На прошлой неделе внимание американских инвесторов было приковано к обвальному падению индексов Dow и Nasdaq, но в России финансовая ситуация складывалась как минимум ничуть не лучше. Правда, это было связано с совсем другими причинами.
В мае российские биржевые индексы достигли пикового значения. Статистика котировок в Москве, купающейся в долларах за счет растущих нефтегазовых цен, казалось бы, говорила о ее скором превращении в лидера на евразийском финансовом рынке. Машина российской экономики с Путиным и Медведевым на рычагах управления штамповала олигархов всех мастей, как кроликов из цилиндра фокусника. 'Крутой парень' Путин расхаживал с важным видом - словно петух по курятнику.
Затем, в августе, Москва решила спровоцировать не в меру воинственных грузин на интервенцию в Южной Осетии, после чего в дело тут же вмешалась стоявшая наготове российская армия. Хорошо вооруженные и подготовленные русские одержали легкую победу. Однако и без того нервозная разношерстная толпа западных и российских инвесторов пришла в ужас от очевидной перспективы возврата Москвы к силовой политике.
На самом деле европейское деловое сообщество еще за два месяца до этого начало испытывать беспокойство из-за активной кремлевской 'игры мускулами' на финансовом рынке: пятидесятипроцентная доля British Petroleum в нефтяном гиганте ТНК-BP стала объектом пристального - и неблагосклонного - внимания государственных органов. В июле глава совместного предприятия, британец Роберт Дадли (Robert Dudley), собрал вещи и покинул Москву, недвусмысленно давая понять, что не может и дальше занимать этот пост из-за отсутствия поддержки властей.
Это стало первым реальным признаком того, что в России что-то неладно. Ситуация усугубилась, когда Путин лично обрушился с нападками на главу российской металлургической компании 'Мечел' - за 'ценовые манипуляции', как сообщалось в прессе. Акции фирмы, торгующиеся на Нью-йоркской бирже, камнем полетели вниз, а в самой Москве начало набирать скорость падение котировок других российских ценных бумаг. Разнеслись слухи о грядущем введении контроля над ценами на удобрения и цемент, что еще больше способствовало смятению на рынках. Все это случилось еще до войны в Грузии.
Бегство иностранных инвесторов лишило рынок необходимой ликвидности. За несколько недель после грузинской авантюры отток капиталов из России составил более 20 миллиардов долларов; одновременно началось резкое падение нефтяных фьючерсов. Чрезмерно обремененные кредитами российские инвесторы вынуждены были продавать большие пакеты акций по заниженным ценам, чтобы расплатиться по маржинальным сделкам; начал раскручиваться маховик взаимного недоверия игроков.
Премьер-министр Путин первым делом заявил: грузинские события к резкому падению биржевых котировок никакого отношения не имеют. Все это, пояснил он, лишь проявления мирового кредитного кризиса, вызванного обвалом субстандартной ипотеки в США. Вряд ли в училище КГБ Владимира Путина знакомили с тонкостями ипотечного кредитования, но он видимо решил - попытка не пытка.
Президент России Дмитрий Медведев - в прошлом специалист по коммерческому праву - смог высказаться по этому вопросу несколько авторитетнее. По его мнению, падение котировок российских акций (с мая фондовые индексы снизились вдвое) на 75% связаны с 'международным финансовым кризисом', а на 25% - 'это наши внутренние проблемы, в том числе и последствия войны на Кавказе'. Что ж, это был удачный способ выручить из затруднительного положения своего бывшего (а возможно и нынешнего) босса, но умом он сам явно в это не верил.
Хорошая новость для России состоит в том, что она может воспользоваться примерно 200 миллиардов долларов из так называемых государственных фондов благосостояния. Здесь, однако, есть своя 'ложка дегтя': из них 143 миллиарда долларов составляет фонд, созданный для подстраховки на случай резкого падения нефтяных цен. Хотя, по оценкам, бюджетного дефицита Россия сможет избежать, пока нефть не будет стоить меньше 70 долларов за баррель, объем доходов, получаемый при цене в 90 долларов за баррель, считается недостаточным для компенсации тех средств, что государство должно 'влить' на полуразрушенный рынок кредита.
После того, как на прошлой неделе власти на два дня приостановили биржевые торги, Путин объявил, что ни в коем случае не санкционирует выделение на подкрепление финансового рынка 200 миллиардов долларов, накопленных казной за счет нефтяных сверхдоходов за последние 12 месяцев. Однако его же подчиненный - министр финансов Алексей Кудрин - ранее утверждал, что такой вариант возможен. А под занавес недели Путин в характерной резкой манере - явно не умеряемой осознанием финансовых последствий - заявил о грядущем увеличении военного бюджета на 25%!
Как и в Америке, в России средства корпоративных и частных пенсионных фондов, представляющих интересы 40 миллионов трудящихся, вложены на финансовых рынках. И, каких бы экономических взглядов ни придерживался сам Путин, эти рынки придется защищать, поскольку от них зависит кредитный потенциал банков и стабильность постсоветской пенсионной системы. У премьера два выхода: воспользоваться 200 миллиардами, отложенными на черный день, или брать кредиты за рубежом.
Первопричина происходящего заключается в следующем: российское вторжение в Грузию 7 августа вызвало бегство из страны западных капиталов. При этом инвестиционная ситуация приобрела неустойчивость еще раньше - из-за негативного опыта BP, связанного с проектом, который в свое время рекламировался российскими властями как пример финансового сотрудничества с Европой в разработке нефтегазовых запасов.
Теперь общая нестабильность в мировой экономике распространилась на Москву, и она не меньше других стран ощутила свою зависимость от способности американских властей регулировать собственный рынок и повысить ликвидность банковского сектора. Путину, конечно, проще всего возложить вину за финансовые неурядицы в стране на американский ипотечный кризис, затронувший весь мир, но это не соответствует истине.
Медведевское уравнение - 25% на 75% - весьма изобретательно, но неточно. Россия попала в трудную финансовую ситуацию, поскольку рассчитывала на иностранные инвестиции в куда большей степени, чем готова признать. Но западные капиталы 'бежали', и теперь разбираться с российским финансовым рынком Медведеву с Путиным придется без 'посторонней помощи' - притом, что сам этот рынок сильно потерял в весе.
Джордж Уиттман - член Комитета по борьбе с реальной опасностью (Committee on the Present Danger), один из основателей и первый председатель Национального института публичной политики (National Institute for Public Policy)
* * * * * * * *
Кто повесил эту тряпку? (Тайное братство читателей ИноСМИ)
Алексей Венедиктов: коллеги имели цель навредить либо мне, либо премьеру (Тайное братство читателей ИноСМИ)
Кого и куда послал Лавров? (Тайное братство читателей ИноСМИ)
"Воздух свободы сыграл с Плейшнером злую шутку" (Тайное братство читателей ИноСМИ)
__________________________________________
С финансовым кризисом в России ставки для Путина растут ("The Washington Post", США)
Бегство из Москвы. Инвесторы отступают, тревога нарастает, кризис подступает ближе ("The Financial Times", Великобритания)
Каспаров: Путин разрушает экономику России ("The Wall Street Journal", США)
