Драматические события в Грузии должны пробудить нас от сна о вечном мире, который после краха коммунизма якобы должен был воцариться в Европе. Однако, вопреки фактам, многие публичные фигуры пытаются спасти свою иллюзию, пряча голову в песок и обвиняя в подрыве мира тех, кто указывает на угрозу, заглядывающую в наши окна. Впрочем, события на Кавказе и польская реакция на них велят нам задуматься о рудиментах советского доминирования в нашей стране, то есть, об одной из тех вещей, о которых 'нельзя было громко говорить' в Третьей Речи Посполитой.
Возможно, ситуация настолько однозначна, что она оставляет мало места для обмена аргументами по принципиальным вопросам.
Нежелание видеть очевидность
Все дело в том, что кардинально различные оценки шагов, предпринятых польскими властями в ответ на российскую агрессию не привели к дебатам по существу. Причитания противников президента, упрекающих его в 'авантюрных' действиях, быстро утихли. Оказалось, что международное общественное мнение его не осуждает, а, скорее, склоняется к его мнению. Тем не менее, высказывания наших неореалистов интересны тем, что они демонстрируют позиции, которые, как это ни удивительно, существуют в польском обществе.
В истории Польши девяностые годы и начало нашего века были исключительным периодом. После распада Советского Союза исчезли угрозы для Польши, а возможности выбора в международной политике были для нашей страны практически неограниченными. Создатели Третьей Речи Посполитой и их пропагандисты наслаждаются теми огромными успехами, которые тогда выпали на нашу долю.
В девяностые годы среди поляков распространилось представление о вечной безопасности. Оно было вызвано довольно очевидным механизмом восприятия удачного стечения обстоятельств как естественного состояния. Однако, если, как это было в Польше, политики утверждают общество в таких беззаботных настроениях, то ситуация становится очень опасной.
Владимир Путин, представитель советского 'силового' сектора, пришел к власти под лозунгом восстановления империи. Выборы 2000 г. он выиграл, благодаря обещанию расправы с чеченской 'угрозой'. Она проявилась в террористических атаках на Россию, которые - как на это указывают независимые российские источники - скорее всего, были проведены российскими службами по поручению Путина. Новый правитель России никогда не скрывал своего имперского проекта. Однако мировое - в том числе, польское - общественное мнение закрывало на это глаза.
Геноцид в Чечне игнорировался как внутреннее дело России. Помощь Ирану в разработке ядерного оружия, давление на соседние государства при помощи энергоносителей, провоцирование межэтнической вражды, чтобы создать повод для вмешательства - все это не вызвало реакции каких-либо серьезных кругов. Нападение на Грузию привело к качественному изменению.
Российские власти проводят очень продуманную политику, рассчитанную на длительную перспективу. Никто лучше их не осознает слабости России. Да, она может пугать мир своим ядерным потенциалом, но, если речь идет о военных возможностях, то она играет во второй лиге. Это показало и грузинское наступление. Главная причина протестов Москвы против строительства противоракетного щита связана с осознанием того, что развитие этой оборонительной системы приведет к снижению значения российского ядерного шантажа.
Слабость Запада
Москва осознает свою экономическую слабость перед лицом Запада. В связи с этим она действует в меру осторожно. Примером служит операция в Грузии. Можно исходить из того, что она планировалась, начиная с 'революции роз' и избрания президентом Михаила Саакашвили. Когда московские наместники Осетии начали этнические чистки, он оказался перед воистину дьявольской дилеммой: в отсутствие решительного ответа могли начаться волнения в Грузии, которыми Москва, несомненно, воспользовалась бы; реакция привела к интервенции Москвы.
По-видимому, российская армия готовилась к ней давно. Действия были предприняты во время Олимпиады, когда общественное мнение было занято спортом, США вели боевые действия на двух ближневосточных фронтах, а активность уходящего из Вашингтона президента по понятным причинам ограничена. Однако в связи с неожиданной мобилизацией Запада Россия приостановила свое наступление и принялась за несколько иную - более растянутую во времени - операцию по свержению Саакашвили и подчинению себе Грузии, которая, безусловно, также готовилась заранее.
Московские правители - реалисты. Они осознают свои ограничения и, несмотря на грозные речи, сообразуют с ними свои действия. Президент Медведев может рассказывать о том, что Запад больше зависит от России, но он знает, что на самом деле ситуация обратная. Столкнувшись с сопротивлением, Россия отступила бы, постаравшись отложить во времени или иначе осуществить свои стратегические, а, следовательно, имперские цели.
Россия по-прежнему слаба и готова на компромиссы. По мере уступок Запада чаша весов будет склоняться на сторону Москвы. ЕС мог бы встряхнуть Россию, введя против нее реальные санкции. Конечно, это было бы связано с издержками и для Европы. Однако, если ЕС не видит потребности брать на себя издержки сдерживания имперских аппетитов Москвы, то он неминуемо начнет пестовать агрессивного монстра у себя под боком. В недалеком уже будущем он обойдется ей гораздо дороже. Однако, если подобный подход со стороны Западной Европы можно понять, то в Польше он вызывает недоумение.
