На прошлой неделе Россия без особого шума сдержала свое слово. Она демонтировала КПП, созданные на территории Грузии во время российско-грузинской войны, за два дня до истечения крайнего срока, назначенного на 15 сентября. Это было лишь первое из обещаний, данных в сентябре президенту Франции Николя Саркози, который вел переговоры от имени Европейского Союза. Но также это стало еще одним шагом к некому подобию мира на Южном Кавказе - хотя бы даже холодного и непрочного. Для Саркози это была своего рода личная победа - некий ощутимый результат его посреднических усилий, который покончит с его образом легковесного главы государства, склонного к эффектным жестам, который, как казалось, он сознательно культивировал.
Надо сказать, что в ходе недавнего кризиса французские дипломаты в частном порядке задавались вопросом: чтобы стало бы с Грузией, если бы на момент начала боевых действий в Южной Осетии в ЕС председательствовала какая-то другая страна. Галльская гордость? Возможно, но если бы война началась на два месяца раньше, то она пришлась бы на председательство Словении; пять месяцев спустя - Чехии. Возможно, лидеры обеих стран сумели бы дать достойный ответ, но исторический опыт Франции в сфере великодержавной политики и его мощная и отлаженная дипломатическая машина, безусловно, придали Саркози дополнительный вес в глазах Москвы. Более того, в более широком контексте его стиль, часто подвергающийся критике, личные качества и спорные, несогласованные на первый взгляд, внешнеполитические решения, возможно, на самом деле, способствовали успеху.
Например, его импульсивный характер, на который стремящаяся к консенсусу Европа некогда смотрела с презрением, сегодня воспринимается некоторыми высокопоставленными военными и дипломатическими экспертами во Франции и Европе как плюс в условиях быстро меняющейся опасной ситуации. Уже через три дня после начала войны Саркози отправил в Тбилиси министра иностранных дел Бернара Кушнера (Bernard Kouchner). Два дня спустя Саркози предпринял личную дипломатическую инициативу, отказавшись от консультаций со всеми членами Европейского Союза, и в результате визитов в Москву и Тбилиси, выработал план перемирия, состоящий из шести пунктов.
По мнению критиков, этот документ слаб, поскольку допускает разные толкования, не указывая на 'территориальную целостность' Грузии. Le Monde назвала Саркози 'вестником капитуляции'. Но эксперты в области безопасности считают, что это был лучший из возможных вариантов. Москва знала, что Саркози не в состоянии подкрепить жесткие разговоры военной мощью, а на придирки не было времени. Вместо того, чтобы добиваться консенсуса, он предпринял от имени ЕС дипломатическую инициативу, которая может оказаться плодотворной. '[Русские] стояли в 25 километрах от Тбилиси', - говорит Франсуа Эйсбур (Francois Heisbourg), специальный советник Фонда стратегических исследований в Париже. 'Что делать? Заняться дипломатическим рукоделием? Или добиться грубого, но эффективного перемирия, так, чтобы обе стороны услышали сигнал 'остановитесь, где бы вы ни были'.
