'Разбудили спящего медведя, вот и стал он лес разорять'. Клод Мандиль (Claude Mandil), до 2007 года возглавлявший Международное энергетическое агентство (МЭА), несколько месяцев назад процитировал эту русскую пословицу, чтобы описать поведение европейцев в неявном газовом конфликте со своим могущественным соседом. В такой вот образной манере Мандиль хотел объяснить, что с Россией переговоры нужно вести в спокойной манере. Она всегда была 'надежным поставщиком', напоминает Жерар Местралле (Gеrard Mestrallet), глава GDF Suez, главного европейского дистрибутора. Даже в наихудшие периоды 'холодной войны' или в 1990-е годы, когда переход от коммунизма к капитализму привел к развалу страны.
Однако можно ли сказать, что образ агрессивного медведя и сегодня не утратил своей актуальности? Является ли Россия скорее угрозой, чем потенциальным партнером? В ее конфликте с Киевом сложно отделить коммерческие мотивы от политической подоплеки. 'Газпром' хочет, чтобы его украинский партнер 'Нафтогаз' выплатил ему долг в размере 2,1 миллиарда долларов. 'Газпром', чьи акции котируются на московской бирже - с сентября после обвала российского фондового рынка они потеряли три четверти своей стоимости - должен отчитываться перед акционерами (в первую очередь перед российским государством). И компания имеет полное право повышать цену на 'драгоценные молекулы': Украина до сих пор платит 179,50 долларов за тысячу кубометров, в два с половиной раза меньше, чем страны Западной Европы; 'Газпром' за три года хочет довести цену на газ для Украины до уровня рыночных, в полном соответствии с договором, подписанным в октябре 2008 года российским и украинским премьер-министрами - Владимиром Путиным и Юлией Тимошенко.
Однако экономические аргументы играют до определенного предела. 'Газпром' нельзя назвать обычным предприятием, не в обиду его руководителям будет сказано. Это - Россия Лтд., компания, обладающая чудовищным весом (8% ВВП). Путин, начиная с 2000 года, доверял руководство подобной мощью только своим приближенным, выходцам из Санкт-Петербурга, например, Дмитрию Медведеву (бывший глава компании и нынешний президент России), которого сегодня на газпромовском посту заменяет бывший премьер-министр и тоже петербуржец Виктор Зубков. Или Алексею Миллеру, председателю правления группы, который не предпринимает никаких важных шагов, не посоветовавшись со своим могущественным наставником. Эти эндогамные отношения между 'Газпромом' и Кремлем существовали еще до путинской эпохи, поскольку отец-основатель компании Виктор Черномырдин в последствии не один год служил Борису Ельцину на посту премьер-министра.
Политический контекст играет немалую роль в новой 'газовой войне'. После 'оранжевой революции' 20004-2005гг. и прихода к власти в Киеве сторонников сближения с Западом, возглавляемых Виктором Ющенко, Москва так и не смирилась со стремлением Украины вступить в ЕС и еще меньше в НАТО. Путин сравнительно недавно заявил, что эта страна, часть территорий которой, как он считает, Центральная Европа, а другая часть - подарена Россией, 'это даже не государство!'.
Грузинский кризис, разразившийся в августе 2008 года, заставил европейцев и американцев еще больше беспокоиться о своей энергетической безопасности. Один из самых крупных трубопроводов, снабжающих Старый Континент нефтью, протянутый из азербайджанского порта Баку до терминала в турецком Джейхане через грузинскую территорию (параллельно с БТД проходит еще и газопровод), оказался в пределах досягаемости пушек российской армии. Не случайно месяцем позже вице-президент США Дик Чейни (Dick Cheney), совершил турне по трем странам, служащим основой 'энергетического коридора': Украина, Грузия и Азербайджан. Это лишний раз доказывает, что последние две страны имеют важнейшее значение для транспортировки энергоносителей из Центральной Азии на европейский и американский рынки.
Неужели ЕС и Россия обречены вечно питать друг к другу взаимное недоверие? На настоящий момент Россия в той же мере зависит от Европейского Союза, как и ЕС от нее: за исключением внутреннего рынка почти весь объем добываемого в России газа поставляется в Европу. Экспорт в Азию останется незначительным до тех пор, пока не будут построены крупные трубопроводы, и сахалинские заводы по производству СПГ не заработают в полную силу.
Тезис о зависимости, правда, относителен. Страны Евросоюза импортируют 26% своего газа из России, однако он представляет только 7% от их суммарного энергопотребления. Эта доля возрастет - Россия владеет 25% мировых запасов, - однако многие страны Европы строят новые метановые терминалы, которые позволят им диверсифицировать - а также обезопасить - свое снабжение. К тому же газ не является таким же стратегическим энергоносителем, как нефть (незаменимая для транспортного сектора): и для промышленных, и для бытовых целей вместо газа можно использовать уголь, мазут или электричество.
Москва и Брюссель на протяжении многих месяцев пытаются заключить договор о 'стратегическом партнерстве', где энергетике отводится ключевое место. Однако разногласия значительны, в частности по вопросу открытия рынков. Россия упрямо отказывается предоставлять западным компаниям доступ в свои газопроводы, являющиеся монополией 'Газпрома'. Она пытается взять под свой контроль пути доставки в Европу, как она сделала это в Сербии и Белоруссии. В ответ европейские страны угрожают вставить палки в колеса европейским амбициям российской группы в области дистрибуции газа конечным потребителям.
Энергетика, линия разлома между двумя 'блоками', является также источником разногласий для самих европейцев, чему всячески способствует Москва. Центральная и Восточная Европа - более зависимая и более антироссийская, потому что провела полвека под советским игом. Более миролюбиво настроенные Германия, Франция и Италия импортируют газ из России в больших количествах, однако их связывают с Москвой давние отношения, а мощь их энергетических компаний (E.ON Ruhrgas, GDF Suez, ENI...) делают партнерство с 'Газпромом' более сбалансированным.
Как можно исправить сложившуюся ситуацию? 'Проблема Европы заключается не в избыточной зависимости от российского газа, а в политических разногласиях, возникших вследствие фрагментированного рынка', - считает аналитик Пьер Ноэль (Pierre Noеl), научный сотрудник Европейского Совета по внешней политике (European Council on Foreign Policy). По его мнению, решение заключается в создании общего рынка, способного 'деполитизировать' решение газовых вопросов с Россией и сделать снабжение более защищенным. 'Приоритетом является завершение создания внутреннего рынка', - признает эксперт. Возможно тогда медведь вновь станет более мирным.
______________________________
Риски зависимости от русского медведя ("The Independent", Великобритания)
Затупившиеся клыки русского медведя ("The Independent", Великобритания)
Сибирский газ и холодный пот Европы ("Le Temps", Швейцария)
