политической и военной сферах национальной безопасности Украины. Речь идет об угрозах, потому что наличие такого контроля придает гипотетической политической дестабилизации Украины потенциальность, потому что разглагольствования украинских рупоров Москвы перестают быть крикливо карикатурными и приобретают угрожающие черты пророссийского сепаратизма, потому что в Крыму межэтническое напряжение, спровоцированное местной властью, может превратиться в межэтническую конфронтацию, а та, в свою очередь, в пророссийский сепаратизм с 'миротворческими гарантиями' Черноморского флота. Интересно то, что на двух восточных сверхважных стратегических оборонных направлениях Украиной были расформированы военные силы и соединения, разрушен план оборонных мероприятий... Даже экономические средства российского влияния приобретают угрожающие черты, поскольку, скажем, чрезмерная газовая зависимость от России превращается в политическую петлю для Украины. Москва также обладает информационными и идеологическими инструментами манипулирования настроениями широкой общественности. Мощность этого манипулирования граничит с угрозой для Киева потери управляемости обществом, а в условиях задействования пророссийского 'кадрового потенциала' в системе органов власти Украины. и потерей управляемости государством.
Однако российские устремления и усилия относительно Украины всегда Киевом недооценивались, недозамечались. Как правило, попытки привлечь внимание к достаточно заметному процессу упрочения российского воздействия на Украине и его целей или отбрасывались как признаваемые за русофобию или политическую паранойю, или не имели какого-то серьезного отражения в политических решениях и адекватной организации мероприятий по противодействию.
Скажем, подход уже нынешнего высшего руководства Украины спорадически применять вербальные, дипломатические и международно-правовые мероприятия в противодействии намерениям Москвы поставить под свой политический контроль Киев никак себя во внешнеполитическом смысле не мог оправдать. Он также оказался совершенно напрасным во внутриполитическом измерении - поскольку, прежде всего, сам орган законодательной власти как и правоохранительная система Украины в целом серьезно поражены фактором российского проникновения.
В отличие от ситуации в Евросоюзе или НАТО, или же в Китае или Японии, где российское воздействие проявляет себя через политически умеренные пророссийски настроенные группы, которые, к тому же, действуют в пределах политического процесса в обстоятельствах баланса или паритетности с другими патриотическими силами, которые по-другому внешнеполитически ориентированы, и где все политические группы являются национально рационалистическими, а каждый замеченный в избыточной ангажированности в российские (или в какие-либо другие) авантюры получает клеймо политического аутсайдера, в Украине такой баланс является нарушенным. На Украине речь идет не об украинских политических группах, которые пророссийски ориентированы, а о политических группах инспирированных и управляемых Кремлем, действующих в национальных интересах России, по большей части - в рамках политики российского неоимпериализма. И если Киев не найдет адекватных аргументов данной ситуации, то вскоре, скажем, в период очередной президентской избирательной кампании или во время вероятных досрочных парламентских выборов, украинские марионетки Кремля будут осуществлять попытку легитимизации не просто пророссийской ориентации внешней политики Украины (что называлось бы ревизией), а установок внешней политики России в пределах государственной политики Украины. Если же это не удастся - будут задействованы сценарии политической дестабилизации Украины в целом, или ее отдельных регионов.
В это не верится потому, что этого 'не может быть', потому что 'россияне наши братья'? Политическая страшилка, неподкрепленная фактами, параноидальная русофобия 'чистой воды'? Или качественная оценка объективной ситуации, сложившейся в Украине, которая должна быть взята во внимание украинским политикумом в выработке адекватного поведения? Может ли метод анализа, к которому прибег автор - 'от общего к конкретному', кем-то быть отрицаемым и опровергнутым?