Слабость Запада по отношению к России порождается комбинацией нескольких факторов: близорукости, цинизма и невежества. Близорукость - это, к сожалению, позиция, типичная для демократических политиков, которые стремятся к популярности в перспективе ближайших выборов. Поэтому они не склонны к действиям, которые чреваты обществу хотя бы минимальными жертвами, даже, если они считают их необходимыми - и в этом можно увидеть проявление цинизма.
Особый вид
Между тем, у людей на Западе, как и у всех остальных, имеются проблемы с выходом за пределы собственного образа мышления, то есть, с пониманием того, что цели политики России радикально отличаются от европейских. В отличие от Запада, действия в экономической сфере служат для российских властей только средством достижения имперских целей.
Лучше всего это видно в зависимости от политики топливно-энергетического сектора, самого важного для России. В экономических трансакциях, проводимых Москвой, правило прибыли подчинено политическим интересам государства. Простым гражданам и даже политикам Запада непросто понять эту логику. Им непостижимо то, что рациональные действия подчинены нерациональным с их точки зрения целям. Поэтому у них часто фигурируют фантазии о российских лидерах как о представителях особого рода существ - неуравновешенных и руководствующихся исключительно эмоциями.
Результат всего этого - требование 'не раздражать Россию', которое крайне выгодно ее лидерам. С этим тесно связано признание того, что российская агрессивность связана исключительно с чувством угрозы. Согласно этим принципам, нужно принять во внимание обеспокоенность России и пожертвовать ради нее частью российских соседей, и тогда Москва успокоится и начнет вести себя, как любое рациональное (читай: либеральное) государство.
На самом деле, логика имперских амбиций напоминает логику монополиста, который будет чувствовать себя под угрозой до тех пор, пока существует конкуренция. Можно исходить из того, что конечные имперские цели так же нерациональны, как попытка создания всемирной монополии. Несмотря на это, субъекты, стремящиеся к господству, как правило, применяют рациональные методы. Они пользуются слабостями и отступают перед силой. Иные правила им неведомы. От уступок они наглеют, а их аппетиты растут. Между тем, признание России нерациональной сущностью удивительным образом ведет к примирению с ее имперскими устремлениями и признанию их обоснованности.
Польша, как и другие страны и народы, имеющие долгую традицию отношений с Россией, умеет распознавать эти правила. Так что нет ничего удивительного в том, что перед лицом возрождающихся имперских тенденций в Москве страны, оказавшиеся в ситуации, аналогичной польской и имеющие подобную историю, должны мобилизоваться и попытаться повысить чувствительность ЕС к возрождающейся угрозе. Президент Польши, но также и ее правительство, надлежащим образом отреагировали на события в Грузии.
Президент создал небольшую коалицию посткоммунистических стран, продемонстрировавших солидарность с Грузией. Министр иностранных дел дал толчок к проведению чрезвычайного саммита ЕС. Все это взаимодополняющие действия. Для того, чтобы встряхнуть тяжеловесную дипломатию стран ЕС, нужны особые шаги. Кроме того, инициатива президента может взволновать общества Запада. В демократиях общественное мнение способно менять направление внешней политики. Именно спонтанная поддержка французами 'Солидарности' привела к переориентации французского правительства и осуждению военного положения.
Слепота реалистов
Между тем - и это поразительно - больше всего президента за его поездку в Грузию критиковали в Польше (конечно, если не считать Россию). Внезапно оказалось, что близорукий подход европейцев, над которым поляки так часто насмехались, глубоко укоренился и в Польше. Как и там, он подается под соусом политического реализма, хотя в действительности является его отрицанием.
Весьма показательна риторика наших реалистов, они же прагматики. В ней полно протестов против игры мускулами, бряцания саблей и т.д. - так классифицируются все попытки проведения Польшей самостоятельной политики.
Выводом из этой риторики, которую трудно признать аргументацией, должен был бы послужить отказ от независимости, которой мы, по всей видимости, не можем себе позволить. Эти выводы усиливает также панический страх перед раздражением или оскорблением России, также вписанный в риторику реалистов.
Оказывается, что так классифицируются любые попытки ведения независимой политики, которая по природе вещей должна давать отпор имперским аппетитам Москвы. Взамен наши прагматики в состоянии предложить нам лишь одно: сидеть тихо и подчиняться более сильным. Довольно гротескный реализм.
В чистом виде этот подход продемонстрирован Мариушем Земецким (Mariusz Ziomecki) в статье 'Мы, агенты России' ('Rzeczpospolita', 27 августа), и только по этой причине этот текст заслуживает внимания.
