После того, как Владимир Путин в феврале 2007 года на конференции по безопасности в Мюнхене пригрозил возвратом 'холодной войны', любое усиление международной напряженности измеряется по этой шкале. Война в Грузии предоставляет новую возможность использовать этот образ, который, как нам казалось, навеки исчез вместе с падением Берлинской стены в 1989 г., исчезновением 'железного занавеса' в 1990 г. и распадом СССР в последующем году.
Действительно, так и подмывает провести подобную параллель. Казалось бы, мы видим образование двух лагерей: с одной стороны Москва, с другой стороны, хоть и не сам Запад, но его знаменосец, маленькая страна, мечтающая присоединиться к евроатлантическому сообществу. Создается впечатление, что мы вернулись во времена разделения мира на два блока. Аналогия заманчива, но обманчива.
Война на Кавказе, безусловно, является регрессией по отношению к последнему десятилетию, отмеченному попытками -порою успешными, порою провальными - установить новый международный порядок. Однако это движение вспять отбрасывает нас не к 'холодной войне', а к временам, предшествовавшим ей.
'Холодная война' была отмечена глобальным противостоянием двух лагерей, размежеванных разногласиями в идеологической, политической и военной сферах. Тем не менее, ее базовым принципом, который в той или иной степени соблюдался на протяжении сорока лет, была политика сдерживания. Этот термин впервые использовал в 1947 году высокопоставленный американский дипломат Джордж Кеннан (George Kennan) для определения политики Вашингтона в отношении СССР. Ее суть заключалась не в том, чтобы изгнать Советы с завоеванных земель в Центральной Европе, а в том, чтобы не дать им напасть на новые жертвы. Таким образом, каждый оставался хозяином в своей зоне влияния. СССР смог с помощью танков подавить народные восстания в Восточном Берлине в 1953 году, в Будапеште в 1956 году и в Праге в 1968 году, и это вызвало всего лишь возмущенные протесты со стороны Запада. Даже возведение Берлинской стены в 1961 году, что противоречило послевоенным соглашениям, было сочтено шагом, не выходящим за допустимые пределы.
Доктрину Брежнева, так называемый 'ограниченный суверенитет' сателлитов СССР, Запад в теории отрицал, но фактически принимал. Как сказал Франсуа Миттеран накануне воссоединения Германии, 'ялтинский мировой порядок - несправедлив, но, тем не менее, это - порядок'. Статус-кво укреплялся равновесием сил устрашения - ни один лагерь не был готов взять на себя риск развязывания ядерной войны ради получения преимущества над соперником, по крайне мере на главном фронте. Карибский кризис 1962 года, чуть не приведший к ядерной конфронтации между СССР и США, только подтвердил эту логику.
Взаимное устрашение, однако, не мешало ни тем, ни другим конфликтовать с помощью своих марионеток. Оба лагеря позволяли своим союзникам в странах третьего мира вести сражения. Таким образом они хотели получить территориальные или экономические преимущества и надеялись изменить стратегическое равновесие в свою пользу. Обычно обе великие державы старались не вмешиваться в эти конфликты напрямую. СССР впервые нарушил это правило в конце 1979-начале 1980 гг., когда советские войска вошли в Афганистан. Тем самым Кремль бросал вызов Западу, не заходя слишком далеко - не провоцируя его в его сфере влияния. До поддержанного Москвой коммунистического государственного переворота в 1978 году Афганистан был более-менее нейтральной страной, служившей буферной зоной между советской Центральной Азией и остальной частью субконтинента. Однако в то время западные наблюдатели сочли, что СССР пересек красную линию.
'Холодная война' закончилась, когда первый и последний президент Советского Союза Михаил Горбачев отказался прибегать к силе, чтобы удержать страны Центральной и Восточной Европы в составе советской империи, а федеративные республики - в СССР. Так в 1991 году страны Балтии, Грузия, Украина и т.д. провозгласили свою независимость. Первые смогли вступить в НАТО и ЕС, не вызвав лобового противодействия России, в тот момент, правда она была еще слаба. Сегодня Грузия расплачивается за распад советской империи, произошедший в начале 1990-х годов. Владимир Путин, считающий распад СССР 'величайшей катастрофой ХХ века', чтобы оправдать вооруженные действия против Тбилиси, обвиняет страны Запада, в частности американцев, в возврате к 'холодной войне', но для противодействия этой гипотетической угрозе он использует методы эпохи, предшествовавшей 'холодной войне'. Речь сегодня идет не о принципах равновесия сил и статус-кво, лежавших в основе отношений между блоками во второй половине прошлого века, а о применении силовых методов, чтобы заставить маленькую страну склониться перед волей более могущественного соседа.
Какими бы ни были ошибки, опрометчивые шаги, просчеты президента Грузии Михаила Саакашвили, факт остается фактом: Россия совершила военное вторжение в независимую страну. С крайне ясными целями: консолидировать ползущую аннексию части территории Грузии, которую она исподтишка проводит уже не один год, изменить в свою пользу политику демократически избранной власти, даже спровоцировать ее замену на руководителей, более благосклонно относящихся к России.
В истории доктрин такая политика называется империализмом. Поскольку это слово в мире не в чести, разговоры о 'холодной войне' русским только на руку . Они предполагают, что два лагеря производят раздел зон влияния в Европе и на Кавказе, и что западные страны слишком далеко продвинули свои пешки в сторону России в попытках, говоря словами российского министра иностранных дел Сергея Лаврова, взять ее в кольцо демократий. У нынешних российских руководителей в голове не укладывается, что Украина, Грузия, как до них страны Балтии, могли захотеть избавиться от советского строя, в том числе в его посткоммунистической форме, и заменить его демократически избранными правительствами, со всеми их слабыми сторонами и несовершенством. То факт, что этим бывшим народам СССР помогали американские организации, не умаляет значения волеизъявления народа, вылившегося в 'цветные революции'.
Сегодня на Кавказе речь идет не об удержании равновесия между двумя лагерями, между Россией и Западом, зоны влияния которых, между прочим, четко определены. На кону стоит право народов самим решать свою судьбу, даже если им не посчастливилось оказаться рядом с могущественным соседом.
* * * * * * *
Что это было? Принуждение к миру?! (Сообщество читателей ИноСМИ в ЖЖ)
Проклятие Саакашвили и его присных (Сообщество читателей ИноСМИ в ЖЖ)
Саакашвили испугался и бежит (Сообщество читателей ИноСМИ в ЖЖ)
______________________________
Маккейн: Мы все грузины ("The Wall Street Journal", США)
Владимир Путин мастерски ставит мат Западу ("The Times", Великобритания)
Буш упрекает Россию? Путин, должно быть, смеется до упаду ("The Guardian", Великобритания)
