Мы, американцы - прогрессоманы. Мы думаем, что сегодня должно быть лучше, чем вчера, а завтра будет обязательно лучше, чем сегодня. По сравнению с другими народами, мы больше верим в то, что 'у каждого есть шанс' и что 'надо двигаться вперед'. Однако сегодня мы стоим на пороге новой эры, которая не оправдывает эти широко распространенные у нас ожидания. Дело не только в нынешнем финансовом кризисе и его потрясающих побочных эффектах - от спасения банков до лихорадочных скачков фондового рынка. Кризис накладывается на целый ряд других проблем, угрожающих экономическому росту: здесь и старение общества, и галопирующие расходы на здравоохранение, и глобальное потепление. Следующий президент Америки вступит в должность в самый трудный момент для экономики за последние десятилетия - уж во всяком случае со времен двузначной инфляции, с которой пришлось бороться Рональду Рейгану, да и, пожалуй, со времен 25-процентной безработицы, с которой столкнулся на новом посту Франклин Рузвельт.
Надо, правда, отдать американской экономике должное: в ее истории накопилось уже немало несбывшихся пессимистических прогнозов. В самой нашей культуре, с ее амбициозностью и доказанной способностью придумывать новое, заложен потенциал расширения, и сила этого потенциала весьма велика. Однако и у нас были периоды отсутствия экономического прогресса - это тоже правда. Великая депрессия длилась целых десять лет; среднее значение безработицы за все тридцатые годы прошлого века составило 18 процентов. В 70-е годы непрекращающаяся инфляция ударила и по уровню жизни, и по фондовому рынку (индекс которого в 1982 году был не выше, чем в 1965-м). К 1979 году инфляция поднялась до 13 процентов, и, как писал впоследствии политолог Теодор Уайт (Theodore H. White), 'ничто не могло конкурировать [с ней] за первое место в умах американцев'. Постоянного и быстрого экономического роста Бог не дал никому, в том числе и американцам.
Так, может быть, сегодня экономика находится в одной из точек перегиба, когда прошлое уже не может быть надежной основой для понимания того, что предстоит ей в будущем? Именно в этом и заключается главный вопрос, на который предстоит отвечать следующему президенту. Только самых закаленных из нас не потрясли последние события, которые года два назад и вообразить себе было невозможно: правительство национализировало ипотечных гигантов Fannie Mae и Freddie Mac; министерство финансов вложило средства в крупнейшие банки страны; из Федеральной резервной системы (Federal Reserve) выделяется триллион долларов на стабилизацию кредитных рынков; безработица в США составила 6,1 процента - а ведь еще недавно была всего 4,4 процента - и, по некоторым оценкам, нас ждет цифра в 8 процентов.
Главным проектом следующего президента станет программа, как повысить стабильность экономики, не подавляя при этом ее жизненную силу. Хорошо уже то, что, даже если нынешний спад усугубится (а при 8 процентах безработицы это будет уже третья по силе рецессия после Второй мировой войны), по масштабу народных страданий он, судя по всему, и близко не подойдет к Великой депрессии. Слишком многие сразу обеспокоились решением проблемы: сегодня ФРС и минфин делают все для поддержки финансовой системы, а в 30-е годы дело дошло до того, что двум пятым всех банков страны фактически позволили обвалиться. Сегодня же Конгресс уже рассматривает второй пакет 'стимулов' общим объемом миллиардов в триста, а то и больше - кстати, некоторые экономисты говорят, что надо все пятьсот.
Но есть и другая, не столь хорошая сторона. Состоит она в том, что восстановление экономики хоть и улучшит ситуацию с занятостью, само по себе никого не удовлетворит. Нынешняя экономическая эра грозит смениться состоянием 'благополучной бедности'.
Термин, что и говорить, необычный. И это не то же самое, что нищета. Соединенные Штаты останутся материально обеспеченным обществом. 'Благополучная бедность' - это скорее состояние, когда человек чувствует себя беднее, нежели он был, в связи с тем, что весь невеликий рост его доходов съедается повышением налогов и ростом расходов на энергию и медицину. Несмотря на то, что и первое, и второе, и третье - вещи необходимые и полезные, ими не оплатить счета, приходящие каждый день, и ими не расплатиться за удовольствия, которые люди привыкли каждый день испытывать. Впереди нас ждут столкновения между нуждами индивидуума и потребностями государства - то есть необходимостью тратить государственные деньги на самые разные вещи, от пенсий и обороны до ремонта дорог и мостов.
