В этом году исполняется 100 лет глобальному запрету на наркотики. Если вспомнить о миллионах жизней, разрушенных антинаркотической кампанией, придется признать это столетие на редкость бесславным. Но, несмотря на это, большинство стран продолжают со времен направленной против употребления опиума Шанхайской конвенции 1909 года поддерживать повсеместный запрет на культивацию, распространение и использование психоактивных веществ.
На следующей неделе политические лидеры соберутся в Вене, чтобы обсудить результаты международной антинаркотической политики и подписать новые соглашения. А десять лет назад в Нью-Йорке завершилась предыдущая специальная сессия Генеральной ассамблеи ООН по наркотикам. Проходила она под нелепым до смешного лозунгом: 'Мир без наркотиков - мы можем этого добиться'. Увы, реалии этих десяти лет - от маковых полей в Афганистане до уличных драк в Манчестере - доказывают нечто прямо противоположное.
Многие считают Генассамблею бессмысленной говорильней - в конце концов, ее рекомендации не носят обязывающего характера. Однако она служит чем-то вроде барометра и именно на ее сессии будет закреплен, к добру или к худу, мировой консенсус по политике в отношении наркотиков на ближайшие десять лет. Как отмечалось в последней аналитической записке Международного консорциума по наркополитике (International Drug Policy consortium), трудно переоценить тот вред, который жесткий прогибиционизм причиняет людям и обществу.
За пределами Африки каждый третий случай заражения СПИДом связан с использованием зараженных шприцев. Однако, хотя бесчисленные исследования уже показали, что распространение стерильных шприцев уменьшает риск заражения, не способствуя при этом росту потребления наркотиков, во многих странах органы наркоконтроля продолжают пренебрегать общественным здоровьем. В России, в которой эпидемия СПИДа распространяется быстрее, чем где бы то ни было в мире, у тех, кто употребляет наркотики, отсутствует даже возможность перейти с нелегальных веществ на заменители вроде метадона - они там тоже запрещены.
Несмотря на общемировую тенденцию к отмене смертной казни, число режимов, применяющих ее за преступления, связанные с наркотиками, растет. При этом наказывать за употребление наркотиков бесполезно; это стоит налогоплательщикам миллиарды и опасно переполняет тюрьмы. По словам Майка Трейса (Mike Trace), бывшего заместителя главы британского наркоконтроля, ряд исследований показал, что корреляция между суровостью преследования и спросом на нелегальные наркотики минимальна. В некоторых из стран с наиболее жесткими законами, например, в США, до сих пор сохраняется высочайший уровень употребления наркотиков.
Не стоит и говорить о том разрушительном эффекте, который оказывает на экологию уничтожение посадок коки в Колумбии. Или о массовой принудительной детоксификации в Китае. Или о том, как нелегальный рынок наркотиков приносит миллионы организованной преступности и боевикам, терроризирующим целые страны. Вот они истинные последствия запрета, а никакой не 'мир без наркотиков'.
Некоторое время, казалось, можно было надеяться на то, что на переговорах в Вене будет выработан более прагматичный и гуманный подход. Страны Евросоюза при поддержке латиноамериканцев, Австралии и Новой Зеландии лоббировали принятие новой декларации, в которой впервые бы открыто упоминался принцип снижения вреда. Однако весь оптимизм исчез, когда ЕС отступился после заявления Ватикана о том, что снижение вреда приводит к либерализации потребления наркотиков и, таким образом, 'враждебно жизни'. В свою очередь, США, Япония и Россия продолжают накладывать вето на все, что отклоняется от принципа 'нулевой терпимости'.
Хотя администрация Обамы продемонстрировала более прогрессивный настрой, по сравнению с Бушем и его 'войной с наркотиками' - президент уже отменил запрет на федеральное финансирование программ обмена шприцев - маловероятно, что американские переговорщики в Вене будут его разделять. Это означает, что судьба мировой политики в отношении наркотиков на ближайшие десять лет, скорее всего, предрешена.
Снижение вреда - обмен шприцев, метадоновые программы, управление зависимостью - разумеется, не панацея, но в тех странах, где подобные меры уже давно действуют, они спасли множество жизней. Трагедия в том, что, хотя эксперты по наркополитике, также как и часть политиков и полицейских давно пришли к определенному консенсусу, открыто он не признается. Консенсус этот сводится к тому, что запрет на наркотики приносит больше вреда, чем пользы, и что наиболее здравой реакцией было бы создать систему регулирования и налогообложения, что позволило бы поставить наркотики в один ряд с другими пагубными выборами, которые делают люди, такими как курение и алкоголь.
Дэнни Кушлик (Danny Kushlick) из благотворительной организации Transform занимающейся проблемами наркомании уверен: 'Никакие консультации, никакие чистые шприцы, никакой метадон не исправят того, что наркотики стоят больше своего веса в золоте, что их чистота не контролируется, а хранить их - уголовное преступление. К сожалению, появление специальных комнат для инъекций и героина по рецептам ничуть не облегчит участь афганских и колумбийских производителей опиума и коки'.
Однако можно быть уверенными, что легализация и регулирование в Вене обсуждаться не будут. В Британии в ближайшее время тоже, достаточно вспомнить о том, как правительство два раза подряд проигнорировало собственный консультативный комитет по злоупотреблению наркотическими веществами, когда вставал вопрос о переклассификации. Те, кто своими глазами видел последствия запретов, молятся о том, чтобы в Вене произошло чудо. Остальным придется удовольствоваться теми слабыми надеждами, которые у нас остались. Так, например, помнится, в 2001-м на сессии специального комитета по внутренним делам один нахальный молодой 'заднескамеечник' неожиданно активно выступил за всестороннее обсуждение вопроса о легализации. Звали его Дэвид Камерон (David Cameron). Не правда ли, звучит обнадеживающе? Хотя я бы не слишком обольщалась.
