В нищем Таджикистане глубину мирового финансового кризиса измеряют в мешках муки. По крайней мере, так думает Бибисоро Саидова из деревни Тош-Теппа: по-другому пятерых детей не накормить. Ее муж, мигрант, уехавший на работу в Россию, этой осенью перестал получать зарплату. Пока что он грузит мешки сухофруктов в Москве 'в долг'.
- Иногда я плачу, когда вижу, что у детей нет носков или курток, - говорит она, смешивая обед - суп из воды, хлеба, лука и растительного масла. - Мы все еще надеемся, что ему заплатят.
Финансовый кризис, наотмашь бьющий по развитым странам, только сейчас начинает доходить до самых бедных. И среди них первыми его чувствуют на себе трудовые мигранты, живущие вроде как и там, и здесь.
Этой осенью поток мигрантских денег в развивающиеся страны - в основном он идет в форме денежных переводов - начал иссякать. По данным Всемирного банка, это происходит в первый раз за последние годы, когда его рост измерялся десятками процентов. Пока что это всего лишь замедление, но ожидается, что в 2009 году, когда кризис развернется вовсю, оно превратится в реальное сокращение - от 1 до 5 процентов.
В некоторых странах, впрочем, оно уже наступило. Например, как утверждают экономисты Всемирного банка, в Мексике по итогам 2008 года, скорее всего, объем денежных переводов от гастарбайтеров сократится на 4 процента. А в следующем году самое серьезное сокращение ожидает Ближний Восток и Северную Африку - вследствие замедления экономик стран Персидского залива и Европы.
- Налицо серьезное замедление темпов роста объемов денежных переводов, - отмечает Дилип Рата (Dilip Ratha), экономист Всемирного банка, отвечающий за отслеживание потоков средств, перечисляемых мигрантами.
По его словам, эти потоки сократятся не так сильно, как, например, иностранные инвестиции, но в таких странах, как Таджикистан, которые попали в зависимость от растущего притока мигрантских денег, эффект этого сокращения усилится во много раз. По итогам 2008 года Международный валютный фонд ставит Таджикистан на первое место в мире по доле денежных переводов в экономике - 54 процента.
- Без миграции таджикская экономика теряет устойчивость, она не диверсифицирована, - утверждает Дилип Рата. - Самый важный ресурс, который у них есть - это люди.
Началом этого процесса считается распад Советского Союза, когда заводы закрылись, субсидии из Москвы перестали поступать, и такие деревни, как Тош-Теппа, в 25 милях к северу от Афганистана, были брошены на произвол судьбы. Более 80 процентов населения оказалось за чертой бедности - с доходами менее 2 долларов в день, и таджики начали экспортировать единственное, что у них было - самих себя.
- Государство полностью оставило свое население, - утверждает Пол Куинн Джадж (Paul Quinn Judge), глава центральноазиатской программы Международной группы по предотвращению кризисов (International Crisis Group). - В том, что касается основных потребностей населения - обеспечение людей чистой питьевой водой и теплом зимой - налицо полное бездействие.
Единственным спасением были деньги, которые мигранты посылали домой. Когда Борун, обладатель диплома агронома, в сорок два года впервые поехал работать в Россию, в его стране только что закончилась жестокая гражданская война, и его семья, чтобы выжить, питалась кукурузными кочерыжками. Когда у двух его детей началась малярия, у него не было денег, чтобы положить их в больницу. Местный врач отдал все, что у него было - аспирин и сетки от комаров, - но дети все равно умерли.
- Без этих денег мы все умерли бы, - говорит его мать, 59-летняя Умияви. Как и многие, у кого мы взяли интервью для этой статьи, Борун не сказал свою фамилию. Он боится, что российские власти не пустят его обратно.
Пока нефтяные прибыли были высоки, в российские города потоком текли гастарбайтеры из стран Центральной Азии, Кавказа и Восточной Европы - по некоторым оценкам, их было до 10 миллионов, и с ними Россию считали страной со вторым в мире количеством иммигрантов, по размеру которого она уступала только Соединенным Штатам.