С точки зрения некоторых специалистов, мы до такой степени помешаны на материальном, что с легкостью могли бы чем-то пожертвовать. Ведь нам не так уж нужен этот новенький гриль и этот плоский телевизор, правда? Что верно, то верно: есть такие, кто швыряется деньгами; есть такие, кто просто не умеет их тратить. Но в подобных аргументах не учитывается психологический момент. То, что еще вчера, казалось бы, было 'роскошью', быстро переходит в разряд 'необходимости' - как, например, случилось с теми же сотовыми телефонами.
'Движение вперед' подпитывает людской оптимизм, а оптимистичное общество выказывает, соответственно, большую 'терпимость к разнообразию, социальной мобильности и [повышению] склонности людей к справедливости', как пишет в своей недавно вышедшей книге гарвардский экономист Бенджамин Фридман (Benjamin Friedman). В основе нашей самооценки всегда лежал экономический рост; если он замедлится, Америка станет страной брюзжания и склочничества.
К сожалению, замедление роста весьма вероятно. И новый президент, и все остальные должны понять одну вещь: нынешний кризис знаменует собой конец целой экономической эпохи. В течение примерно четверти века американская экономика пользовалась побочными эффектами экономической экспансии и падения инфляции - низкими кредитными ставками, возможностью больше и больше брать в долг, увеличением личных доходов, - и допользовалась до такой степени, что мы приняли слишком большую дозу всего этого и теперь страдаем абстиненцией. Сегодня все мы, кто рвет и мечет, стараясь найти главных злодеев, устроивших развал в экономике, должны признать: самая большая причина этого развала как раз и заключается в том, что период беззаботного процветания был слишком долгим, что он дал нам возможность слишком многое себе позволять.
Многие этого не замечают, но главным экономическим событием последних пяти десятилетий стал рост инфляции до десятков процентов и ее обратное падение. Все началось в 1960 году с однопроцентной инфляции, которая, тем не менее, дестабилизировала экономику, и с 1969 по 1981 год страна пережила четыре рецессии. В конце 1982 года пик безработицы составил 10,8 процента, и эта последняя разрушительная рецессия, которую продавил тогдашний глава ФРС Пол Волькер (Paul Volcker), полностью поддержанный Рейганом, даже у самых отчаянных вычистила из головы все, что толкало их к инфляции. К 1984 году инфляция упала до 4 процентов в год, а к 2001 году она составляла 1 процент. Постоянное снижение инфляции, конечно, сильно помогло экономике.
А теперь давайте посмотрим, что получилось в результате. Фондовый рынок невиданными темпами пошел вверх: чем ниже была инфляция, тем ниже становились кредитные ставки, и инвесторы, сдавая облигации, полученные деньги начали вкладывать в акции. Промышленный индекс Dow Jones Industrial Average, в течение практически всего 1982 года не поднимавшийся выше 1000 пунктов, в 1989 году торговался уже на отметке 2500, а в 1999-м почти добрался до 10500. Страна переживала бум потребления. Американцы почувствовали себя более богатыми - и начали, занимая деньги, тут же их тратить. Если в 1982 году средний показатель сбережений составлял 11 процентов доходов, то к 2005 году он опустился практически до нуля.
Рецессий за этот период было всего две, и обе довольно мягкие (1990-91 и 2001 годы). Однако сейчас становится ясно, что экономическое процветание тех лет привело к появлению у людей вредных привычек. Корни нынешнего кризиса многие ищут в необеспеченной 'субстандартной' ипотеке, но на самом деле их необходимо искать в оптимизме, охватившем практически всех при виде постоянного снижения инфляции.
Сегодня последствия этого извращенного понимания действительности уже ясны. Видя, как растут курсы акций и цены на недвижимость, многие американцы уверились в том, что цены и дальше будут идти только вверх. А когда эти взгляды овладели достаточным числом людей, их закономерным результатом стало моментальное снижение как инвестиционных (в случае с высокотехнологичными компаниями), так и кредитных (в случае с домами) стандартов, моментальное надувание 'пузырей'. Люди стали слишком много вкладывать в интернетовские акции, слишком много брать в долг на покупку домов по завышенным ценам, в том числе для того, чтобы заработать на раздутой стоимости недвижимости. Но эта волна заемных денег не могла продолжаться вечно, потому что рост объемов долга все больше обгонял рост доходов. В 2006 году общий объем задолженности домохозяйств уже составил 136 процентов от их совокупного дохода. Когда-нибудь должно было прийти время затягивать пояса. Что и происходит сегодня: падают продажи автомобилей, объемы розничных покупок и так далее.
Итак, рецессия когда-нибудь закончится, но восстановление экономики не даст нас возможности вернуться к прошлым темпам экономического роста. Из-за горизонта уже показывается еще более серьезная угроза - старение общества.
