На прошлой неделе, на фоне бурной дипломатической активности в Москве в связи с ситуацией на Кавказе министр иностранных дел Сергей Лавров уделил время для исключительно важной поездки в Турцию, могущей оказаться поворотным моментом для безопасности и стабильности обширного региона, который исторически делили две эти державы.
В то время, как войска начали возвращаться в казармы, российская дипломатия предпринимала энергичные усилия. Москва создает сложную новую паутину региональных альянсов, активно обращаясь к коллективной исторической памяти России как одной из ведущих сил на Кавказе и Черном море.
Немецкий поэт и драматург Бертольт Брехт восхитился бы рабочим графиком Лаврова, в котором на прошлом неделе появилось множество 'кавказских меловых кругов' с переплетающимися главными и побочными сюжетами - в Брюсселе проходит чрезвычайное заседание Европейского Совета; в Москве встречаются министры иностранных дел Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ); в Москву прибывают министры иностранных дел еще трех стран: Бельгии - Карл де Гухт (Karl de Gucht), Италии - Франко Фраттини (Franco Frattini) и Азербайджана - Эльмар Мамедъяров; проходят визиты президентов новых независимых республик - Южной Осетии и Абхазии и консультации со специальным посланником генерального секретаря ООН по Грузии Йоханом Вербеке (Johan Verbeke).
Однако Москва дала понять, что консультациям с Турцией она придает очень большое значение. Лавров без долгих рассуждений бросил все дела дома и во вторник поспешил в Стамбул с рабочим визитом, основной целью которого был срочный конфиденциальный разговор на несколько часов с его турецким коллегой Али Бабаджаном. Своей миссией Лаврова подчеркнул то, насколько остро Россия ощущает приоритеты в нынешнем кризисе в кавказско-черноморском регионе.
Исторические противники становятся союзниками
Когда Россия и Турция начинают обсуждать черноморский вопрос, невозможно избежать исторических ассоциаций. За год осады русского города-крепости Севастополя британцами и французами в 1854-1855 гг. царская Россия осознала две горькие истины. Во-первых, Турция может играть решающую роль для безопасности ее Черноморского флота, а во-вторых, без Черноморского флота не может быть речи о российском проникновении в Средиземноморье. Но Россия вынесла еще один урок, еще более важный: что вражда может продолжаться и тогда, когда о первопричинах войны никто уже не помнит.
Когда на Парижском конгрессе в 1856 г. был, наконец, подписан мирный договор, его положения, касающиеся Черноморского флота, были настолько невыгодны для России, что уже в следующем году царь вступил в сговор с Отто фон Бисмарком, денонсировал договор и начал заново создавать флот на Черном море.
Примечательно время, выбранное Лавровым для консультаций в Турции. В регионе оказался вице-президент США Дик Чейни, совершавший турне по Украине, Азербайджану и Грузии с целью создания антироссийской коалиции. Турция не фигурировала в его маршруте. Москва проницательно отметила необходимость политической динамики в отношении Турции.
Москва приняла к сведению, что реакция Турции на конфликт на Кавказе, в отличие от Организации Североатлантического Договора (НАТО) и Европейского Союза, была демонстративно сдержанной. Анкара кратко выразила свое беспокойство по поводу событий, но почти для проформы, не принимая чью-либо сторону. С одной стороны, Турция является государством-членом НАТО и стремится вступить в ЕС. В годы 'холодной войны' она была близким союзником США. Турция оказалась бы в чистом выигрыше как энерготранспортный узел, если бы материализовался любой из грандиозных планов Запада по получению доступа к каспийским энергоносителям в обход российской территории. Она является транзитной базой нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан.
С другой стороны, Россия, при объеме товарооборота, приближающемся к 40 млрд. долларов в год, готова стать для Турции торговым партнером номер один. Существенной является и невидимая торговля: каждый год Турцию посещают 2,5 миллиона российских туристов, а турецкие компании активно работают в российском секторе услуг. Наконец, Россия обеспечивает 70% потребностей Турции в природном газе.
Итак, Турция выступила с оригинальной идеей "Пакта стабильности и сотрудничества на Кавказе", основным достоинством которого будет, цитируя турецкого комментатора Семиха Идиза (Semih Idiz), "предоставление Турции возможности сохранять относительно нейтральную позицию в этом споре, даже если в Вашингтоне это понравится не всем". Премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган (Recep Tayyip Erdogan) посетил 12 августа Москву для обсуждения этого предложения с Кремлем. Идиз добавляет: 'Иными словами, несмотря на то, что Турция состоит в НАТО, Анкара не готова принимать чью-либо сторону в этом споре, в то время, как на горизонте маячит новый 'раскол Восток-Запад'.