Цели политики партнерства и интеграции Украины в НАТО и ЕС
На сегодня, в контексте достижения целей политики партнерства и интеграции Украины в НАТО и Евросоюз, к актуальным вопросам в отношениях Украины с Альянсом (в первую очередь - проблемы с одобрением в декабре этого года ПДЧ Украина- НАТО), Евросоюзом (успешное завершение переговорного процесса и одобрение Усиленного соглашения Украина-ЕС, Соглашения об ассоциации Украина-ЕС, Зонах свободной торговли Украина-ЕС, начало переговорного процесса о ЗСТ+, инициативы Восточного партнерства, а также обеспечение облегченного визового режима и гуманизации пограничного контроля), и в отношении приоритетов стратегического взаимодействия с европейскими и натовскими партнерами стоит отнести следующие:
- Киев должен доказать свою состоятельность контролировать общественно-политическую ситуацию на востоке и юге Украины и предотвратить потенциальные угрозы сепаратизма и межэтнической конфронтации: как доказывает анализ экспертной и дипломатической дискуссии, с точки зрения Альянса и Евросоюза, центральным блоком вопросов на сегодня выступает состоятельность доведения украинской стороной способности обеспечить управляемость политическим процессом и способность обеспечить гарантии политической стабильности Украины в целом. В этом отношении также важным является доведение украинской стороной возможностей избежания рисков/угроз национальной безопасности Украины сепаратистского и межэтнического характера.
- Вторым блоком вопросов выступает 'повестка дня' украинско-российских отношений. Есть определенные основания считать, что, с одной стороны, натовская и евросоюзная стороны серьезно обеспокоены способностью Украины эффективно противодействовать избыточному российскому политическому и информационному воздействиям, а с другой, напугана перспективой развертывания межгосударственной конфронтации (наподобие российско-грузинской).
- Третьим блоком вопросов выступает содержание украинского поведения и политики в рамках ВТО. К Украине присматриваются и пристально следят за ее первыми шагами все, однако, прежде всего, европейские партнеры. Важно, чтобы Киев демонстрировал больше характера по отношению к выполнению взятых на себя обязательств, чем по отношению к замечаниям с их стороны. Также было бы разумно не спешить с проявлением собственных позиций относительно перспектив вступления в ВТО России: когда придет время, Россия сама поинтересуется нашим отношением относительно ее намерений.
В любом случае, является целесообразным сообщить натовской и евросоюзной сторонам понимание и осознание Киевом проблем, с обеспечением политической стабильности Украины и комплексом проблем, связанных с обеспечением вступления Украины в НАТО, изложить 'план решительных действий' как относительно нынешних приоритетов внутренней политики, так и относительно поведения в отношениях с Россией.
Если считать, что для Украины перспектива одобрения в декабре этого года ПДЧ относительно НАТО сохраняется, то можно допустить, что в ноябре Альянс должен провести 'политический аудит' ситуации в Украине и эффективности мероприятий/действий власти. Однако уже сейчас натовская сторона должна убедиться, что Киев:
- осознает имеющиеся проблемы, собственные возможности и возможности Альянса, адекватно воспринимает аспект цейтнота относительно достижения дипломатических договоренностей, касающихся одобрения в декабре этого года ПДЧ относительно НАТО;
- по делу 'декабрьского ПДЧ' руководствуется отдельной 'повесткой дня' (однако созвучной упомянутому выше плану) и прикладывает 'все возможные усилия';
- является честным в диалоге и открытым для помощи, которую Альянс мог бы предоставить, если усилий Киева недостаточно (или будет недостаточно) и их необходимо усилить. Для успешности переговорного процесса также важно, чтобы натовская сторона могла убедиться в серьезности намерений Киева учитывать предоставленные со стороны Альянса консультации;
- политически решителен и способен подготовить и успешно провести программу люстрации (как необходимой меры по подготовке к вступлению в НАТО);
- способен обеспечить эффективность пограничного и таможенного контроля в условиях незавершенного процесса делимитации и демаркации государственной границы, а также готов к межведомственному обмену соответствующей информацией.
Если же перспектива одобрения в декабре этого года ПДЧ Украиной потеряна, то целесообразным остается доведение с украинской стороны до натовской неизменности и политической решительности Киева относительно дальнейшего активного осуществления политики партнерства и интеграции в Альянс, ожиданий и готовности Киева к дальнейшим общим действиям в рамках этой политики. Кроме того в этом случае Украине не стоит предлагать какие-то новые инициативы, целесообразно высказать готовность к воплощению мероприятий, предусмотренных Планом действий Украина-НАТО и Целевым планом Украина-НАТО на 2008 год, соблюдению взятых на себя международных обязательств по линии НАТО.