Ограничения лавочника
Земецкий провозглашает, что заявление президентов Польши и прибалтийских стран, то есть, выступление Качиньского в Тбилиси - это 'кустарщина' и 'унижение' России. '... Старый ЕС и Соединенные Штаты разрешат этот кризис без Леха Качиньского и, скорее всего, эффективно, как десятки других в отношениях с Россией за последнее столетие'. Наблюдать за тем, как эти страны решали конфликты в регионе, мы могли в течение 45 лет, будучи, с согласия Запада, московской колонией. По этому ли тоскует Земецкий?
В любом случае, он протестует против размещения противоракетного щита, не замечая, что этот проект вписывает нас в самое важное американское стратегическое предприятие и, более того, делает нас его элементом. Не о взятии в заложники идет речь, а о военной интеграции с крупнейшей державой мира. Всего этого Земецкий не в состоянии постичь, поскольку, по его собственным словам, он представляет ментальность лавочников.
Это несколько оскорбительно для лавочников, но примем, что это ментальность ограниченного лавочника, который не понимает, что его лавка действует в более широком контексте. Стоя именно на этой ограниченной позиции, Земецкий напоминает о том, что деньги, предназначенные на оборону, могут быть потрачены на что-то другое - например, на здравоохранение. Ему не придет в голову, что без обороны он может вообще лишиться своей лавки.
Статья Земецкого, хотя она и карикатурна в своем утрировании, характеризует риторику псевдореалистов. Указать на агрессора значит его унизить, инициативы, призванные дать отпор агрессии, - это кустарщина, а стремление восстановить оборонный потенциал - это милитаризм. Взамен Земецкий предлагает нам безоговорочное подчинение диктату больших стран и отказ от суверенитета.
Доводя до логического конца мышление польских псевдореалистов, он его обнажает и компрометирует. При этом, что тоже характерно, он пытается подчинить международную политику партийным симпатиям и, разумеется, клеймит неугодные ему инициативы как проявление 'ПиС'-овской ментальности.
А те публицисты, которые указывают на угрозы, ассоциируются у него с функционерами ПОРП, которые ведь тоже говорили об угрозах. Эти ассоциации он разделяет с Войцехом Садурским (Wojciech Sadurski), который в тексте 'Агенты России и дураки' ('Rzeczpospolita', 21 августа) таким образом идентифицирует меня и Мачея Рыбиньского (Maciej Rybinski).
Я уже привык к тому, что, если я, например, пишу о наличии агентов в российской партии в Польше (разумеется, они составляют меньшинство), то Садурский и ему подобные заявят, что 'в агенты я произвожу людей с иными взглядами'. Однако стоит отметить это еще раз, чтобы показать, каким полемическим стилем пользуются люди, громко требующие стандартов и политического реализма.
Российская партия
В этой связи вернемся к вопросу о российской партии в Польше. Одним из методов имперской политики является создание союзников в тех странах, которые империя пытается себе подчинить. Этой стратегией Россия овладела в совершенстве. Она 45 лет контролировала ситуацию в Польше. Достаточно вспомнить о том, что вплоть до падения ПНР в воеводских управлениях СБ [службы безопасности - прим. пер.] официально работали советские резиденты, а военные службы напрямую подчинялись Москве.
Кремль принимал решения о назначении партийных лидеров ПНР и был арбитром в их внутренних спорах. Еще в 1989 г. высшие партийные деятели ездили в Москву с просьбой о помощи, а в начале 90-х годов Кремль давал кредиты на создание посткоммунистической партии. Неужели все это растворилось в воздухе без последствий? Неужели Москва отказалась от людей, зависимых от нее, признав это неуместным?
Спецслужбы Москвы по сей день остаются прямым продолжением советских институтов, а их представители правят сегодня Россией. Неужели они не пользуются знанием и влиянием, полученными в прежние годы? Неужели поведение посткоммунистической партии СЛД в отношении нынешнего конфликта - это лишь последствие цинизма и политической глупости? В связи с новой ситуацией эти вопросы и множество других стоит задать еще раз. Подобные Садурскому считают их неуместными. На самом деле, неуместно закрывать глаза на неудобную действительность.
************
Из Тацита: "Саак Свирепый, Царь Колхов"(Сообщество читателей ИноСМИ)
Даже сам Влад Дракула не спасет Россию(Сообщество читателей ИноСМИ)
Саакашвили: Мы перестали быть марионетками кремлевских му...ов (Сообщество читателей ИноСМИ)
Сергей Доренко: Нам принесут Грузию в подарочной упаковке (Сообщество читателей ИноСМИ)
_______________________________
Адольф Путин ("Wprost", Польша)
Вечоркевич: Целью России может стать и Польша ("Newsweek Polska", Польша)
Преступный союзник ("Rzeczpospolita", Польша)