Общепринято считать, что Москва не терпит посягательств на свою "сферу влияния" на Кавказе со стороны внешних сил. Однако в данном случае Кремль немедленно приветствовал турецкое предложение и согласился провести консультации об активизации двустороннего и многостороннего диалога по всем аспектам кавказской проблемы. Российский подход прагматичен.
Взаимодействие с Турцией, важной региональной силой, которая помогла смягчить региональную изоляцию России в ходе кризиса, было крайне необходимо. Кроме того, имело смысл привлечь Турцию к этому процессу на стороне России, поскольку она не участвует в мирной инициативе ЕС.
Влияние Турции на Южном Кавказе неоспоримо. Ежегодный объем торговли Турции с Грузией составляет 1 млрд. долларов, а, по меркам последней, это значительная цифра. Турецкие инвестиции в Грузию превышают полмиллиарда долларов. Кроме того, Турция поставляла оружие и вела подготовку грузинской армии. Традиционно сильны и связи Турции с Азербайджаном.
Таким образом, Москва исходила из того, что предложение Турции может послужить основой выработки механизмов ограничения конфликтного потенциала в регионе и укрепления региональной стабильности, а также противовесом назойливым действиям Запада, направленным против российских интересов.
Как сообщил Бабаджану Лавров, 'на данном этапе необходимо создать соответствующие условия' для мирной инициативы Анкары, "включая ликвидацию последствий агрессии против Южной Осетии", однако "мы абсолютно согласны с нашими турецкими партнерами, что основу такого взаимодействия можно и нужно закладывать уже сейчас".
В основе российского мышления лежит предпочтение регионального подхода, исключающего внешние силы. Лавров этого и не скрывал. Он заявил: "Главную ценность в турецкой инициативе о платформе стабильности и сотрудничества на Кавказе мы видим в том, что она основывается на здравом смысле и исходит из того, что страны любого региона и, прежде всего, страны, принадлежащие этому региону, должны сами решать, как вести там дела. А остальные должны помогать, а не диктовать свои рецепты".
Лавров намекал на неудовольствие по поводу роли США. 'Конечно, это будет открытая схема, - продолжал он, - но инициативная роль здесь будет принадлежать странам региона. Это примерно так же, как в Юго-Восточной Азии существует АСЕАН [Ассоциация государств Юго-Восточной Азии], у которой масса партнеров [10], но повестку дня работы в регионе, жизни региона определяют члены АСЕАН'.
Российский подход направлен на установление "сердечного согласия" с Турцией в черноморском регионе, что подрывает попытки США изолировать Россию в ее традиционной сфере интересов. В ходе визита Лаврова в Стамбул обе стороны договорились о "необходимости более активного использования уже имеющихся здесь механизмов - Организации Черноморского экономического сотрудничества [со штаб-квартирой в Стамбуле] и Блэксифор [региональные военно-морские силы], развития турецкой идеи черноморской гармонии, которая все более обретает многосторонний и практический характер'.
Любопытно, что на совместной с Бабаджаном пресс-конференции в Стамбуле Лавров сделал огромное многоточие в мыслительном процессе, увязав общий для России и Турции интерес к осуществлению совместных инициатив с двумя другими региональными вопросами - Ираком и Ираном. Как он заявил, "по сути дела с тех же позиций мы выступаем и в отношении того, что необходимо предпринять для окончательного урегулирования ситуации в Ираке на основе территориальной целостности, суверенитета этого государства. Аналогичные у нас подходы и к необходимости политического мирного урегулирования ситуации вокруг иранской ядерной программы".
Полный смысл заявления Лаврова требует тщательного анализа. Его подоплека глубока. Оно может быть понято на фоне прежних идей США об использовании восточного побережья Черного моря в качестве опорной точки для своих военных операций в Ираке и потенциального удара по Ирану, которые Анкара твердо отклонила к большому облегчению Москвы. Достаточно сказать, что Лавров сделал блестящий ход, предложив связать проблемы Ирака и Ирана с российско-турецкими региональными структурами по вопросам безопасности и сотрудничества.
