1. Хазарский миф против империи
Для профессиональных историков и граждан Украины очень интересным продолжает оставаться вопрос перехода Ивана Мазепы на сторону Карла XII. Почему Иван Мазепа и его окружение поступили в 1708 г. так, а не иначе? То есть на заре XXI в. украинцев начинают интересовать не оценочные суждения о людях прошлого, а сами исторические фигуры. С одной стороны, люди Гетманщины XVIII в. были другими, по сравнению с нами. Они иначе воспринимали мир, материальные и духовные ценности. Мотивация их поступков и аргументация их действий также не была похожа на нашу. С другой стороны — Иван Мазепа, Пилип Орлик, Дмитрий Горленко, Даниил Апостол, Павел Полуботок и многие другие представители казацкой элиты были похожи на современных людей с их амбициями, чувствами и страстями.
Для историков мотивация действий значительной части украинской элиты в 1708 — 1709 гг. заключается в своеобразной политической культуре обществ Центральной Европы. Главным термином этой культуры были «вольности». Вольности для людей Центральной Европы XVIII в. были выражением их земной жизни, поэтому в документах они также фиксировались другими понятиями, а именно: «права», «свободы», «привилегии». В реальной жизни вольности Центральноевропейских обществ давали элите богатство, власть и статус. Поскольку вольности были смыслом земной жизни, элиты за них были готовы платить жизнью. Именно это и произошло на рубеже XVII — XVIII вв., когда Центрально-Восточная Европа на десятилетие окунулась в стихию войн.
Во время этого «генерального кризиса» вольности центральноевропейских элит были поставлены под сомнение, поэтому их защищали во всех без исключения странах Центральной Европы. Кроме всем известного восстания Ивана Мазепы, в Ливонии Йохан Рейнхольд фон Паткул в 1699 г. договорился с польским королем Августом о переходе его родины под протекцию саксонского курфюрста в обмен на защиту вольностей Лифляндии, правитель Молдовы Дмитрий Кантемир в 1711 г. подписал соглашение с Петром I о подданстве своей родины Московскому государству ради защиты традиционных вольностей. Подобные случаи произошли с трансильванским князем Ференцем Ракоци, бранденбургским кюрфюрстом Фридрихом I и польским королем Станиславом Лещинским.
Украинская казацкая верхушка, речпосполитская и венгерская шляхты, молдавские бояре, ливонские бароны осознавали себя народом- политической нацией, от которой зависела жизнь их родины. Они в своих представлениях и идеях «заботились» о вольности «поспильства» — правах крестьян и мещан. Интересно, что простой народ, по историческим свидетельствам, в значительной степени также это признавал. В таких условиях казацкие интеллектуалы оправдывали пером вольности своего народа, то есть право своей родины на самобытное развитие.
Следствием интеллектуальной защиты украинской государственности стала идея происхождения казачества «от хазар». Автора этой идеи трудно найти по историческим свидетельствам прошлого. Хазарская идея использовалась в произведениях Григория Грабянки (и авторов рукописей, которые он использовал), Пилипа Орлика и Самийла Величка. Хазарский миф стал украинским отзвуком распространенной в Речи Посполитой шляхетской сарматской идеи. Самийло Величко был одним из первых, кто объединил сарматскую и хазарскую легенды и отождествил «казацкий народ» с «сарматской шляхтой» Речи Посполитой.
По «Летописи Гадяцкого полковника Григория Грабянки» «народ малороссийский, прозванный казаками, имеет очень древнее происхождение от скифского рода… от хазар…» Согласно хазарской версии корней казацкой истории «народ славенский или хазары, сначала будучи страшилищем для народов запада и востока, севера и юга, в ничто превратились после войны с французами. Остались только те хазары, которые издавна проживали над Черным морем… И хотя количественно это племя и уменьшилось, однако мужество их не оскудело… память о половцах и печенегах совсем пропала, а у хазар малорусские вои мало что изменили: изменили название, вместо хазар казаками именуются».
