Брюссель - Когда в 1971 г. я впервые приехал в этот город в составе баскетбольной команды, все здесь дышало надеждой на то, что Соединенные Штаты Европы вскоре станут реальностью. Британия, Ирландия и Дания готовились вступить в 'общий рынок', а элитный клуб девяти стран лелеял надежды на превращение в доминирующую глобальную силу. Но эта мечта рассеялась, как мираж в пустыне, когда арабские страны ввели в 1973 г. нефтяное эмбарго, а правительства стран континента, отчаянно стремясь предотвратить рецессию, начали действовать поодиночке.
Почти двадцать лет спустя я отправился в Берлин редактором зарубежного отдела Washington Post, чтобы присутствовать при падении Стены. И вновь волшебное видение 'единой Европы, нераздельной и свободной' покорило умы по обеим сторонам разделительной линии. Восточные немцы ринулись в знаменитый универмаг KaDeWe на Курфюрстендамм, который их коммунистические лидеры высмеивали, как фасад капитализма. Глядя на толпы 'восточников', плакавших в продуктовом отделе перед горами пухлых апельсинов и свежих бананов, я понял, что крах советской империи был предвозвещен этим ощущением того, что их предали.
Горячее стремление разделить с Западом культуру свободы и благосостояния последние двадцать лет было движущей силой стратегии Европейского Союза по 'расширению и углублению' - принятию в сообщество новых демократий с востока и подталкиванию государств-членов к проведению общей политики, например, к принятию евро, который в настоящее время является общей валютой 16 стран.
Но неожиданно над всеми достижениями последних десятилетий нависла угроза: экономическая уязвимость Восточной Европы перед лицом нынешнего финансового кризиса вызывает призрак нового раскола между Востоком и Западом, и эти опасения подчеркиваются националистической враждебностью, которая в прошлом вела к катастрофам.
Комментаторы уже предупреждают о том, что история может повториться: как Великая депрессия открыла эпоху политического экстремизма и усиления фашистских и коммунистических диктатур, так и нынешняя волна финансовых потрясений может придать силу политическим демагогам, которые могут пошатнуть благородное дело европейского единства.
'Уже двадцать лет Европа едина. Если бы она вновь раскололась, то это было огромной трагедией', - заявил недавно президент Всемирного банка Роберт Зеллик (Robert Zoellick), принимавший непосредственное участие в переговорах, которые в 1990 г. привели к объединению Германии.
Последние два десятилетия бывшие коммунистические государства переживали экономический бум. В пьянящей атмосфере социального мира и политической стабильности, возникновению которой способствовало вступление этих стран в ЕС и НАТО, западные инвестиции создавали рабочие места и стимулировали рост.
Но всего нескольких месяцев хватило для того, чтобы Польша, Венгрия, Латвия, Болгария и Румыния пошатнулись под воздействием кредитного кризиса, который снизил темпы роста и обрушил обменные курсы их национальных валют. В этом году восточноевропейские страны должны выплатить более 400 млрд. долларов краткосрочных долговых обязательств, а у некоторых из них нет ресурсов, необходимых для погашения долга. Это вызывает обеспокоенность у Международного валютного фонда и Всемирного банка, которые в пятницу объявили о предоставлении этим странам пакета помощи объемом в 31 млрд. долларов.
Такие автомобильные заводы, как чешская Skoda, процветавшие вплоть до прошлого года, столкнулись с резким сокращением заказов с Запада, что вынудило их сократить рабочую неделю до четырех дней. В прибалтийских странах продажи автомобилей упали в последние месяцы 2008 г. до 57 процентов. В общем и целом, спрос на промышленные товары в Европе сократился в конце прошлого года на 22 процента.
Тем временем, австрийские и другие западные банки и страховые компании, которым должны восточноевропейские клиенты, оказались под мощным давлением со стороны общественности своих стран, требующей от них вывода капиталов из региона. В посткоммунистическую эпоху австрийские банки ринулись на восточные рынки, и сегодня кредиты Австрии Востоку составляют 70 процентов ее ВВП. Некоторые аналитики опасаются, что уязвимые позиции австрийских банков в Восточной Европе могут вызвать катастрофу, сопоставимую с крахом венского банка Creditanstalt в 1931 г., который подтолкнул Европу к Депрессии.
Последние несколько недель я ездил по континенту, выступая перед разными аудиториями Парижа, Брюсселя, Дюссельдорфа, Берлина и Праги. Меня поразило нарастающее ощущение обеспокоенности тем, что европейский золотой век всеобщего мира и благосостояния, возможно, подходит к концу, что хваленая система социальной защиты дает осечки, а гражданская ответственность размывается. Больше всего меня поразило растущее отчуждение между имущими европейцами и европейцами, которые еще вчера казались имущими.