Вопрос проливов
Но в настоящее время внимание Москвы обращено, прежде всего, на военное давление США на Черном море. В основе нынешней ситуации лежит так называемый "вопрос проливов". Вкратце, Москва хотела бы, чтобы Анкара продолжала оказывать сопротивление попыткам США пересмотреть Конвенцию Монтре 1936 года, по которой Турции был передан контроль над проливами Босфор и Дарданеллы. США не подписывали конвенцию 1936 г., которая жестко ограничивает проход боевых кораблей через два турецких пролива в Черное море, и практически делает его внутренним бассейном России и Турции.
Конвенция Монтре имеет решающее значение для безопасности России. (Во время Второй мировой войны Турция не дала державам Оси разрешения на проход боевых кораблей в Черное море для нападения на советский военно-морской флот, базировавшийся в Севастополе.)
По сценарию, осуществлявшемуся после окончания "холодной войны", Вашингтон наращивал давление на Турцию с целою пересмотра Конвенции Монтре для того, чтобы постепенно установить полный контроль НАТО над Черным морем. Турция, Румыния и Болгария являются членами НАТО; у США в Румынии есть военные базы; США надеются втянуть в НАТО Украину и Грузию. Таким образом, сопротивление Турции Соединенным Штатам, жаждущим пересмотра Конвенции Монтре, имеет огромное значение для Москвы. (В ходе нынешнего конфликта на Кавказе Вашингтон пытался направить в Черное море два больших боевых корабля водоизмещением 140 000 тонн, якобы для оказания "помощи" Грузии, однако Анкара отказалась дать разрешение, ссылаясь на то, что такой проход через Босфор нарушил бы положения Конвенции Монтре).
Москва ценит эту щепетильность турецкой политики. Собственно, Москва и Анкара в равной степени заинтересованы в том, чтобы Черное море и дальше находилось под их совместным контролем. Во-вторых, Анкара справедливо опасается, что любой шаг в направлении пересмотра Конвенции Монтре, подписания которой Турция добилась, благодаря огромной ловкости, государственному подходу и дальновидности Кемаля Ататюрка, несмотря на огромные препятствия, откроет ящик Пандоры. Это вполне может оказаться шагом к пересмотру Лозаннского договора 1923 года, краеугольного камня, на котором из руин Османской империи было возведено современное турецкое государство.
Видный турецкий политолог Таха Акъел (Taha Akyol) в своей недавней статье для либеральной газеты Milliyet четко изложил эту парадигму:
В византийскую и османскую эпоху сама география Анатолии требовала отдавать приоритет западному направлению, но при этом никогда не игнорировать Кавказ и Ближний Восток. Конечно, нюансы меняются, в зависимости от событий и проблем. Турция, направленная на Запад, никогда не стала бы игнорировать Россию, Черное море, Кавказ, Ближний Восток и Средиземноморье. Симфония меняющихся и сложных нюансов зависит от способностей нашей внешней политики и масштаба нашей силы. Непогрешимой политики не существует, но Турция избежала крупных внешнеполитических ошибок. Основные принципы ее внешней политики являются здоровыми и трезвыми.
У Москвы есть глубокое понимание прагматизма, характеризующего турецкую "кемалистскую" внешнюю политику (в начале 1920-х гг. Ататюрк наладил отношения с большевиками). Лавров мягко коснулся страниц современной истории. В Стамбуле он заявил, что постсоветская Россия не испытывает никаких 'сдерживающих факторов', связанных с членством Турции в НАТО, пока диалог между двумя державами 'является по-настоящему искренним, по-настоящему доверительным и по-настоящему взаимоуважительным' Что он имел в виду?
С точки зрения России, важнее всего то, чтобы Турция не использовала свое членство в НАТО в ущерб интересам России, даже если она выполняет свои легитимные обязательства перед альянсом. Иными словами, Лавров напомнил, что Турция не должна забывать о "других своих международных обязательствах", в частности, 'в рамках тех международных договоров, которые регулируют режим, скажем, на Черном море'.
Лавров выразил удовлетворение тем, что 'Турция никогда не ставит обязательства перед НАТО выше других международных обязательств, а всегда строго следует всем тем обязательствам, которые она имеет в совокупности. Это очень важная и не для всех стран характерная черта. Мы это ценим и так же стараемся подходить к нашим отношениям'. Короче говоря, он дал принимающей стороне немало пищи для размышлений.
Кавказская шахматная доска
Между тем, пользуясь метафорой Акъела, над Черным морем и Южным Кавказом действительно звучит новая "симфония". Международные наблюдатели, сводящие нынешние противоречия к поддержке Россией принципа самоопределения, не видят за деревьями леса.