- Также является весомым, чтобы Киев продемонстрировал обеспокоенность возникшей внутренней проблемой Альянса с обеспечением политического консенсуса и противоречивостью содержания трансатлантического диалога союзников по НАТО. Ведь проблемы развития и деятельности Альянса должны быть политически близкими Украине как государству-претенденту на членство в НАТО. Сейчас заметно, как русская дипломатия прибегает к очень энергичным усилиям по формированию 'влиятельных международных групп - друзей России', которые могли бы создать определенную альтернативу проукраинским официальным правительственным позициям на Западе и содействовать политике России не только относительно воздействия на деятельность и развитие НАТО, но и в более широком круге международных вопросов.
Обеспечение перспективы 'декабрьского ПДЧ'
Скажем, является очевидным, что успехи в работе российских дипломатов в среде европейских союзников НАТО вдохновляют российских дипломатов в США в попытке изменения официальной проукраинской позиции Вашингтона, касающейся интеграции Украины в НАТО. Возможно, что целью-минимум такой деятельности является не так изменение официальной позиции Белого дома, как снижение активности американской дипломатии относительно предоставления Украине ПДЧ-НАТО в декабре этого года в среде европейских союзников по Альянсу. Расчет может быть в том, что такое снижение будет расценено европейцами в качестве сигналов: (1) о ревизии позиций США относительно политики расширения НАТО и о 'потере интереса' Вашингтона к украинскому вопросу; (2) об изменении в приоритетах внешней политики США вообще.
Относительно обеспечения перспективы 'декабрьского ПДЧ' для Украины стоит заметить, что решающим фактором этого вопроса (отношение европейцев) может оказаться способность Украины вывести вопрос приобщения Украины у Альянсу и содержания российской внешней политики на уровень открытого политического диалога в Европе. Необходимо усилить политическое, дипломатическое и экспертное присутствие Украины в европейском и трансатлантическом информационном пространствах, развернуть соответствующую информационную кампанию по объективизации/опровержению российских претензий относительно политики расширения Альянса вообще и относительно случая с Украиной в частности, неоимперской политики России в Восточной Европе и на Кавказе; развернуть дискуссию о собственно европейских интересах по развитию и деятельности НАТО, о политическом подтексте энергетической политики России, о проблеме обеспечения политического консенсуса в Европе, о деструктивности 'российской призмы' во внешней политике европейских государств относительно Украины и о появлении связанных с этим системных угроз.
То есть предлагается сосредоточиться не только на развертывании информационной деятельности в середине Украины, а также (если не прежде всего) на информационно-аналитической деятельности в пространстве Евросоюза. Это будет соответствовать наступательному характеру украинских действий перед Бухарестским саммитом - будет его последовательным продолжением и эффективно поддержит уровень европейского внимания к Украине, проблемам развития НАТО, Евросоюзу и роли в этих вопросах российского фактора. Таким образом, в контексте перспективы одобрения ПДЧ Украины относительно НАТО в декабре этого года:
- кроме безусловного сосредоточения высшего руководства государства на выполнении Целевого плана Украина - НАТО на этот год среди важных (если не решающих) будет вопрос активизации дипломатической деятельности в среде союзников по НАТО, с одновременным развертыванием (по инициативе Украины) открытого политического и экспертного диалога;
- данный диалог между украинскими и натовскими партнерами должен был бы коснуться тематики развития НАТО и его современных политических приоритетов. Это дало бы возможность привлечь внимание к вопросам расширения Альянса значительно более широкого круга, прежде всего европейского политикума и экспертной среды. В пределах развертывания приведенного диалога является целесообразным проведение международной информационной кампании по вступлению Украины в НАТО;
- одним из элементов такой кампании, в интересах политики партнерства и интеграции Украины в НАТО, могло бы стать последовательное проведение международных форумов, скажем, в Берлине, Риме, Париже, Вашингтоне, Брюсселе, Киеве.
Ярослав Матийчик, директор программ безопасности Группы исследования стратегических вопросов и вопросов безопасности
__________________
Страх утратить свои позиции на Украине ("День", Украина)
Насколько логичен академический гнев? ("Украинская правда", Украина)
