Данный материал публикуется в рамках акции 'Переводы читателей ИноСМИ.Ru'. Эту статью обнаружил и перевел наш читатель Gerolf, за что мы ему крайне признательны
___________________________________________
Из печального опыта европейских народов явился на свет проект Евросоюза; и пусть в нем далеко не все продумано, он со всей очевидностью показывает нам, куда мы относимся.
А вот как только кто-нибудь начинает разглагольствовать о славянском братстве, следует держать ухо востро. Как раз недавно пан Медведев удивленно сокрушался - что же это вы, чехи, объединяетесь против нас с Западом, ведь мы же братья-славяне... Хочу посоветовать этому добродетельному господину - будьте уж так любезны с этим к нам больше не обращаться, нам этот старый трюк хорошо известен. Имеет смысл заглянуть в историю - и недавнюю, и, наоборот, далекую - что с нами произошло, когда мы купились на этот трюк, и чего нам удалось избежать, когда предусмотрительность нам в этом помешала.
Свидетельством этому может служить хотя бы то, что у нас уже есть опыт общения чешского народа с Красной армией-освободительницей (назовем ее так). Это был некультурный сброд, по большей части неграмотный, хлеставший денатурированный спирт, опасный для женщин и девушек, вороватый. Выражение 'давай часы' превратилось у нас в пословицу, хотя при использовании красноармейцами глагольной формы 'давай' речь шла не только о наручных часах. Короче говоря, в последний раз в Чехии подобным образом себя вели ландскнехты в годы Тридцатилетней войны. Однако этот опыт был забыт, или большинство благодарного чешского народа просто закрыло на него глаза, поскольку каким бы ни был освободитель - это был освободитель славянский. Были преданы забвению красноармейцы-грабители, был предан забвению пролетарский интернационализм и тезис, согласно которому у пролетариата нет родины - все теряли голову от славянского патриотизма, и коммунисты в первую очередь. Применительно к истории употребление сослагательного наклонения некорректно, однако можно с уверенностью сказать, что если бы не этот трюк со славянством, воспринятый значительной частью народа, приход к власти коммунистов не был бы таким легким, либо его вообще могло не быть. Хотя старт ему уже дали переезд правительства в изгнании во главе с Бенешем в Москву и Кошицкая правительственная программа, окончательное подтверждение свершившегося факта произошло только при трагических результатах выборов 1946 года. Без отождествления пагубной советской системы со славянством мы бы не были отброшены почти на полстолетия назад.
Откуда взялась эта одержимость? Только лишь из национализма XIX века, дожившего до наших дней? Чтобы найти корни этого явления, следует вернуться на тысячу лет назад, в эпоху, когда перед чешским государствам стоял выбор будущих ориентиров. Тогда могло произойти ужасное, да и сегодня, в определенном смысле, еще может произойти. Говоря обобщенно - чем менее достоверной информацией об истоках христианства в Чехии мы обладаем, тем больше мы верим мифам. Мы прославляем великоморавского князя Ростислава, призвавшего византийских миссионеров Кирилла и Мефодия; печалимся, что их наследие здесь не удержалось; сетуем на немецких прелатов, строивших против него козни, сердимся на венгров, вбивших клин между византийскими Балканами и нашей страной и отделивших нас от центра восточной цивилизации. Без возражений и подозрений принимаем этот тезис так, как нам его преподнес историк Франтишек Палацкий: 'Послав (князь Ростислав) посольство в Константинополь, он попросил императора Михаила прислать славянских вероучителей... император возрадовался такой миссии, отправил к мораванам обоих славных братьев, богато наделив их всем необходимым для дороги'. Правда? А что если чуть-чуть усомниться? Другие исторические свидетельства мы подвергаем скептическому исследованию - почему же без тени сомнения принимаем именно это? Так ли все именно и было? Если мы посмотрим немного шире вектора Велеград - Константинополь, то узнаем, что в то время просьбы прислать христианских миссионеров сыпались, как из мешка: 'Когда хазары на Черном море, где сегодня находится Южная Россия, правили, попросили вероучителей христианских прислать из Константинополя', - сообщает тот же Палацкий. Чуть далее обнаруживаем следующие сведения: 'Болгарский король Борис обратился в Константинополь с просьбой прислать священнослужителей и учителей...' Сто лет спустя и князь киевский Вольдемар, он же Владимир, тоже попросил послать ему христианских учителей, а византийский император, будучи человеком добрым, без промедления все эти просьбы удовлетворял. Не то чтобы он сам куда-то лез, но коль скоро все эти мораване, хазары, болгары и киевские варяги так его об этом просили, он просто не в силах был им отказать. Только вот он что-то уж очень напоминает другого восточного владыку, жившего одиннадцать веков спустя, который тоже 'возрадовался возможности послать к нам миссионеров'... вот только совсем не вероучителей, а, скорее, танки, 'богато наделив их всем необходимым для дороги'.