После проверки реальных возможностей НАТО в плане ведения войны против России на Черном море (по оценкам российского военного эксперта, Москве нужно 20 минут, чтобы потопить флот НАТО) Россия объявила о своем намерении развернуть регулярные войска в новых независимых государствах Южной Осетии и Абхазии, в соответствии с договорами о "дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи", которые Россия подписала с ними в Москве во вторник. Министр обороны Анатолий Сердюков заявил, что в Южной Осетии и Абхазии будет размещено по контингенту численностью больше бригады.
С практической точки зрения, Россия усилила свое присутствие в черноморском регионе. Как Лавров пояснил в Москве во вторник, 'Россия, Южная Осетия и Абхазия будут совместно предпринимать все меры для устранения угроз миру, недопущения угроз миру, нарушения мира, а также для противодействия актам агрессии против них со стороны любого государства или групп государств'. Он заявил, что отныне все дискуссии в Совете Безопасности ООН по вопросам региональной безопасности без участия представителей Южной Осетии и Абхазии Москва будет расценивать как "бессмысленные" - это предварительное условие Вашингтон, безусловно, отвергнет.
Российско-турецкая симфония слышна и в других частях Кавказа. В субботу президент Турции Абдулла Гюль (Abdullah Gul) вылетел в Ереван, разбив вековой лед в турецко-армянских отношениях. Москва поддерживает эту оттепель. Ереван надеется воспользоваться российско-турецким региональным согласием, чтобы нормализовать отношения с Анкарой и вновь открыть армяно-турецкую границу, закрытую почти столетие. Ожидается, что президент Армении Серж Саркисян посетит Турцию 14 октября. Тайные каналы, тихо работавшие в Швейцарии в течение нескольких месяцев, выводятся на официальный уровень. Подводные камни остаются, особенно в отношении сложной проблемы Нагорного Карабаха. Вашингтон и здесь может встревожиться и пытаться повлиять на процесс через армянскую диаспору в США - и наоборот.
В любом случае, в среду Гюль посетил столицу Азербайджана Баку для консультаций с руководством этой страны. В этом же контексте министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров в минувшие выходные посетил Москву после телефонного разговора между президентом России Дмитрием Медведевым и его азербайджанским коллегой Ильхамом Алиевым. Медведев пригласил Алиева посетить Москву. Недавно Москву также посетил президент Армении Саркисян.
Российская газета "Коммерсант" цитирует источник в Кремле, согласно которому Москва могла бы устроить армяно-азербайджанскую встречу на высшем уровне. Если это так, то Россия и Турция, работая в тандеме, по сути, обходят стороной Европу и США. До сих пор нагорно-карабахским мирным процессом управляла так называемая Минская группа Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (интересно, что Россия является членом Минской группы, в то время как Турция в ней не состоит).
Баку осадил Чейни
Как пишет "Коммерсант", 'создание альянса позволит Москве и Анкаре упрочить позиции в Кавказском регионе, тем самым ослабив влияние там Вашингтона'. Признаки этого уже есть. Чейни, прибывшего в прошлую среду в Баку с миссией, открыто направленной на изоляцию России в регионе, ожидало несколько неприятных сюрпризов.
Азербайджанцы отошли от своего традиционного гостеприимства в отношении приезжающих американских лидеров, уже в аэропорту встретив Чейни не на самом высоком уровне. Затем Чейни пришлось целый день ждать приема у Алиева. При этом Чейни считал, что у него особые доверительные отношения с азербайджанским лидером еще со времен работы в Halliburton (Алиев тогда возглавлял азербайджанскую государственную нефтяную компанию SOCRAM).
В конечном итоге, Чейни потратил весь день на посещение посольства США в Баку и беседы с менеджерами американских нефтяных компаний, работающими в Азербайджане. Наконец, когда поздно вечером Алиев его все-таки принял, Чейни к своему огорчению обнаружил, что Азербайджан не настроен вступать в коалицию против России.
Чейни привез торжественное обещание администрации Джорджа Буша поддерживать союзников США в регионе против российского "реваншизма". Он заявил о решимости Вашингтона в нынешней ситуации наказать Россию любой ценой путем продавливания проекта газопровода 'Набукко'. Но Алиев разъяснил, что он не хочет быть втянутым в ссору с Москвой. Чейни был крайне расстроен и продемонстрировал свое неудовольствие, отказавшись принять участие в азербайджанском государственном банкете в свою честь. Вскоре после переговоров с Чейни у Алиева состоялся телефонный разговор с Медведевым.
