Редко какие газетные публикации вызывают столь бурные эмоции, как памфлет Дмитрия Табачника 'Галичанские 'крестоносцы' против Украины'. На страницы '2000' выплеснулась верхушка айсберга: стоит прогуляться по интернет-форумам и блогам, касающихся Украины, чтобы удостовериться в огромном резонансе, вызванном статьей.
У многочисленных откликов (несмотря на полярные оценки), увы, есть общий знаменатель. Все они, так или иначе, склонны игнорировать художественно-публицистическую природу жанра памфлета, истолковывая его либо как научный приговор галичанам, либо как пасквиль. И, что еще хуже, перетолковывать слова Табачника в пользу собственной концепции Галичины, вечного бастиона католической экспансии или столь же неизменной в веках цитадели украинского духа. Это серьезное заблуждение нуждается в корректировке.
'Другая' уния
У меня не вызывает возражений негативная оценка исторической роли иерархов греко-католической церкви в новейшей истории Украины. Однако это не основание для прямолинейных заключений относительно унии как таковой и роли униатского духовенства в более отдаленные времена.
Откроем вышедшую незадолго до революции книгу известного этнографа и библиографа Федора Аристова 'Карпаторусские писатели', посвященную галицким и закарпатским русофилам. К немалому удивлению предубежденного читателя, многие из них были униатскими священниками: будитель подкарпатских русинов пряшевский каноник Александр Васильевич Духнович, выдающийся этнограф, член 'Руськой Трiйцi' Яков Федорович Головацкий (из-за своего участия в альманахе 'Русалка Днестровая' он долгое время не мог получить сан), редактор журнала 'Зоря Галицька' Иван Николаевич Гушалевич и многие другие.
Согласитесь, массовое москвофильство греко-католических священников середины XIX века не укладывается в теорию унии как польско-католического антирусского заговора. Судить греко-католиков следует в историческом контексте, что дает нам более сложную, зато интересную и поучительную картину.
Начнем с того, что вопреки расхожему мнению непосредственной причиной заключения Брестской унии послужил конфликт православной иерархии с православными же братствами. Этот неприятный для многих 'ревнителей православия' сюжет недавно напомнил известный проповедник диакон Андрей Кураев. 400 лет назад напуганные 'критикой снизу' епископы восприняли ее как предвестие грядущей 'православной реформации' и сочли за меньшее зло перейти под покровительство папского престола.
Сегодня бессмысленно выяснять, чья вина больше - братчиков ли, бесцеремонно вмешивавшихся в сферу компетенции своих епископов, епископов ли, поддавшихся ложным страхам, или восточных патриархов, раздувавших конфликт предоставлением братствам все новых прав и привилегий. Важно вынести урок из случившегося, непосредственно касающийся современного т. н. 'политического православия', выдвигающего экстремистские лозунги (тем самым, дискредитируя каноническую церковь) и противопоставляющего епископат, подозреваемый в 'измене и предательстве', мирянам.
Следствием заключения Брестской унии стало образование Киевской униатской митрополии (в действительности кафедра митрополита находилась в Вильно, а потом в Радомышле, что на Житомирщине). Уния, насаждаемая поляками на Правобережной Украине, относительно поздно возобладала на Галичине - Львовская епархия приняла унию только в 1700 году, в 1709 к унии присоединилось и Львовское братство.
В Галичине уния восторжествовала в силу банальных политических причин. Православные верующие Речи Посполитой после 1686 года оказались под юрисдикцией Московского патриархата, превратившись тем самым в глазах польских властей в потенциально нелояльный элемент. В этих условиях православное духовенство вынуждено было в знак лояльности принять унию.