В Праге новое поколение, едва помнящее коммунистические репрессии, со все большей неприязнью относится к Европейскому Союзу, состоящему из 27 государств. Хотя ЕС излил на чехов щедрые субсидии, сегодня они относятся к нему без пиетета, считая, что он несправедливо разрешает правительствам больших западных государств навязывать свою волю менее крупным странам.
Президент Чехии Вацлав Клаус, бывший евроскептиком и в лучшие времена, вызвал возмущение в Европейском парламенте, заявив там 19 февраля, что ЕС - недемократический и элитистский проект, сопоставимый с диктатурами советской эпохи. 'Не так давно мы в своей части Европы жили при политической системе, не предполагавшей альтернативы и, соответственно, парламентской оппозиции, - заявил Клаус. - Мы усвоили горький урок: без оппозиции нет свободы'.
Клаус, даже если его критика чрезмерна, умело играет на настроениях восточноевропейцев, которые задаются вопросом: почему, после многолетней борьбы своих стран за независимость, они должны отказываться от суверенитета ради эфемерного европейского единства?
Последние противоречия между Востоком и Западом Европы наиболее очевидны в том, что касается отношения к возрождающейся России. Запад стремится смягчить желание Москвы восстановить свой статус сверхдержавы и хочет сотрудничать с ней по созданию нефте- и газопроводов. Но Восток опасается, что это даст России новые рычаги влияния и, в конечном итоге, обеспечит ей господство в сфере поставок энергоносителей в Европу - такие опасения еще больше усилились этой зимой, когда Россия в ходе спора о ценах приостановила поставки газа на Украину.
Все это пугает как политиков, так и историков.
На недавней встрече в Риме министр финансов Германии Пеер Штайнбрюк (Peer Steinbrueck) заявил своим европейским коллегам, что многие не осознают, насколько велик риск повторения ошибок 1930-х. Тогда, как и теперь, европейские правительства подавались соблазну пойти на поводу общественного мнения, требовавшего шагов в духе 'ограбь ближнего своего', которые в конечном итоге трансформировали финансовый кризис в Великую депрессию. Это помогло прийти к власти нацистам и другим политическим экстремистам. К концу 1930-х годов в пятнадцати европейских странах установилась правая или левая диктатура.
Хотя у нас недостаточно свидетельств того, что экстремистские политические партии могут прийти к власти, слабость европейских лидеров перед лицом кризиса вызывает все большую обеспокоенность. В последние недели правительства Исландии и Латвии пали после банковских провалов, которые кажутся совершенно не поддающимися исправлению, по Греции и Франции прокатилась волна забастовок, а от Дублина до Киева началось паническое изъятие вкладов.
Канцлер Германии Ангела Меркель возглавляет большую коалицию христианских демократов и социал-демократов, контролирующую 75 процентов мест Бундестага. Однако, несмотря на это подавляющее большинство в парламенте, правительство уже несколько месяцев не может договориться о пакете антикризисных мер. В январе, с большой неохотой и в связи с выборами, предстоящими в сентябре, Меркель одобрила выделение 100 млрд. долларов на стимулирование экономики, включая бонус в 2500 евро (3000 долларов) для каждого, кто сдаст на металлолом старую машину и купит новую.
Тем временем, президент Франции Николя Саркози предложил французским автопроизводителям Renault и Peugeot-Citroen кредит в 6 млрд. евро при условии, что они сохранят рабочие места во Франции и прекратят строить заводы в Словакии и Чехии, где рабочая сила гораздо дешевле. Это, в свою очередь, вызвало гневную реакцию Словакии, которая пригрозила изгнать со своей территории французскую энергетическую компанию Gaz de France. Премьер-министр Чехии Мирек Тополанек не смог не отметить, что Франция вновь пытается спасти свою шкуру за счет других - довольно прозрачный намек на то, как в 1938 г. французы оставили чехов наедине с нацистами.
После Второй мировой войны Европа представляла собой впечатляющую историю успеха, демонстрируя, как долгосрочные блага международного сотрудничества могут оказаться выше краткосрочных национальных интересов. Теперь призывы к протекционизму все громче звучат повсюду. Но тревожный аспект происходящего в Европе заключается в том, что финансовый кризис переплетается с популистскими страхами, отражающими трагическое прошлое континента. Однажды я уже видел, как разрушилась мечта Европы о единстве. Надеюсь, что мне не придется вскоре стать свидетелем ее окончательного крушения.
Уильям Дроздяк - бывший редактор и зарубежный корреспондент Washington Post, возглавляет Американский совет по Германии (American Council on Germany)
