Важнейшую дискуссию о происходящем в России можно на сегодняшний день считать завершенной. Больше нет смысла спорить, принесло ли восстановление контроля государства над страной при Владимире Путин пользу экономике, а значит, следует ли оценивать это явление в целом позитивно. Незачем гадать, означает ли выбор 'либерала' Дмитрия Медведева в качестве нового президента, что в скором времени уровень свободы в стране снова повысится. Можно позабыть о рассуждениях на тему о том, не будут ли кремлевские сторонники 'закручивания гаек' более надежными партнерами для Запада, чем их непредсказуемые предшественники-демократы.
Война с демократической Грузией породила в Европе и Северной Америке новую, четкую позицию, выраженную с удивительным единодушием на внеочередном саммите НАТО, состоявшемся в Брюсселе на этой неделе. На саммите был сделан вывод: продолжать отношения с неоавторитарным путинским режимом (хотя официально Путин теперь занимает пост премьер-министра, государством, несомненно, по-прежнему управляет он, и эта война - его война) как будто ничего не случилось, невозможно.
Но этот печальный итог ставит нас перед новой, еще более трудной дилеммой: какова же альтернатива? Первые ответы отрезвляют. Согласившись, наконец, с тем, что новая Россия - злонамеренное государство (и не только по отношению к собственным журналистам и правозащитникам), западные лидеры одновременно приходят и к другому заключению: влиять на нее, а тем более сдерживать, весьма непросто.
Во-первых, следует помнить о нефтяном богатстве России. В первое десятилетие нового века мы, с тяжелым вздохом открывая бумажник на бензоколонках, превратили Москву из скромного реципиента финансовой помощи Международного валютного фонда (International Monetary Fund) в самоуверенного обладателя золотовалютных резервов объемом в 581 миллиард долларов (310 миллиардов евро или 245 миллиардов фунтов). Часть нефтяных доходов идет на нужды армии: теперь мы, словно очнувшись, вспомнили, что она огромна, обладает ядерным оружием, и, как показали события 8 августа, готова наносить удары по территориям за переделами Российской Федерации. Кроме того, смелость России придает тот факт, что Вашингтон предпринял аналогичные в моральном плане - как изо всех сил старается внушить Кремль - действия в Ираке.
Более того, подобно страдальцам-вегетарианцам, вновь открывшим для себя восхитительный вкус мяса, российские лидеры наслаждаются новообретенной ролью 'крутых парней' на международной арене. В ходе этого конфликта они и вели себя соответственно: даже Медведев - невысокий, с внешностью кабинетного ученого - рычал: 'Если кто-то считает, что может безнаказанно убивать наших граждан, . . . [то они] будут получать сокрушительный ответ'.
Однако, при всех параллелях между нынешним конфликтом и противостояниями в период 'холодной войны', не стоит забывать, что Россия пока не скатилась обратно, к советским временам. Сейчас россияне живут не так свободно, как в девяностые, но куда свободнее, чем в восьмидесятые. Путин и его силовики во многом восстановили централизованный контроль над политическими процессами, но по сравнению с КПСС, державшей все сферы жизни общества мертвой тоталитарной хваткой, они - просто правозащитники из "Международной амнистии" (Amnesty International).
И, самое главное, несмотря на усилия Путина по восстановлению контроля государства над 'командными высотами экономики', как любил выражаться Ленин, в России сохраняется частная собственность, частный бизнес, и расширяются коммерческие контакты с международным рынком. Российский капитализм - и, что еще важнее, российские капиталисты - возможно, должны стать нашей главной ставкой в усилиях по ограничению деструктивных действий Москвы против других стран. Более того, как бы дико это сегодня ни звучало, они, возможно, сыграют важнейшую роль в последующем возврате России на более демократический путь.