Утверждение унии в Галичине происходило относительно спокойно, тогда как Правобережье превратилось на протяжении XVIII столетия в арену ожесточенного социального конфликта. Память о Хмельнитчине, Колиивщине, Гайдаматчине препятствовали укоренению унии, поэтому царское правительство смогло практически безболезненно снова обратить в православие греко-католические приходы, оказавшиеся на отошедших после трех разделов Польши к России территориях. Первая волна обращений прошла в 1794-1796 гг., захватив 1,7 млн. человек, но была остановлена императором Павлом I после протестов Святого престола.
Следующая волна воссоединения униатов с православием связана с именем епископа Иосифа Семашко. Этот человек сумел в обстановке гонений на 'польское влияние' в Западном крае поставить дело обращения униатов максимально рационально и тактично, так что воссоединение полутора миллионов униатов с православием в 1839 году обошлось без сколько-нибудь значимых репрессий и применения открытой силы. Окончательно же греко-католическая церковь на территории Российской империи была ликвидирована в 1874-1875 гг., когда в православие перешла униатская Холмская епархия.
Конечно, были и репрессии. Так, после польского восстания 1830-1831 гг. власти закрыли большинство униатских монастырей, насельники которых поддержали восставших, а самый известный из них, Почаевскую лавру, передали православной церкви. Было и насилие над совестью: как только царским манифестом от 17 октября 1905 г. была провозглашена свобода вероисповедания, десятки тысяч 'православных' Холмщины вновь вернулись в унию. Тем не менее, незначительные масштабы репрессий и полный успех правительственных мероприятий по обращению греко-католиков в православие однозначно свидетельствует об отсутствии у унии народной поддержки.
Но не в оправдании действий царского правительства привожу я эти, к сожалению, малоизвестные сведения. Поразительно, но как раз на годы ликвидации унии на территории Российской империи приходится период взросления и творческого расцвета большинства галицких москвофилов! Принадлежность к греко-католической иерархии не мешала им искренне любить Россию и русских братьев, несмотря на притеснения в России их единоверцев. Если вдуматься, то это и свидетельство близости униатов XIX века к православию, отсутствия вражды и недоверия между ними.
Следовательно, истоки нынешней вражды униатов к православию и их зачастую прямо-таки зоологической русофобии следует искать в недавнем прошлом. И действительно, встревоженная поголовным москвофильством униатских пастырей Вена с начала 1880-х гг. ставит греко-католическую церковь под жесткий контроль. Дальнейшая последовательность событий освещена в статье Дмитрия Табачника, но с характерной фигурой умолчания. Но ведь униаты об этом травматическом для них событии помнят, навязывая обществу собственную его трактовку.
Хрущев и униаты
И здесь не обойтись без разговора о деятельности Никиты Хрущева, не один год руководившего советской Украиной. След он соответственно оставил глубокий. Многие вещи давно известны - от лоббирования Хрущевым интересов украинской экономики в Москве до его участия в массовых репрессиях против украинских партийных кадров. Было, скажем так, разное.
Откровенно говоря, все это для большинства из нас далекое прошлое. Есть, однако, в деятельности Хрущева один малоизвестный аспект, болезненно напоминающий о себе по сей день. Впрочем, вот документ, датированный февралем 1945 года:
'ЦК ВКП(б) товарищу Сталину И. В.
Будучи в Москве, я Вас информировал о проведенной работе по разложению униатской церкви и переходу униатского духовенства в православную церковь. В результате проведенной работы из числа униатского духовенства образовалась 'инициативная группа'. Эта группа прислала в адрес Совнаркома следующие документы:
Письмо в Совет Народных Комиссаров о положении греко-католической церкви в Западной Украине.
Письмо 'инициативной группы' ко всему духовенству греко-католической церкви. Этот документ они разошлют после того, как мы разрешим существование 'инициативной группы'.
При вручении документов работнику НКВД, который называется референтом по делам вероисповеданий при СНК Украины, - Даниленко, они просили, при положительном решении вопроса, 'Письмо в Совет Народных Комиссаров' не публиковать, пока они второй документ не разошлют всему духовенству по епархиям. Все документы составлены самими церковниками, в редактировании их наши люди никакого участия не принимали.