С арифметической точки зрения, экономический рост - это увеличение количества рабочих часов плюс повышение производительности труда. С 1960 по 2005 годы темп экономического роста в США в среднем составил 3,4 процента в год, причем этот показатель практически поровну распределен между ростом численности экономически активного населения (1,5 процента) и повышением производительности (1,9 процента). В недалеком будущем поколение 'бэби-бумеров' отправится на пенсию, то есть экономически активное население будет сокращаться. По подсчетам Управления социальной защиты (Social Security Administration), к середине двадцатых годов экономический рост будет составлять примерно 2,1 процента - но уже не столько за счет роста числа работающих (0,4 процента), сколько за счет повышения производительности (1,7 процента). А поскольку производительность труда зависит от очень многих факторов - и от технической базы, и от управленческих технологий, и от умений самого работающего, - даже этот прогноз может оказаться слишком оптимистичным. Если производительность труда будет стоять на месте, как в 70-е годы прошлого века, экономику США ждет фактическая стагнация. А тем временем покушений на доходы каждого гражданина будет становиться все больше.
Новому президенту предстоит найти нелегкий баланс между тем, что необходимо сделать сейчас, и тем, что понадобится сделать в будущем. Здесь и сейчас необходимо восстановление доверия - спроса и расходов на продукцию простаивающих предприятий, которые поглотят тех, кто оказался без работы. Но в долгосрочном плане проблема выглядит совершенно по-иному: необходимо искать равновесие между всеми каналами траты национального богатства и расширять способность экономики производить нечто, что можно было бы в эти каналы запустить. Чем ближе экономика подойдет к стагнации, тем более американцы будут предрасположены к обособлению - не только богатых от бедных, но и молодых от старых или коренных от иммигрантов.
Это и будет та самая 'благополучная бедность'. Если снова вспомнить затертое, но весьма подходящее клише, люди будут биться за кусочки одного и того же пирога, а не мирно делить между собой куски все растущего и растущего пирога. Довольными будут только те, кому что-нибудь достанется. Остальные будут чувствовать себя обманутыми, и в обществе не исключена интенсификация конфликтов, в результате которых сегодняшние победители завтра могут легко превратиться в проигравших. Тем более явно это будет прослеживаться в политике, где вообще принято вознаграждать одних за счет наказания других.
И это не пустое теоретизирование. Уже сегодня американец видит, что на его кошелек предъявляется слишком много претензий - больше, чем он мог бы без затруднений удовлетворить.
Начнем с государства. Государство наше 'перезаложилось' - в том смысле, что оно уже дало обществу больше обещаний, чем было бы разумно выполнить. Самое большое такое обещание - пенсии. Хорошо известно, что федеральный бюджет выполняет в основном три программы для престарелых: Social Security (социальное обеспечение - прим. перев.), Medicare (медицинское страхование) и Medicaid (уход на дому для бедных престарелых граждан). На эти три программы уже сегодня тратится две пятых трехтриллионного бюджета, а к 2030 году, по мере выхода 'бэби-бумеров' на пенсию, доля этих трат в процентах от валового внутреннего продукта может возрасти раза в два. Очевиден неприятный вопрос: что лучше - ограничивать расходы на пенсионеров или повышать налоги (вариант - отбирать деньги из других расходных статей)?
Самое узкое место здесь - это система здравоохранения. По прогнозам, на Medicare и Medicaid уйдет примерно три четверти повышения расходов федерального бюджета на пенсионеров. Америка так и не научилась контролировать расходы на медицину. Большинство американцев считает, что любой должен получить любую медицинскую помощь, какая понадобится. А меры по контролю над расходами - это касается и государственного, и частного страхования - не срабатывают, потому что этого не хотят сами американцы. С 1960 года, когда расходы на медицину составляли 5 процентов ВВП, они выросли до 16 процентов, а к 2015 году могут составить все двадцать. Для тех, кому медицинскую страховку оплачивает работодатель, это означает снижение 'чистого' дохода, поскольку компании будут уводить доллары из фонда заработной платы и отдавать их страховщикам. Для всех остальных - повышение налогов и сокращение других государственных программ.
Наконец, есть еще энергообеспечение. Несмотря на то, что цены на нефть недавно упали до 65 долларов за баррель, это все равно больше, чем 29 долларов - средняя цена за 2003 год. Повысит цены и борьба с глобальным потеплением. Многие американцы уверены, что сокращение выбросов парниковых газов - это просто: стоит приказать, и компании дружно это сделают. Но это иллюзия. Большинство программ, направленных на борьбу с глобальным потеплением, предусматривают установление некой 'цены на углерод' (главный парниковый газ - углекислый) - либо через прямых налогов на выбросы, либо через системы 'торговли углеродными квотами', по которым компания получает разрешение на выброс некоего количества парниковых газов, а если ей необходимо выбросить больше, она должна купить дополнительные квоты у других компаний - тех, кто согласен их продать. Таким образом, цены на углеродные топлива возрастут, что заставит людей более экономно подходить к их использованию. Также более конкурентоспособными станут другие, неуглеродные, виды энергии - например, солнечная.