Конечно, к позитивному восприятию российских олигархов мы привыкнем не сразу. Во-первых, гусеницы российских танков, промчавшихся через Гори, среди прочего, стерли в порошок и заманчивую 'гипотезу золотых арок', выдвинутую в свое время обозревателем New York Times Томасом Фридманом (Thomas Friedman), отметившим: 'Страны, в которых есть 'Макдоналдс', никогда не воюют друг с другом'. Увы, 'Биг-маки' свободно продаются и в Москве, и в Тбилиси, так что теперь мы знаем: толика потребительского капитализма не дает иммунитета от традиционных конфликтов между империализмом и независимостью.
Более того, если говорить о самих олигархах, то первой их заповедью стало угодничество перед Кремлем: те, кто этого не понял, уже не первый год попадают под экспроприацию, арест, или отправляются в изгнание. Более того, сегодняшние российские магнаты - это те люди, что нашли способы извлечь выгоду из путинской неоавторитарной политики, и они, несомненно, будут с энтузиазмом участвовать в сборе экономического 'урожая' дальнейших неоимперских акций.
Но даже при всех этих оговорках бизнес в сегодняшней России - единственная прогрессивная сила, сохранившая хоть какое-то влияние. Олигархи, конечно - порождение 'кумовского капитализма', но в то же время они - сторонники глобального капитализма. Западные рынки капитала, западные потребители, приобретение активов на Западе, даже привлечение западных менеджеров - все это занимает сегодня важное место в их деловых операциях. В результате у олигархов возникает сильная заинтересованность в хороших отношениях с Западом, которая начисто отсутствовала у советского Политбюро, и которую явно не разделяют 'силовики'.
В психологическом плане олигархи тоже отличаются от силовиков. Российские капиталисты, в отличие от Путина и его товарищей по КГБ, не воспринимают распад СССР как личное унижение. Переломный 1991 г. превратил силовиков из представителей привилегированной и внушающей страх элиты в простых госслужащих с нищенской зарплатой - зачастую к тому же подвергавшихся публичным поношениям. Для российских магнатов, напротив, крушение советского строя стало выигрышным билетом крупнейшей в мире лотереи, давшим им деньги, влияние, и международный престиж.
А теперь позвольте высказать мое скромное предложение. Западу, конечно, следует решительно использовать имеющиеся у него немногочисленные официальные рычаги для обуздания усиливающейся России, в особенности отказ от ее приема во Всемирную торговую организацию и активизацию помощи оказавшимся в уязвимом положении соседним странам, например, Украине. Но почему бы не воспользоваться также неординарным и блистательным в своем хитроумии инструментарием самого Кремля? Путин, как мы убедились, не чурается и прямой конфронтации, но порой Москва предпочитает шантажировать страны, компании и неправительственные организации, попавшие в ее 'черный список', с помощью более изощренных методов вроде отказа в визах или ревностных усилий налоговых инспекторов - назовем это 'тактикой 'ТНК-BP'' в честь злоключений, переживаемых в последнее время совместным предприятием British Petroleum в России.
Магнаты российского бизнеса, с их роскошными виллами в других странах, объемистыми счетами в зарубежных банках и склонности к скупке иностранных активов, представляют собой подходящую мишень для аналогичных 'булавочных уколов'. В разговоре со мной один олигарх недавно заметил: трагедия Путина заключается в том, что он хочет править как Сталин, и при этом жить как Роман Абрамович (российский плутократ). Необходимо четко продемонстрировать ему и его приятелям из деловых кругов, что сочетать одно с другим у них не получится.
* * * * * * *
Какие страны останутся после Третьей мировой войны? (Сообщество читателей ИноСМИ)
Антиолимпийские новости (Сообщество читателей ИноСМИ)
Нас душит ненависть к русским оккупантам (Сообщество читателей ИноСМИ)
Саакашвили ест свой галстук (BBC World News, Великобритания)
____________________________________________________
Как остановить Путина ("The Washington Post", США)
Россия в своем самодовольстве движется к падению ("The Times", Великобритания)
Противостоять России ("Los Angeles Times", США)
Как Запад может дать отпор России ("The Wall Street Journal", США)
Сойдет ли это с рук России? ("The New York Times", США)
Запад больше не может безучастно наблюдать за бесчинствами бандита-России ("The Guardian", Великобритания)
