Евро страдает от определенных структурных недостатков; у него есть центральный банк, но нет центрального казначейства, и контроль над банковской системой возложен на власти отдельных стран. Воздействие этих дефектов ощущается все сильнее и усугубляет финансовый кризис.
Этот процесс развернулся не на шутку после краха Lehman Brothers, когда 12 октября европейские министры финансов решили, что необходимо заверить общественность в том, что не будет допущено падения ни одного другого финансового института, имеющего системное значение. В отсутствие центрального казначейства эта задача была возложена на власти стран ЕС. В результате, в новых государствах-членах ЕС, которые еще не вступили в еврозону, немедленно разразился финансовый кризис, а также выявились противоречия между государствами еврозоны.
Большая часть кредитования в новых государствах-членах обеспечивается банками еврозоны, а большая часть потребительских кредитов взята в иностранной валюте. Когда банки еврозоны попытались защитить собственные страны путем репатриации своих капиталов, валюты и рынки облигаций стран Восточной Европы оказались под давлением, их экономика просела, а способность частных заемщиков обслуживать свои долги снизилась. Последствия не замедлили сказаться на балансах банков, ориентированных на Восточную Европу.
Потенциал отдельных государств-членов по защите своих банков был поставлен под вопрос, и спред процентной ставки между различными правительственными облигациями начал тревожно расширяться. Более того, национальные регулирующие органы, стремясь защитить свои банки, непреднамеренно начали проводить политику 'пусти соседа по миру'. Все это способствовало нарастанию внутренних противоречий.
В то же самое время разворачивающийся финансовый кризис убедительно продемонстрировал преимущества единой валюты. Без нее государства-члены еврозоны могли бы столкнуться с такими же трудностями, как Восточная Европа. Получается, что Греция страдает меньше Дании, хотя ее базовые экономические показатели гораздо хуже. Даже если евро находится под давлением, его позиции прочны. Более слабые, безусловно, будут держаться его; если и есть опасность, то она исходит от сильнейшего из государств-членов - Германии.
Германия не разделяет отношение большинства стран мира к нынешнему финансовому кризису, но понять, почему это так, нетрудно. У нее есть болезненный опыт 1930-х годов, когда безудержная инфляция в Веймарской республике привела к власти Гитлера. В то время, как остальной мир признает, что противодействовать коллапсу кредитования следует путем расширения монетарной базы, Германия выступает против любой политики, которая может посеять семена инфляции. Более того, хотя Германия активно поддерживает европейскую интеграцию, она по понятным соображениям не хочет становиться тем глубоким карманом, который профинансирует бэйлауты во всей еврозоне.
Однако положение настоятельно требует институциональной реформы, и Германии она была бы так же выгодна, как и всем остальным. Создание рынка правительственных облигаций еврозоны принесло бы немедленную выгоду, а также исправило бы структурные недостатки. С одной стороны, оно придало бы убедительности усилиям по спасению банковской системы и позволило оказать дополнительную поддержку новым и более уязвимым членам Европейского Союза. С другой стороны, оно стало бы механизмом финансирования скоординированной фискальной контрциклической политики. При грамотной структуризации она сняла бы озабоченности Германии относительно желания других стран залезть в ее карман.
Рынки облигации и векселей еврозоны дополнили бы существующие рынки правительственных облигаций каждого из государств, не заменяя их. Они находились бы под контролем министерств финансов стран еврозоны. Регулирование финансовой системы было бы поручено Европейскому Центральному банку, а задача по гарантированию работы и, если нужно, спасению финансовых институтов была бы возложена на министров финансов. В результате, в еврозоне была бы создана единая и хорошо подкрепленная финансовая система. Возможно, соблазн вступить в нее возникнет даже у Великобритании, которая страдает от непомерно большой и недостаточно капитализированной финансовой системы.
Облигации еврозоны можно было бы использовать для помощи тем новым государствам ЕС, которые еще не входят в еврозону. Они могли бы также служить повышению кредитного потенциала ЕС вне рамок нынешних мандатов Европейского инвестиционного банка и Европейского банка реконструкции и развития. Затем ЕС мог бы профинансировать инвестиционные программы, сочетающие контрциклическую функцию с такими важными европейскими целями, как создание единой энергосистемы, сети газо- и нефтепроводов, инвестиции в альтернативные источники энергии и организация общественных работ на Украине с целью создания рабочих мест. Все эти инвестиции способствовали бы ослаблению стратегической мертвой хватки, которой Россия держит Европу. Возражение о том, что свою контрциклическую роль они смогут сыграть очень нескоро, можно отвергнуть на том основании, что и рецессия, скорее всего, продлится очень долго.
Необходимо решить два больных вопроса. Первый - это распределение долгового бремени между государствами-членами, а второй - права голоса министров финансов различных стран еврозоны при принятии решений. Германия сочтет несправедливыми и неприемлемыми существующие прецеденты, а именно, бюджет ЕС и состав ЕЦБ. Но многие государства-члены будут недовольны решением, изменяющим соотношение сил в ЕС. Тем не менее, для того, чтобы добиться участия Германии, придется пойти на некоторые уступки. Обычно для достижения компромисса нужен кризис, но в настоящее время кризис разрастается, и чем скорее он будет преодолен, тем лучше.
Дж. Сорос - один из основателей и член Европейского совета по международным отношениям (European Council on Foreign Relations), автор книги 'Крах 2008 г. и его значение' (The Crash Of 2008 And What It Means')