Однако ни Барак Обама (Barack Obama), ни Джон Маккейн (John McCain) не подошли к обсуждению этих вопросов обстоятельно и искренне. Да, предложения у них были - но направлены они в основном (что и неудивительно) на то, чтобы привлечь избирателей, не ставя их перед жестким выбором. Например, оба кандидата поддерживают систему 'торговли углеродными квотами', однако ни один из них не упомянул о том, что, чтобы эта система заработала, цены на топливо должны повыситься. У каждого из них есть по великому проекту реформы системы здравоохранения - и в обоих проектах издержки будут якобы контролироваться, но при этом объемы медицинского страхования возрастут - что наверняка приведет лишь к увеличению расходов. И, естественно, оба кандидата поддерживают снижение налогов и социальные программы, которые, по независимым оценкам, раздуют и без того немаленький бюджетный дефицит. В общем, что одна кампания, что другая: у всех все будет, а за чей счет этот банкет - бог весть.
Дефицит бюджета - это и правда действенный препарат для серьезно больной экономики. Некоторые экономисты предсказывают, что в 2009 финансовом году (финансовый год в США начинается и заканчивается в октябре - прим. перев.) дефицит подберется к триллиону долларов, тогда как в 2008-м он составил 455 миллиардов, или 3,2 процента ВВП. Но если от дефицита и есть польза, то она сугубо временная, а в Америке он стал практически непременным атрибутом любого правительства: с 1961 года только пять бюджетов были сверстаны с профицитом. Иными словами, дефицит - это лишь очередной показатель несоответствия того, что люди хотят получить от своего государства, тому, на что они готовы сброситься налогами.
В принципе, если взять все пожелания американцев - как по частным, так и по государственным расходам, - то их не смогли бы удовлетворить вообще никакие темпы экономического роста. Но нехороший результат все же лучше очень плохого. Если мы не сможем снизить прогнозируемые сегодня объемы затрат на Social Security и Medicare, в будущем нас ждет беспрецедентное налоговое бремя, которое еще больше ударит по экономическому росту, поскольку налоговая система не будет больше вознаграждать тех, кто много работает и готов идти на риск. По оценке Бюджетного бюро Конгресса (Congressional Budget Office), к 2030 году для покрытия нынешних пенсионных выплат придется изыскать на 50 процентов больше налогов - то есть, в нынешних ценах, добавить более триллиона долларов. Альтернативы есть, но они столь же нежелательны: либо драконовское сокращение других государственных программ, либо огромные дефициты этих, которые в конечном итоге станут невыносимыми.
Эти программы ни разу не модернизировались и не отражают изменившихся социальных условий. Необходимо плавно повышать возраст выхода на пенсию: люди живут дольше (в 1935 году, когда Конгресс принял программу Social Security, ожидаемая продолжительность жизни составляла в среднем 62 года, а сейчас это 78 лет) и могут дольше работать. Работа за это время тоже перекочевала с заводов и ферм в офисы - то есть большинство должностей уже не требует таких физических нагрузок. У многих пенсионеров есть немалые накопления, дающие им возможность меньше использовать Social Security и Medicare, и для тех пенсионеров, кто богаче, пенсии можно срезать. А наша нынешняя система - это 'Робин Гуд наоборот': забирает деньги у надрывающейся молодежи и отдает расслабляющимся старикам.
Разумный подход необходим и к проблемам глобального потепления. С нынешней технической базой - что, конечно, можно изменить - многого добиться не получится. Такова жесткая - возможно, трагичная - но правдивая реальность: четыре пятых всей используемой в мире энергии генерируется из ископаемых топлив - нефти (35 процентов), угля (25 процентов) и природного газа (20 процентов). По подсчетам Международного энергетического агентства, к 2030 году потребление энергии в мире вырастет на 55 процентов по сравнению с 2005 годом, причем три четверти роста будет приходиться на Китай, Индию и другие бедные страны. Эти страны - и их можно понять - ни за что не пожертвуют экономическим ростом, то есть возможностью вытащить больше людей из нищеты, ради сокращения потребления энергии. Сегодня в одной только Индии у 400 миллионов людей еще нет электричества. Поэтому проведение затратных программ по снижению выбросов парниковых газов в США может оказаться мартышкиным трудом: деньги мы потратим, а на глобальное потепление это никакого влияния не окажет.