Как и большинство таджиков в России - от 700 тысяч до миллиона, - Борун работал в строительстве. Эта отрасль наиболее сильно пострадала от осеннего кризиса, последовавшего за падением цен на нефть. Боруну, который работал на реконструкции Музея имени Ленина в Москве, задержали зарплату. В ноябре работодатель расплатился с ним сполна, но сразу же его уволил.
- Нам сказали, что все, кто приехал из-за границы, должны уезжать домой, - рассказывает Борун, ежась в тонкой куртке в своем маленьком доме в деревне Ходжа-Дурбод, невдалеке от Тош-Теппы. Тогда, как он рассказал, было уволено около трехсот рабочих, в основном таджики и узбеки.
Экономисты ожидают, что влияние нынешних процессов отразится на состоянии дел на рынках только через несколько месяцев, но тенденция к росту денежных переводов, говорят они, явно прекратилась. По данным МВФ, в Таджикистане их объем вырос на один процент по сравнению с этим же месяцем прошлого года. Для сравнения, в начале этого года рост составлял около 90 процентов.
Для таких семей, как семья Саидовых, это не означает ничего, кроме тихого отчаяния. В регионе почти нет мужчин, как будто идет война, а электричество подают всего на четыре-шесть часов в день, как в Багдаде. Многие дети страдают от истощения: по оценкам ЮНИСЕФ, более трети местных детей отстают в росте от сверстников. У тринадцатилетнего сына Саидовой тело шестилетнего ребенка.
При этом Саидова, как и все новое поколение таджикских женщин, сама по себе менее защищена от нищеты, чем их матери. В Советском Союзе среднее образование для девочек было обязательным, но после его распада число девочек, заканчивавших средние школы, сразу упало на 12 процентов. Сама Бибисоро вышла замуж уже в 14 лет, и теперь ей стыдно занимать деньги у матери на покупку зимней одежды для детей и вазелина, чтобы не трескались руки.
Деньги, которые переводили домой мужчины, давали очень многое: люди чинили крыши своих домов, расширяли жилье - эти деньги обеспечивали основные нужды большей части населения. В годы бума трудовой миграции доля населения, живущего за чертой бедности, снизилась на треть - до 50 процентов. В Ходжа-Дурбоде на деньги мигрантов построили школу - каждая семья внесла в строительство сто долларов и 320 кирпичей. Но пока в школе нет ни учителя математики, ни туалета, и директор боится, что в кризис она не получит ни того, ни другого.
Пока что мигранты не сдаются и не возвращаются домой - что для властей западных стран было бы самой большой головной болью. Они понимают, что появление к северу от Афганистана большого количества безработных мужчин - это потенциальный риск. Тем не менее, все, кого нам удалось опросить за три дня прошлой недели, сказали, что будут цепляться за любую возможность получить работу - в особенности если российские власти выполнят свою угрозу и начнут сокращать количество мигрантов.
Впрочем, есть и исключения - например, старший сын Боруна. Когда ему было шестнадцать, он несколько месяцев работал в Москве - собирал металлолом. Это оставило у него настолько неприятные воспоминания, что он, вернувшись в Таджикистан, теперь ездит на велосипеде каждое утро в школу за тринадцать миль - там лучше учат.
- Он увидел, как мы живем, увидел, что нас никто не уважает, - с горечью говорит Борун. - И он не хочет жить, как его отец.
____________________________________________
Клянчили все: фермеры, врачи, генералы в отставке, офицеры срочной службы, дети, олимпийские чемпионы, овощеводы. . . ("День", Украина)
Что осталось от дружбы народов СССР ("Фокус", Украина)
Путин позвал соотечественников обратно в Россию. Из Эстонии пока никто не уехал ("Eesti Ekspress", Эстония)
* * * * * * * *
В казематах лжи российского ИноСМИ (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Шизофреническое дело (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Лучезарною звездою друг наш Берия сияет (Общественная палата читателей ИноСМИ)
Главная историческая ошибка Ельцина (Общественная палата читателей ИноСМИ)