Посылаю Вам текст нашего ответа. Считаю, что следует согласиться с их просьбой, предоставив им возможность разослать письмо духовенству греко-католической церкви, после этого опубликовать эти документы в газетах западных областей Украины. Мы разрешили республиканским газетам ввести 'сменные полосы' для населения западных областей Украины, в которых тоже можно опубликовать эти документы.
Прошу Ваших указаний.
Если будут у Вас какие-либо замечания по тексту униатских документов, мы сумеем через нашего представителя эти изменения внести.
Относительно нашего ответа 'инициативной группе', как Вы посоветуете, послать его за моей подписью или же за подписью уполномоченного по делам Русской Православной Церкви при СНК УССР.
Н. Хрущев' (Васильева О. Ю. Русская Православная Церковь и II Ватиканский Собор. - М.: Лепта-Пресс, 2004, с. 72-74).
Комментарии, как говорится, излишни. Хрущев и был непосредственным организатором 'ликвидации унии'. Инициатором был Сталин, считавший, что Ватикану на советской земле не место. Но непосредственную подготовку и координацию этой акции осуществлял Хрущев. Его вина за решение 'униатского вопроса' тем более велика, что в рамках поставленной Сталиным задачи ослабления позиций Ватикана реальны были и другие ходы. Ведь можно было сыграть на стремлении значительной части греко-католического духовенства, желавшей большей автономии от Святого престола, получить статус патриархии.
Что и говорить, 'удар по католицизму' удался на славу! Правда, за сиюминутный успех пришлось расплачиваться. Униатская церковь ушла в подполье, ее активистов приходилось преследовать и наказывать, что не прибавляло авторитета советскому государству. Наконец, наступил момент истины, когда в перестройку большинство номинальных православных Западной Украины открыто вернулись в униатскую церковь. Все бы хорошо, если бы не воспитанная десятилетиями государственного принуждения вражда греко-католиков к православию.
Как отмечает Ольга Васильева, признанный специалист в области церковно-государственных отношений, 'бесспорно, патриарх Алексий знал о насильственном присоединении униатов. Но пошел на попытку канонически оформить этот факт из-за единственной возможности спасти Церковь на униатской земле от полного истребления. Униаты оказались гонимы советской властью, а не православием, в то время как в сегодняшние дни православных в Галиции унижают сами униаты'.
Так что напрасно сегодняшние униаты кичатся перед жителями Юго-Востока обилием храмов и высоким уровнем религиозности Западной Украины. Ведь именно благодаря согласию иерархов РПЦ на формальное, неискреннее 'воссоединение' Галичину миновала неистовая антирелигиозная кампания по образцу прокатившихся по УССР в 1930-х годах.
Рвение Никиты Сергеевича тем более удивительно, что его вторая жена Нина Петровна Кухарчук была галичанкой, уроженкой Холмщины (вплоть до 1939 года все ее родственники жили в Польше), так что советский руководитель мог непосредственно, в домашней обстановке узнать о подлинных настроениях галицких греко-католиков. Судьба Нины Петровны, в молодости активистки КПЗУ, напрямую подводит нас к разговору еще об одном лике 'другой' Галичины - красном, но это уже тема следующей заметки.
* * * * * * * * *
"Воздух свободы сыграл с Плейшнером злую шутку" (Тайное братство читателей ИноСМИ)
Сеанс гипноза с разоблачением (Тайное братство читателей ИноСМИ)
Мы долго искали на карте это самое государство... (Тайное братство читателей ИноСМИ)
Опрос киберпартизан: "Решающий фактор в информационной войне" (Тайное братство читателей ИноСМИ)
___________________________________
Галичанские 'крестоносцы' против Украины ("Газета 2000", Украина)
Братья во Христе ("The Economist", Великобритания)
Украина и 'русофобия' без купюр ("The American Chronicle", США)
