Кто, кроме пары-тройки специалистов по истории Австро-Венгрии и причинам Первой мировой войны, слышал о Фрайхере фон Мизулине (Freiherr von Musulin)? Его мемуары вышли в свет в 1925 году; в нашей газете их рецензировал выдающийся историк Льюис Намир (Lewis Namier). Мизулин назвал свою книгу 'Дом на Балльплац' (Das Haus am Ballplatz) - так называли здание министерства иностранных дел Австрии.
В истории европейской дипломатии барон Мизулин, в общем, не представляет собой чего-то выдающегося - и близко не Меттерних и не Талейран. Тем не менее, он повлиял на ход истории Европы даже больше, чем эти двое. С 1910 по 1916 годы он занимал в министерстве сравнительно незначительный пост главы департамента по церковным делам, летом 1913 года отдыхал в своей родной Хорватии, а по возвращении в Вену написал доклад по сербской проблеме, по которой до этого экспертом не считался.
В июле 1914 года его попросили написать проект дипломатического ультиматума Сербии, 'в котором необходимо было выдвинуть в адрес Сербии, на основании ее моральной ответственности за события 28 июня [имелось в виду убийство эрцгерцога Франца-Фердинанда], определенные требования с целью подавления в будущем великосербской пропаганды'. Он считал, что получил это предложение благодаря своей репутации 'прилежного работника и хорошего стилиста'. Его проект ноты был составлен на основе предположения, что сербы примут ультиматум.
Его немало удивил отказ сербов это сделать. Вот как он это комментирует: 'Действительно, сложно предвидеть, как то или иное политическое действие может повлиять на положение за границей'. Учитывая, что в его случае просчет обернулся мировой войной, двадцатью миллионами погибших и всем, что за войной последовало, сказано несколько мягко.
С 1914 года одной из самых главных задач, которую ставили перед собой все великие державы, было предотвращение очередного Сараево - то есть не допустить скатывания мира к войне по ошибке. Однако та война не была на сто процентов ни ошибкой, ни просчетом. Если прочесть мемуары фигуры более значительной и гораздо более агрессивной, нежели Мизулин - начальника австрийского генштаба фельдмаршала Франца Конрада фон Гетцендорфа (Franz Conrad von Hötzendorf), - то там найдутся и более реальные поводы к войне. 'В жесткое противоречие вошли два принципа - сохранение Австрии как конгломерата различных национальностей и усиление независимых национальных государств, требующих отторжения их этнических территорий от Австро-Венгрии. . . именно по этой причине, а не добиваясь искупления убийства [Франца-Фердинанда], Австро-Венгрии пришлось вступить в войну против Сербии'.
Нет двух таких исторических событий, которые были бы полностью идентичны - однако между сербским кризисом по состоянию на июль 1914 года и грузинским кризисом по состоянию на август 2008-го нельзя не провести некоторые весьма тревожные параллели. Во-первых, в обоих кризисах центральное место занимает российский фактор; во-вторых, идет борьба национализмов; в-третьих, все нервничают и не находят себе места. В 1914 году Австро-Венгрия боялась, что ее подведет Германия, Германия опасалась растущей силы России, Россия боялась, что ее подведет Франция, Франция боялась, что ее подведет Великобритания, а Великобританию тревожило усиление германского военного флота. Все крупные державы чувствовали, что им кто-то угрожает. И получилось так, что в войну, которой, в общем, никто не хотел, все они влезли из-за того, что Сербия отвергла ноту Австрии. Иными словами, самое большое решение приняла самая слабая из стран.
Нынешняя ситуация напоминает ту во многом, но не во всем. Самое большое отличие заключается в том, что нынешняя Российская Федерация - это страна почти 20 лет спустя после распада Советского Союза. Распалась Организация Варшавского договора, большинство входивших в него стран вступили в НАТО и ЕС, и Россия ничего не могла с этим поделать. Однако появилось много других независимых государств - как, например, Грузия, - которые не были в Варшавском договоре, но в 19-м и 20-м веках были частью Российской империи. Это 'ближнее зарубежье' Россия считает своей естественной сферой влияния.
Новая Россия Владимира Путина так же националистична, как и старая царская, и решительно настроена защищать российские интересы. В 90-е годы, при Ельцине, Россия не была в состоянии настаивать на сохранении этих традиционных российских позиций, поскольку была слишком слаба. Зато они восстанавливаются сегодня, что подкрепляется растущим влиянием России как поставщика нефти и газа.
В 1914 году в Европе было шесть крупных держав: Германия, Франция, Великобритания, Австро-Венгрия, Италия и Россия, и у всех них были определенные имперские владения. Большинство этих стран представляли собой многонациональные коалиции и испытывали внутренние проблемы, связанные с национализмом. У Великобритании, например, была ирландская проблема.
В 2008 году в мире шесть крупных центров: США, Китай, ЕС, Индия, Россия, Япония. Сегодня есть еще и проблема ислама. Все эти группировки в какой-то мере беспокоит экономическое или политическое состояние собственных позиций. Некоторые из них - на восходе, другие - в состоянии относительного упадка. У России, например, нет экономической и демографической возможности с путинизмом вступать в глобальное соперничество. Скорее всего, США и в следующем поколении останутся ведущей мировой державой, однако отрыв Америки от соперников сокращается. Европа до сих пор не разрешила противоречия культурного характера, вязанные с членством. Китай и Индия - зарождающиеся сверхдержавы. В общем, все они почти так же нервничают, как нервничали европейские державы в 1914 году - и по нервам к тому же бьет недостаток энергетических ресурсов.
Учитывая все эти обстоятельства, правительство Грузии совершило необдуманный поступок, попытавшись вернуть Южную Осетию силой. Какой реакции они ждали от России? Грузия - кандидат в члены НАТО, но европейские члены Альянса, в особенности Германия, могут посчитать, что грузинское правительство слишком легкомысленно, чтобы предоставлять ему гарантии НАТО. В нашем непостоянном мире крупные державы не могут рисковать, ввязываясь в маленькие войны - чтобы маленькие не стали большими.
______________________________________________
Если Западу придется выбирать между Москвой и Тбилиси... ("Le Monde", Франция)
На своих южных границах Россия играет с огнем ("The Times", Великобритания)
Шок после обстрела Цхинвали прошел, позиция Запада начала меняться ("Бизнес&Балтия", Латвия)