Производство чистой и более дорогой энергии само по себе не имеет смысла. Мы должны сконцентрировать все свои усилия на научной работе, поскольку самая серьезная надежда на борьбу с глобальным потеплением - это появление новых технологий, способных предотвратить выброс парниковых газов и производить энергию по разумной цене, чтобы ее могли использовать для экономического роста как богатые, так и бедные страны. Есть, например, проекты секвестирования углерода; есть разработки транспорта на топливных элементах. Некоторые программы можно проводить ради решения других задач - например, сокращения импорта нефти, - и они тоже несколько сократят выбросы парниковых газов. Например, повышение налогов на топливо побудило бы потребителей приобретать более экономичные машины, чем те, которые Конгресс предписывает производить законодательно (сейчас расход топлива в новых машинах в среднем должен составлять 25 миль на галлон, в 2020 году должно быть 35 миль (около 10 и 7 л на 100 км, соответственно - прим. перев.)).
Что бы ни готовило нам будущее, материальное благополучие американцев будет в равной степени определяться как развитием производства, так и их настроениями. Наше национальное самоопределение настолько сильно завязано на экономический прогресс, что неспособность достичь его в ощутимых количествах сильно ударит по самооценке каждого американца. Были в нашей истории моменты, когда будущее казалось таким же мрачным, но всякий раз американцы благодаря своим неотъемлемым качествам - любви к труду и предпринимательскому духу - добивались своего и доказывали, что могут больше, чем от них ожидают. После Второй мировой войны многие боялись второй Великой депрессии и предсказывали, что экономический рост будет как минимум слабым. В реальности все произошло с точностью до наоборот: потрясающий экономический бум, массовая субурбанизация, появление огромного количества потребительских товаров - автомобилей, бытовой техники, телевизоров и прочего.
Может быть, и сегодня те, кто боится будущего, окажутся столь же неправы. Но, как бы там ни было, сегодня ни у кого нет сомнений в том, что новый президент, будь то Барак Обама (Barack Obama) или Джон Маккейн (John McCain), вступит в должность в по-настоящему критический момент, и вовсе не потому, что нынешний финансовый кризис кажется столь незнакомым и пугающим. Кризис сегодня не внутренний; он глобален, и поэтому борьба с ним потребует не только экономической доктрины, но и экономической дипломатии. И, что не менее важно, те силы, что двигали экономику вверх в последние четверть века на дрожжах сокращения инфляции с одновременным повышением личных доходов и заимствований, явно выработали свой ресурс. Если в будущем экономике суждено вновь обрести высокие темпы роста, для этого ей придется найти и освоить новые его источники.
Масштаб и угроза, исходящая от финансового кризиса, уже побудила государство к массированному вмешательству, и то, что сделано - это еще не все. Но есть опасность, что чрезмерное - или неверно проведенное - вмешательство подавит в людях импульсы к расширению деятельности, вложению средств и принятию рисков на себя. Понятно, что все будут искать козлов отпущения, и недостатка в кандидатах не будет. Но если реакция и возмездие - в форме новых законов и новых налогов - окажутся слишком репрессивными, это еще сильнее подорвет перспективы роста. И следующий президент США - к добру это или к худу - будет сидеть в самом центре этого урагана. Чтобы повышать благосостояние Америки, он должен найти верный баланс между прошлым и будущим.
Настоящая статья - очерк по материалам книги Роберта Дж. Сэмюэльсона 'Великая инфляция и ее последствия: прошлое и будущее благосостояния Америки' ('The Great Inflation and Its Aftermath: The Past and Future of American Affluence'), которая готовится к выпуску в издательстве Random House.
++++++++++++++++++++++
P.S. Тов. читатели, будьте предельно бдительны! Не забывайте, пожалуйста, голосовать :-))) В финале Народного голосования ИноСМИ занимает 12 место. Напоминаем, по правилам конкурса с одного IP можно голосовать только 1 раз в 24 часа. "Урны" для "Народного голосования" за ИноСМИ (Премия Рунета - 2008) расположены по адресу: http://narod.premiaruneta.ru/.
_________________________________________________
Америке конец? ("Asharq Al Awsat", Арабская пресса)
Иллюзорность американского могущества ("The Boston Globe", США)
Возвещает ли кризис конец американского сверхмогущества? ("Les Echos", Франция)
Ослабление Запада во всем мире ("The Financial Times", Великобритания)
Пусть Америка снова станет сама собой... ("Hardnews", Индия)
