Wednesday, December 17, 2008; A17
Атмосфера буквально пропитана упадническими настроениями. Вот общепринятое мнение, сложившееся в последнее время: сочетание таких событий, как катастрофическая война в Ираке, усиление военной и экономической мощи Азии и глубокая рецессия на Западе покончили с гегемонией Америки на мировой арене, и должны заставить ее поумерить амбиции. Пора нам научиться смирению.
В этом есть немалая доля истины, и все же в самобичевании мы заходим слишком далеко. Ведь само понятие 'упадок' страдает преувеличением. Так, относительный упадок британской военно-морской мощи начался еще в последнем десятилетии 19 века, но при этом страна в течение полувека сохраняла достаточный потенциал, чтобы внести свой вклад в спасение Запада в ходе двух мировых войн.
Подходящей аналогией с нынешними событиями может служить Индийское народное восстание 1857-1858 гг. Оно разразилось после того, как ориенталисты и другие прагматики в британских колониальных структурах, выступавшие за невмешательство в индийские обычаи и традиции, проиграли борьбу реформаторам - евангелистам и прогрессистам, стремившимся к решительной христианизации страны, чтобы она в ценностном плане стала больше похожа на Англию. У реформаторов были добрые намерения: они способствовали упразднению работорговли и хотели сделать то же самое в отношении жуткого обычая сожжения вдов на погребальных кострах мужей. Но при всем благородстве их цели, - распространить плоды западной цивилизации на другом конце света - эти попытки стали одной из причин вооруженного восстания против имперских властей.
Эта катастрофа, однако, не стала началом крушения Британской империи - она просуществовала еще почти целое столетие. Скорее восстание стало катализатором перехода от 'импровизированного' правления, зачастую движимого необузданной жаждой распространения собственных ценностей за морями, к более спокойному, прагматичному и дисциплинированному имперскому господству, основанному на развитии торговли, образования и технологий.
Это напоминает нашу сегодняшнюю 'постиракскую' ситуацию - мы стали хладнокровнее, прагматичнее, а наши вооруженные силы, в особенности флот, несмотря на некоторое сокращение количественного состава, по-прежнему намного превосходят военный потенциал любого другого государства. Так, на завершающем этапе 'холодной войны' в составе ВМС США насчитывалось почти 600 боевых кораблей; сегодня их осталось 280. Но по совокупному тоннажу они все равно превосходят флоты 17 других крупнейших морских держав вместе взятых. Наши вооруженные силы обеспечивают безопасность общего достояния человечества на благо всех стран мира. Если бы не американские ВМС, моря были бы небезопасны для торгового судоходства, которое в эпоху глобализации обеспечивает до 90% мирового товарооборота. На Ближнем Востоке мы, возможно, не властны над происходящим на суше, однако наш флот и ВВС надежно контролируют все подходы к этому региону. Международные морские силы, патрулирующие Малаккский продлив и Аденский залив, защищая суда от пиратов, действуют под эгидой ВМС США. Конечно, экономический кризис затронет и судостроение, то есть сокращение корабельного состава нашего флота будет продолжаться, и рано или поздно наступит момент, когда количественные изменения перейдут в качественные. Но это будет весьма затяжной процесс, и смягчить его воздействие мы сможем за счет влияния на союзные морские державы, например, Индию и Японию.
Наконец, каждую неделю американские военные, особенно силы спецназначения, участвуют в десятках миссий по подготовке военнослужащих иностранных армий. Эти небольшие по масштабу операции проводятся по всей Азии, Африке и Латинской Америке - они повышают наш дипломатический вес, но не сопряжены с риском 'увязнуть' в каком-либо конфликте. За исключением Ирака и Афганистана наше военное присутствие за рубежом как правило отличается небольшим размахом, высокой боевой эффективностью и мобильностью. Мы без лишнего шума сокращаем контингент сухопутных войск в Южной Корее, компенсируя это повышением эффективности наших военно-морских и военно-воздушных сил в регионе. В Колумбии подразделения 'зеленых беретов' численностью не больше взвода играют важную роль в борьбе с наркотеррористами; в Алжире присутствие наших инструкторов способствует улучшению отношений с этой арабской страной, где прежде царил радикализм. В этом сокращенном виде наши военные миссии за рубежом не попадают в заголовки новостей, но решают все необходимые задачи.
