Friday, August 15, 2008; A21
Россия оправдывает свое буйство в Грузии тем, что проводит 'миротворческую' операцию и стремится прекратить 'геноцид' и 'этнические чистки' Южной Осетии в исполнении грузинского правительства. Терминология не случайно зеркально повторяет ту, что использовали США и НАТО в 1999 году, когда бомбили Сербию, что в результате привело к независимости Косово. Если по существу, то Россия, видимо, решила, что пришло время расплатиться с Западом по счету девятилетней давности. Русские продвигают образ президента Грузии Михаила Саакашвили как местного Слободана Милошевича (Slobodan Milosevic); жителей Южной Осетии выставляют такими же жертвами Тбилиси (во всяком случае, выставляли до прошлой недели, когда их выручила Красная Армия наших дней), какими были для Белграда косовские албанцы.
Эта аналогия переворачивает с ног на голову и историю, и саму реальность. НАТО начала воевать за Косово только тогда, когда все ресурсы дипломатии были исчерпаны. НАТО сделала это потому, что бывшая 'автономная' провинция Сербии была под пятой Белграда, и режим Милошевича открыто вырезал ее жителей - этнических албанцев - и выкидывал их из их домов. Южная же Осетия, хотя и находится на грузинской территории, уже давно является протекторатом России, и правительство Саакашвили никакой фактической силы там не имеет.
Если же провести правильные параллели между балканскими ужасами 90-х годов и теми событиями, которые разворачиваются на Кавказе сегодня, то сразу станет понятно, чем опасна проводимая Россией политика. Семнадцать лет назад Советский Союз разлезся по швам более-менее мирно - прежде всего потому, что Борис Ельцин настоял на том, чтобы все старые внутренние границы превратились в новые международные. Сделав это, он сдержал реваншистские силы среди коммунистов и националистов в российском парламенте (который тогда еще назывался устаревшим именем 'Верховный Совет', весьма, впрочем, ему подходящим). Югославия же скатилась в кровавый хаос, поскольку ее лидеры, оправдываясь этническими и религиозными причинами, сразу же занялись захватом земель. Милошевич, будучи вооружен лучше других, попытался отхватить по куску от Боснии и Хорватии, чтобы создать 'Великую Сербию'. Если бы Ельцин пошел по этому пути, пытаясь создать 'Великую Россию', которая включала бы Беларусь, часть Украины, северный Казахстан и населенные русскоговорящими страны Балтии (так в тексте - прим. перев.), мы имели бы конфликты во всех одиннадцати часовых поясах, с десятками тысяч ядерных боеголовок в полной готовности.
После прошлой недели необходимо задаться серьезнейшим вопросом: не изменилась ли российская политика относительно нерушимости границ? Ведь складывается впечатление, что вчера министр иностранных дел России Сергей Лавров намекал именно на это, заявляя, что 'можно забыть о разговорах про территориальную целостность Грузии' и смеясь над 'такой логикой, что Южную Осетию и Абхазию можно силой вернуть в грузинское государство'.
Лавров - дипломат осторожный и опытный, к словесным излияниям не склонный, и именно из-за этого его заявления становятся еще более тревожными. Если в его словах содержится некий абрис эндшпиля, задуманного Россией, то ее планы опасны как сами по себе, так и в смысле создаваемого ими прецедента. Не исключено, что из Южной Осетии и Абхазии сделают вроде-бы-независимые государства ('как Косово', скажут русские), которые на практике останутся не более чем сатрапиями России. России, может быть, покажется, что такой исход укрепляет ее образ как великой державы, но на этом балканзация Кавказа явно не остановится: Чечня - лишь один из многих регионов, бурлящих неприятием Кремля и, не исключено, помышляющих о независимости. Такая независимость понравилась бы Москве гораздо меньше, нежели та, которую она готовит Абхазии и Южной Осетии.
Одной из важных задач, которые предстоит решить госсекретарю Кондолизе Райс (Condoleezza Rice) в предстоящие дни, будет четкое выяснение вопроса о том, не сменилась ли доктрина Ельцина, принятая 16 лет назад, доктриной Лаврова. Если это так, то впереди большие неприятности - в том числе и для России. В действиях и риторике, исходивших от Москвы всю прошлую неделю, подчеркивается еще один, потенциально еще более серьезный аспект складывающейся ситуации, чреватый негативными последствиями для всех ее участников.
Для правительства Буша - а также для правительств Билла Клинтона и Буша-старшего - основой всей американской политики было то соображение, что Россия отбросила советское прошлое и в конечном итоге решительно настроена интегрироваться в Европу и Запад - политический, экономический и идеологический, если не географический. То же самое говорили в России самые высокопоставленные люди. На одной из моих первых встреч с Владимиром Путиным, когда он еще не был президентом, он говорил о том, что в России называется zapadnichestvo - приверженности Западу. Сегодня же впечатление складывается совсем другое: что за неприкрытой враждебностью, которую Путин питает к Саакашвили, скрывается то, что для него и его правительства прозападный уклон Грузии и ее намерение вступить в два западных института - НАТО и Европейский Союз - это уже буквально casus belli. Если дело действительно в этом, то следующему правительству США, которое будет уже четвертым в истории наших взаимоотношений с постсоветской Россией, придется провести переоценку самых основ партнерства с этой страной и пересмотреть перспективы ее интеграции в международное сообщество, члены которого умеют играть по правилам.
Строуб Тэлботт - заместитель госсекретаря в правительстве Клинтона, в настоящее время президент Института имени Брукингса (Brookings Institution).
* * * * * * *
Что это было? Принуждение к миру?! (Сообщество читателей ИноСМИ в ЖЖ)
Проклятие Саакашвили и его присных (Сообщество читателей ИноСМИ в ЖЖ)
Саакашвили испугался и бежит (Сообщество читателей ИноСМИ в ЖЖ)
__________________________________________________
Мы все еще ведем 'холодную войну' ("The Independent", Великобритания)
Обманчивая аналогия с 'холодной войной' ("Le Monde", Франция)
Россия превращается в подобие СССР? ("The Globe And Mail", Канада)