Мнимое приглашение, кажется, уже со времен раннего средневековья служило восточным правителям излюбленным предлогом для экспансии. Сложно предположить, что правители мораван, хазар, болгар или русских варягов, диких, неграмотных, вечно воюющих, действительно направляли посольства с просьбой их просветить, и что им вообще это было нужно. Куда более правдоподобное объяснение кирилло-мефодиевской миссии состоит в том, что это была крупномасштабная попытка константинопольских императоров расширить зону своих действий за счет Запада. Их посланники распространяли византийское православие отнюдь не по просьбе языческих князей, а, скорее, навязывая - возможно, обещаниями, возможно, путем давления. А с ним и политическое влияние и господство. Взглянем на карту: наследие Карла Великого разрушено, какая-либо новая великая держава Запада пока остается вопросом далекого будущего, а сфера влияния Византии, включая Балканы, простирается через Киев на север, достигая в западном направлении Моравии, самого центра Европы. К нашему великому счастью появились венгры и разорвали этот круг. Чехи остались на другой стороне, то есть в сфере западной цивилизации, из которой их не удалось окончательно вырвать и более позднему славянскому вождю и 'вероучителю' Брежневу. У нас нет причин жалеть об этом. Более позднее средневековье было в этом отношении куда более умеренным. Русско-византийское православие еще пыталась протащить восточную составляющую в легенды о святом Вацлаве, еще был краткий эпизод с Сазавским монастырем, но все это стало не более чем последними отблесками гаснущего пламени и не смогло поколебать западную ориентацию чешского государства. Гуситская эпоха принесла с собой некий намек на заигрывание с Византией, но конец этой империи был уже близок, и у нее были тогда другие заботы. Это, в общих чертах, все, что было. Определенные признаки патриотизма уже присутствовали - в ином понимании, чем сегодня - но уже менее окрашенные славянскими идеями. Общество эпохи барокко было ориентировано на религию - наш тот, кто одной с нами веры. Просвещение обращалось к патриотизму краевому и государственному: наш тот, кто живет с нами в одной стране. И только в XIX веке пришел черед патриотизма филологического: наш тот, кто говорит на одном с нами языке. Лишь тогда чешско-немецкие разногласия переросли в националистическую непримиримость, и появился тезис Палацкого о понимании чешской истории как многовековой борьбы чехов с немцами. А поскольку тот же процесс шел и на немецкой стороне, проблемы не заставили себя ждать: чешские немцы начали бросать взгляды через пограничные горы и находить отклик своим чувствам в пангерманских идеях, в то время как чехи обнаружили его в подкрашенном в царские тона славянофильстве. И то, и другое было пагубно бессмысленно и бросило одну часть населения в объятья Гитлера, а затем - в изгнание, а другой надело на шею советский хомут и привело к полувековому моральному упадку. И еще не все закончилось.