Морская пехота, с 2001 г. по сути специализирующаяся на боевых действиях в пустыне, вернется к выполнению традиционных задач 'экспедиционного' характера на борту десантных кораблей, крейсирующих в Индийском и западной части Тихого океана. Америка не утрачивает военную мощь. Просто теперь она не выставляется напоказ, а маячит у линии горизонта - в этом вся разница.
Одним словом наш 'момент однополярности', как выражается Чарльз Краутхаммер (Charles Krauthammer), возможно, позади, но и во вторую Швецию мы тоже не превратились. Разговоры об 'упадке', что правят бал сегодня, моментально выйдут из моды, как только в мире разразится очередная гуманитарная катастрофа, и те, кто сейчас возмущается действиями американской армии из-за Ирака, потребуют, чтобы она возглавила коалиционные силы, призванные спасать жизни людей. Если бы мы не увязли в Ираке, мы могли бы вмешаться в происходящее в Дарфуре, а после циклона 'Наргиз' наши корабли были готовы доставить в Бирму большие объемы гуманитарной помощи, но натолкнулись на запрет тамошних военных властей. В связи с ростом численности населения планеты и возникновением огромных городских агломераций с неадекватной инфраструктурой в самых незащищенных в экологическом и сейсмическом плане зонах, возможностей возглавить операции по ликвидации последствий стихийных бедствий у американских вооруженных сил будет множество. Наша армия остается силой добра - и в ходе грядущих кризисов этот факт выявится со всей очевидностью.
Конечно, мир теперь будет отличаться большей многополярностью. В ближайшие год-два экономический рост будет наблюдаться только в развивающихся странах - в первую очередь в Индии и Китае. Но есть и другие реалии. Нельзя сбрасывать со счетов дипломатическое и моральное влияние страны, обладающей самыми мобильными вооруженными силами и избравшей нового президента, пользующегося высокой популярностью на родине и за рубежом. Ни одна страна, кроме Соединенных Штатов, не имеет необходимых возможностей для обеспечения мирного урегулирования между израильтянами и палестинцами, и наша интервенция в Ираке на этот факт не повлияла. Слово 'гегемон' никому не нравится, но Соединенные Штаты по-прежнему остаются своего рода гегемоном, способным оказывать решающее влияние на события в мире с позиции моральной силы.
Тем не менее после Ирака характер американской гегемонии изменится так же, как изменилась британская гегемония после Индийского восстания. Она будет представлять собой более благожелательный и умеренный вариант того, что мы видели в последние годы. Отныне мы будем создавать коалиции, а не действовать в одиночку. В конце концов, именно в этом состоит суть постепенного и благородного упадка: в передаче ответственности единомышленникам по мере того, как их собственный потенциал будет возрастать.
Роберт Д. Каплан - корреспондент Atlantic и старший научный сотрудник Центра 'Безопасность Америки в новых условиях' (Center for a New American Security)
_______________________________________
Р.Гейтс: Сбалансированная стратегия ("Foreign Affairs", США)
Гегемония с улыбчивым лицом ("The Guardian", Великобритания)
Требуется: новая 'большая стратегия' ("Newsweek", США)
Сила оружия или моральный авторитет? ("The Washington Post", США)
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
Ну, достал он Кремль (Общественная палата читателей ИноСМИ)
За что Сталин расстреливал своих генералов? (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Лидеры "окраин" метят на кремлевский трон (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Туркменизация России (Общественная палата читателей ИноСМИ)