Некоторые неоднозначные дипломатические инициативы, предпринятые Саркози в начале его президентства, также принесли дивиденды. Саркози готов вести переговоры с любыми партнерами - несмотря на нарушения ими прав человека. Преднамеренный контраст с его предшественником Жаком Шираком и Вашингтоном очевиден, и за это ему приходится расплачиваться на внутриполитической арене. По его мнению, комплексная дипломатия может предотвратить недоразумения, принести реальные результаты в сфере прав человека, и дать странам стимул вернуться к международному мейнстриму. За последний год он подвергся немалой критике за приглашение в Париж Уго Чавеса, Муаммара Каддафи и Башара аль-Асада. Хотя поначалу Саркози пытался ублажить публику провокационной линией в отношении России - во время своей президентской кампании 2007 г. он осуждал Россию за эксцессы, допущенные в Чечне, и нарушения прав человека - но с тех пор его политика, характеризовавшаяся во время кампании критикой, основанной на ценностях, эволюционировала в сторону более прагматичного подхода. Так считает Тома Гомар (Thomas Gomart), специалист по России из Французского института международных отношений в Париже. Например, Саркози был одним из немногих западных лидеров, поздравивших Путина с победой его партии на парламентских выборах в декабре, отмеченных многочисленными нарушениями. Этот шаг озадачил его европейских союзников, но, возможно, диалог с Путиным в тот момент, когда мало кто мог принять результаты этих выборов, в конечном итоге, способствовал успеху переговорного процесса. 'Саркози не воспринимается как политик, испытывающий беспричинную злобу в отношении Москвы, - говорит Томаш Валашек (Tomas Valasek) из лондонского Центра европейских реформ. - Благодаря этому он накопил в Москве определенный капитал доброй воли и пользуется этим'.
Еще одной причиной того, что Саркози выглядел столь убедительно, ведя переговоры в Москве, была его сознательная политика открытости в отношении стран Центральной и Восточной Европы - новых государств-членов ЕС, которые давно испытывают подозрения в отношении французских лидеров. Франсуа Миттеран выступал против расширения ЕС, а Варшава и Прага никогда не доверяли политике Ширака по уравновешиванию позиции Соединенных Штатов теплыми отношениями с арабами и русскими. Ширак заявил восточноевропейцам, поддержавшим в 2003 г. Соединенные Штаты по вопросу Ирака, что они 'упустили возможность промолчать'. В отличие от него, Саркози в качестве президента не раз ездил на восток и выступает за двустороннее сотрудничество в таких областях, как сельское хозяйство и энергетика. Находясь в мае в Варшаве, он объявил о том, что на французском рынке труда за год до намеченного срока снимаются ограничения для граждан стран, вступивших в ЕС в 2004 г. А также порадовал Восток, улучшив трансатлантические связи и постоянно подчеркивая, что его цель - 'открыто и четко обеспечить Франции место в западной семье наций'.
Результатом стали довольно гладко прошедшие переговоры в ЕС - особенно, после того, как Россия укрепила европейскую солидарность, признав 26 августа независимость спорных территорий. Однако серьезные вопросы остаются нерешенными. Например, Саркози не сумел обеспечить наблюдателям ЕС доступ в Южную Осетию и Абхазию. А Россия все еще не выполнила некоторые из своих обещаний - начиная с обещания о выводе войск с территории собственно Грузии к 10 октября. Кроме того, в середине октября лидеры ЕС планируют встретиться в Женеве со своими коллегами из России и Грузии для обсуждения вопросов безопасности Южной Осетии и Абхазии. Многие детали еще предстоит проработать, но даже планирование саммита потребует очень тонкой дипломатии. Однако Саркози ведет сегодня переговоры с позиции большей силы. Благодаря кризису, он получил тот вес в мире, которого ему не хватало, а также - на фоне экономического спада - отвлекающий фактор для критиков в стране. Опрос общественного мнения, проведенный на прошлой неделе, показал, что рейтинг доверия Саркози вырос на 12 процентов с июля, когда началось его председательство в ЕС. Это явная победа - по крайней мере, на родине.
* * * * * * * *
Кто повесил эту тряпку? (Тайное братство читателей ИноСМИ)
Алексей Венедиктов: коллеги имели цель навредить либо мне, либо премьеру (Тайное братство читателей ИноСМИ)
Кого и куда послал Лавров? (Тайное братство читателей ИноСМИ)
"Воздух свободы сыграл с Плейшнером злую шутку" (Тайное братство читателей ИноСМИ)
_______________________________
"Н.Саркози сыграл большую роль в мирном урегулировании" ("Le Figaro", Франция)
Танец с медведем ("Le Point", Франция)
Aндре Глюксман: И все таки на этот раз Европа смогла противостоять Путину ("Corriere Della Sera", Италия)