Наши прадеды могли бы обратить внимание на то, что панславянская идея горячо поддерживается, прежде всего, в краях, не соседствующих непосредственно со славянскими землями, в то время как братский польский народ любит эти земли как ... стыдно сказать что. Однако они на это внимания не обратили, наоборот, славянская идея в чешских головах переросла в манию. Несколько отклоняясь от темы, я спрашиваю себя, не здесь ли родились пассивность и приспособленчество чехов - эти бесславные составляющие нашего национального характера. Расчет на сильного славянского защитника превратился в итоге в то, что мы рассчитывали на всех подряд - на союзника, на того или иного освободителя - только не на собственные возможности и силы. И нам еще очень повезло, что все не кончилось для нас не еще хуже. План доктора Крамаржа по созданию Славянской империи, в котором Чешское королевство должно было играть роль подчиненной губернии, хоть и выглядит сегодня безумно, вполне мог воплотиться в жизнь. Царское правительство взирало на него весьма благосклонно, а наступление русских в начале Первой мировой войны отчасти вдохновлялось именно этим. К счастью, эти цели не были достигнуты, но этим не все было решено: если бы царь Николай праздновал победу плечом к плечу с западными державами, если бы в атмосфере грандиозного перекраивания карты и награждения победителей осуществились русские имперские планы, альтернатива создания Славянской империи могла бы стать катастрофической реальностью. Однако волей исторического провидения - хотя бы с этой точки зрения, несмотря на все прочие ужасы, мы можем быть ему благодарны - явился Ленин со своей революцией, и черная дыра кровавого хаоса поглотила план Крамаржа, а если бы он удался, мы бы не выбрались из этого заколдованного круга.
Все вверх ногами: чешский календарь предлагает праздновать День Кирилла и Мефодия, но нам, скорее, следует радоваться, что усилия славянских вероучителей были напрасны. Мы празднуем конец трехсотлетнего мрака и падение Габсбургской монархии, но нам, скорее, следует почтить минутой молчания ее память - империя под названием Австрия служила нам оборонительным валом как против русской экспансии, так и против собственной одержимости славянской идеей. Овеяны славой чешские легионеры, но возможно, нам стоит воздать почести тому в десять раз большему числу чешских солдат, которые до последнего сражались под австрийскими знаменами. Мы празднуем восстановление чешской государственности в 1918 году, но государственность выдержала только двадцать лет, после чего растворилась в чем-то, весьма напоминающем Славянскую империю Крамаржа, просто ее вожжи держал не царский, а сталинский империализм.
Возрождения панславянской идеи, по-видимому, в ближайшем будущем не предвидится - слишком уж в невыгодном свете она себя представила. Но не следует закрывать глаза на ее незаметные, на первый, взгляд ответвления. Из печального опыта европейских народов явился на свет проект Евросоюза; и пусть в нем далеко не все продумано, он со всей очевидностью показывает нам, куда мы относимся - не к широкой славянской степи, а к культурному пейзажу Запада. Конечно, мы бы не были чехами, если бы признание этого факта не сопровождалось верчением носа, гримасами, сомнениями и подозрениями в чистоте помыслов, страхом по поводу нашей идентичности и суверенитета. Я хотел бы подчеркнуть, что сейчас не эпоха князя Ростислава, сегодня мы живем не в безвоздушном пространстве, а на перекрестке державных интересов. Взгляните на карту, почитайте газеты - альтернатива интеграции в западную оборонительную и экономическую систему одна, и имя ей... Славянская империя, на этот раз, путинско-посткоммунистическая. И сегодня через Европу проходит граница, которую тысячу лет назад не удалось передвинуть византийским агентам Кириллу и Мефодию. С одной ее стороны простираются страны Запада, с другой - Балканы с их хаосом и самонадеянная, экспансивная, деструктивная Россия. У нас не должно возникать сложности, когда мы принимаем решения, куда относимся. При этом славянство мы можем сохранить - в его реальном значении, как филологическую категорию. Мы говорим по-чешски, а чешский язык относится к славянской группе индоевропейских языков. И это все. Понятие 'славянство' не свидетельствует ровным счетом ни о чем - ни о национальном характере, ни об историческом направлении, а, становясь направляющей линией политических решений, только притягивает несчастья.
_________________________________
Автор перевода читатель ИноСМИ.Ru - Gerolf
Примечание: редакция ИноСМИ.Ru не несет ответственности за качество переводов наших уважаемых читателей.
_________________________________
Сергей Хелемендик: Политическое славянство может ожить ("ИноСМИ", Россия)
Без русификации и вестернизации ("День", Украина)
Россия - дорога домой, в Московское княжество ("Delfi", Литва)
России угрожает множество опасностей ("Preco?", Словакия)
России надо дать возможность избавиться от стереотипов прошлого ("The Guardian", Великобритания)
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
В казематах лжи российского ИноСМИ (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Главная историческая ошибка Ельцина (Общественная палата читателей ИноСМИ)
День Референдума (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Власов Тринадцатый (Общественная палата читателей ИноСМИ)