Позиция Азербайджана показывает, что, вопреки пропаганде американских СМИ, твердая позиция России на Кавказе повысила ее престиж и авторитет на постсоветском пространстве. ОДКБ на своей встрече в Москве 5 сентября одобрила позицию России по конфликту с Грузией. Премьер-министр России Владимир Путин совершил 1-2 сентября крайне важный визит в Ташкент, направленный на укрепление российско-узбекского взаимопонимания по вопросам региональной безопасности. Россия и Узбекистан объединили усилия в области энергетики, предусматривающие, в частности, расширение системы газопроводов, созданной в советские годы.
Казахстан, открыто поддержавший Россию в ходе конфликта на Кавказе, рассматривает идею о приобретении своими нефтяными компаниями активов в Европе совместно с российским "Газпромом". Есть признаки того, что Таджикистан согласился на расширение военного присутствия России на своей территории, в том числе, на базирование ее стратегических бомбардировщиков. Действительно, поддержка ОДКБ недавнего российского пакета предложений по разработке Европейского договора о безопасности (на замену НАТО) является ценным дипломатическим приобретением для Москвы на данном этапе.
Однако в практическом плане наибольшее удовлетворение у Москвы вызвало то, как Азербайджан отреагировал на напряженность в кавказском регионе и временное перекрытие трубопровода Баку-Тбилиси-Джейхан: он стал качать экспортную нефть в Европу по трубопроводу Баку-Новороссийск, построенному в советские годы. Чейни не мог не заметить поразительную иронию того, что Баку моментально переключился с нефтепровода в обход России, созданного по инициативе США, на трубопровод советской эпохи, проходящий по территории России.
Еще более тревожным для Вашингтона является предложение, сделанное Россией Алиеву: Москва готова покупать весь азербайджанский газ по мировым рыночным ценам - более выгодного предложения западные нефтяные компании сделать, видимо, не могут. Именно это предложение Баку будет серьезно рассматривать на фоне новой ситуации в регионе.
Полный провал миссии Чейни в Баку, вероятно, стал холодным душем для Вашингтона, осознавшего, что Москва реально ослабила "дипломатию канонерок" администрации Буша на Черном море. Как мрачно заключила во вторник New York Times, "после бурных внутренних дебатов администрация Буша решила не предпринимать непосредственных карательных действий [против России] ... постановив, что у нее мало рычагов для односторонних действий, и что она добьется большего, создав хор международной критики, возглавляемый Европой".
Министр обороны США Роберт Гейтс пояснил в интервью газете, что Вашингтон отдает предпочтение долгосрочному стратегическому подходу, "[а] не такому, когда наши действия сводятся к реакции, имеющей при этом негативные последствия". Он глубокомысленно добавил: "Если мы будем действовать слишком поспешно, то сами можем оказаться в изоляции". Сам Чейни снизил накал своих прежних призывов к строгому наказанию России. Теперь он думает, что дверь для улучшения отношений с Россией должна оставаться открытой, а то, какими будут отношения с США, должно зависеть от лидеров в Москве.
Но Турция, по всей видимости, сделала свой выбор. Судя по той быстроте, с какой Эрдоган изложил идею Пакта стабильности на Кавказе, можно полагать, что Турция уже какое-то время была готова к ней. Превращение факторов географии и истории в геополитическое преимущество - дело не такое простое, как может показаться. Кроме того, Черное море - и об этом говорит его вводящее в заблуждение название - это на самом деле переливающееся синим цветом море, в волнах которого резвятся дельфины, но пираты и моряки были зачарованы его мрачным видом, когда над водой нависали штормовые облака.
Посол М. К. Бхадракумар, бывший карьерный дипломат МИД Индии, работавший в Советском Союзе, Южной Корее, Шри-Ланке, Германии, Афганистане, Пакистане, Узбекистане, Кувейте и Турции
************
Руки прочь от ВИН! (Тайное братство читателей ИноСМИ, Россия)
Не много ли на 'Эхе' Шендеровичей? (Тайное братство читателей ИноСМИ, Россия)
Опрос киберпартизан: "Решающий фактор в информационной войне" (Тайное братство читателей ИноСМИ, Россия)
Валерия Новодворская: У меня вопросы к тем, кто одной со мной крови (Тайное братство читателей ИноСМИ, Россия)
Я тебя убью. Но не сегодня (Тайное братство читателей ИноСМИ, Россия)
_______________________________
Начало зловещей российско-турецкой оси ("The American Chronicle", США)
Турция примеряет на себя роль региональной державы ("Zaman", Турция)
Турция и США на пути к столкновению ("The Financial Times", Великобритания)