С конца XVII в. представители казацкой верхушки говорили о «казацкой нации» подобно «шляхте-нации», которая наследовала землю от древних правителей, а в Конституции Пилипа Орлика (1710 г.) предки казаков — хазары изображены подобно польским предкам — сарматам. Заимствование мифа польского сарматизма очевидно указывает, что украинская верхушка была склонна к достижению подобного общественно-политического положения, элита довольствовалась польская шляхта.
Важно, что создание исторического мифа было естественным для того времени. Самийло Величко часто цитировал документы из выдуманного диариуша воображаемого писаря Богдана Хмельницкого. «Летопись Григория Грабянки» выстраивала происхождение казачества через подобие слов «казаки» и «хазары» и тому подобное. История в то время «объявляет намъ всем, что въ свете памяти достойного до насъ происходило», а казацкие интеллектуалы придирчиво не относились к реальным историческим фактам.
По хазарской терминологии Украина воспринималась как что-то отдельное от Московского государства. Древние казаки назывались хазарами, которые не имели этнического, политического, культурного и религиозного сходства с Московским государством. Тогдашняя Украина, как и Беларусь, в части исторических источников воспринималась как «часть древней Европейской Сарматии». Эти представления и идеи принадлежали к центрально-европейскому восприятию общественной жизни, которая в то время была достаточно светской. Поэтому хазарский миф противоречил этногенетической и религиозной легенде, созданной сторонниками малороссийской идеи, по которой восточные славяне были потомками шестого сына Иафета. Кроме того, хазарский миф секуляризировал генеалогию казачества и разорвал религиозную связь между Гетманщиной и Москвой.
Хазарский миф остался в истории попыткой интеллектуального обоснования самобытности Украины раннего нового времени. В последующие десятилетия XVIII ст. он почти забыт, хотя и вспоминается в «Разговоре Семена Дивовича», списках «Летописи Грабянки». Этот миф был идеологической основой борьбы украинской элиты против Российской империи, которая по своеобразной логике развертывалась очень стремительно.
2. «Вольности» против «общего блага»
История восприятия Ивана Мазепы неразрывно связана с историей развития украинского национального сознания. Знаковой особенностью украинской истории стало то, что ранненациональный украинский миф строился в те времена, когда принято было замалчивать гетманство Мазепы, а историческая память новой украинской нации видит в нем определяющую фигуру национальной памяти.
Чтобы иметь право оценивать поступок Ивана Мазепы в 1708 г., необходимо знать, какими были представители власти XVIII века в Центральной Европе. Это важно, поскольку тогдашняя христианская Европа четко поделилась на Западную, Центральную и Восточную. В каждом из этих регионов господствовала определенная политическая культура, которая позволяла делать людям определенные поступки (или выносила их за пределы здравого смысла). Например, в таких странах Центральной Европы, как Речь Посполитая, Ливония, Молдова, Украина-Гетманщина, люди, которые имели власть, думали, разговаривали и действовали в пределах «вольностей». «Вольность» была заменителем современных законов, политической культуры и даже самих отношений в государстве. В Восточной Европе — тогдашней России, со времен Петра I высшие представители власти представляли политику «общей пользы» — «всеобщего блага». Реформы Петра I были в значительной степени навязыванием «общей пользы» как русским, так и украинцам. Это не нравилось как первым, так и вторым, и они сопротивлялись власти, в том числе и при помощи оружия. Однако выступление Мазепы против Петра восприняли как измену Российскому государству.
В тогдашних источниках поступок Мазепы называли «измена Мазепы», а сам украинско-шведский союз как «несчастливый шведский год». Как относились к подобным поступкам в странах Центральной Европы? Как мы уже упоминали, подобные поступки случались в то время во всех странах региона. Какой была их мотивация, ради чего рисковали жизнью? «Вольности» были смыслом земной жизни, поэтому за них были готовы платить жизнью. Для понимания вольностей центральноевропейских обществ необходимо рассмотреть три самые главные их составляющие: богатство, власть и статус.
Богатство. В XVIII веке в экономическом отношении Гетманщина вошла как периферия ранней европейской экономики. Успешному развитию Украины содействовало ее расположение на пересечении торговых путей между Восточной Европой, мусульманским миром и Центральноевропейскими странами. Конец XVII и начало XVIII веков стали временем хозяйственного развития и увеличения внешнеторгового оборота. Именно экономическое могущество украинской элиты придало ей политической значимости в собственных глазах.
Поэтому господствующее экономическое положение элиты перетекало в реальную власть в обществе, которая закреплялась созданием «хазарской» идеологии. По этой идеологии, казачество — потомки древних хазар. Эта идея украинской элиты давала ей полное право хозяйничать в собственной стране. Реальное и воображаемое ограничение вольностей (в первую очередь — экономических) казацкой элиты русской центральной властью привело к выступлению 1708 — 1709 гг.
Власть. После этого, на рубеже XVII — XVIII веков, для казацкой элиты и ее гетмана самым главным заданием стало сохранение традиционного для них хозяйственного и общественно-политического уклада. Это было возможным при условии дальнейшего усиления власти Ивана Мазепы и его сторонников среди казацкой верхушки. Однако этому помешали действия «покровителя» украинского государства. Петровские реформы были в значительной степени непонятны даже такому образованному человеку как Иван Мазепа, а тем более казацкой верхушке.
Они жили представлениями и идеями Центральной Европы и любые изменения политической жизни были для них ограничением (или лишением) их власти. Поэтому украинская элита была готова рисковать своей установившейся жизнью, поскольку эту жизнь на их глазах менял их протектор. Один из лидеров казацкой элиты — Василий Кочубей написал донос Петру I с целью приведения к власти нового гетмана, который бы тщательнее защищал украинскую автономию. Мазепа в такой сложной политической ситуации взял инициативу в свои руки, но потерпел поражение. Важно, что в те запутанные времена военного противостояния в Центрально-Восточной Европе представители Гетманщины брали пример со своих коллег из Ливонии, Венгрии и Речи Посполитой и стали образцом наследования для бояр Молдовы.
Статус. Украинская элита свои земли и власть превращала в качественно новый статус в пределах казацкого общества. Во времена Ивана Мазепы новая элита получила официальное название «Значне вiйськове товариство». Все значительные военные товарищи были занесены в реестр. Представители значительного военного общества приобщались к власти следующим образом: «товарищ» выполнял различные обязанности (курьерская служба, суд и тому подобное), а когда занимал военную или административную должность, его вычеркивали из списка. Таким образом, существовал слой приобщенных к власти людей, на который опиралась гетманская администрация.
В дальнейшем «Значне вiйськове товариство» превратилось в иерархическую трехуровневую структуру. За представителями наиболее зажиточных и самых влиятельных семей Гетманщины закрепилось название «бунчуковi товаришi». Они подчинялись непосредственно гетману и не подчинялись местной администрации. Подавляющее большинство наиболее высокопоставленных служащих (главный старшина, полковники, полковой старшина) получали свои должности из рядов бунчуковых товарищей. На средней ступени иерархии находились «военные товарищи», подчиняющиеся Главной военной канцелярии. Сотников и канцелярских чиновников набирали среди военных товарищей. Наиболее численную ступень составляли «значковi товаришi», которые подчинялись власти полковника.
Следовательно, подытоживая, можно отметить, что именно защита традиционных, исконных «вольностей» казацких и столкновение их сторонников с концепцией «общего блага» Петра I были движущей силой большинства конфликтов украинской истории начала XVIII века. Именно здесь следует искать ключи к многим трагедиям той эпохи.
Василий Кононенко, аспирант Института истории НАН Украины.
