Михаил Саакашвили вошел в здание парламента, как долгожданный герой буквально купаясь в аплодисментах. Пятью годами ранее он ворвался в это же здание во главе толпы, размахивая розой, и сбросил прежний авторитарный режим. В этот раз избранный на второй срок президент пришел сюда для участия в дебатах; его окружали восторженно приветствующие депутаты.
Немногочисленные депутаты от оппозиционных партий демонстрировали менее благосклонное отношение. Один в знак протеста выбежал из помещения. Оставшиеся начали ругать президента за поражение в августовской войне с Россией. Глава оппозиции Георгий Таргамадзе сравнил Саакашвили с мифическим богатырем, который побеждает чудовище и тут же сам становится чудовищем: в адрес правительства им были выдвинуты обвинения в издевательствах над активистами оппозиции, притеснении частных предпринимателей и запугивании работников телевидения и судов.
Спустя почти четыре года после того как президент Джордж Буш-младший (George W. Bush) торжественно назвал бывшую советскую республику Грузию "светочем демократии" и объявил ее примером успеха в деле распространения демократии по всему миру, Грузия не превратилась обратно в авторитарную страну, но и не стала, как обещалось, страной демократической. Похоже, что эта страна застряла где-то посередине дороги: граждане пользуются здесь большей свободой, чем прежде, но такие демократические институты, как СМИ, суды, избирательные комиссии и политические партии работают плохо и очень хрупки.
Но такое межеумочное положение Грузии становится все более и более типичным. За последние тридцать лет к практике свободных выборов перешло больше государств, чем когда бы то ни было, но половина из этих новообразованных демократических стран настолько сильно страдают от неэффективных систем управления, коррупции и этно-религиозных конфликтов, что стоят на грани развала. За последние десять лет более десятка из них вернулись к авторитаризму.
На примере Грузии можно понять, почему так происходит. Путь, пройденный этой страной с населением в четыре с половиной миллиона человек с момента прихода Саакашвили к власти в ходе "революции роз", демонстрирует то, насколько сложным и запутанным может быть процесс строительства устойчивой демократической системы даже в условиях обильного финансирования и повышенного внимания со стороны как Соединенных Штатов Америки, так и европейских стран.
"Приходится менять культуру, устройство институтов, нормы", - поясняет Ларри Даймонд (Larry Diamond), специалист из Гуверовского института при Стэнфордском университете. "Должны произойти глубинные перемены. То, о чем вы говорите, касается того, что люди делают с доставшейся им властью".
"Мы шли на компромиссы"
10 мая 2005 года на площади Свободы в Тбилиси собралась огромная толпа: люди пришли посмотреть на президента Джорджа Буша.
"Вы собрались здесь, не взяв с собой ничего, кроме роз и собственных убеждений, и завоевали свою свободу, - объявил он тогда. - Благодаря этому Грузия стала маяком свободы для этого региона и для всего мира!"
Уже тогда кое-кто в Грузии ругал Саакашвили за то, что он сосредоточил всю власть в своих руках, мешал работе парламента, судов, СМИ и гражданского общества. Но критика из США если и раздавалась, то только в частном порядке.
Например, когда Саакашвили добился принятия закона, предоставляющего ему полномочия распускать парламент, многие участники "революции роз" заявляли о своем протесте, но официальные представители США не желали ни занять какую-либо позицию по данному вопросу, ни даже провести его открытое обсуждение. Об этом вспоминает один из лидеров оппозиции Давид Усупашвили, в то время бывший союзником Саакашвили и работавший в одной из американских гуманитарных организаций.
Специалист из Колумбийского Университета Линкольн Митчелл (Lincoln Mitchell), бывший заведующим отделом Национального демократического института в Тбилиси, заявил, что с точки зрения администрации Буша, поддержка Саакашвили равнялась поддержке демократии в Грузии.
"Отношения между ними перешли в личную фазу, - пояснил Митчелл, отметив, что Саакашвили не только отправил войска в Ирак, но и назвал одно из шоссе именем Буша. - Идея была в том, чтобы не создавать никаких проблем для нашего лучшего союзника в регионе, который к тому же умеет говорить по-английски".
Поддержка Саакашвили Америкой привела к резкому росту поступлений гуманитарной помощи грузинскому правительству. Однако финансирование общественных организаций, которые и были основной движущей силой "революции роз", почти прекратилось, из-за чего прекратилось и функционирование этих организаций, так что следить за Саакашвили и оспаривать принимаемые им решения стало некому.
Пострадали и институты гражданского общества, так как все активисты поспешили принять участие в формировании нового правительства. Ведь дрейф Саакашвили в направлении авторитаризма проморгали не только официальные лица на Западе, но и многие сторонники реформ в самой Грузии. Некоторые деятели, занимающие высокие посты в нынешних оппозиционных структурах, работали с Саакашвили по нескольку лет, прежде чем порвать с ним.
"Мы шли на компромиссы, мы говорили себе, что за один день демократию не построишь, - поясняет Георгий Чхеидзе, бывший глава Ассоциации молодых адвокатов Грузии, впоследствии ставший работников министерства юстиции. - Мы слишком долго молчали, прежде чем начать говорить вслух".
Например, по словам Чхеидзе, многим казалось нормальным откладывать меры по борьбе с коррупцией, которую Саакашвили назвал одной из приоритетных задач. В то время Грузия была одной из самых коррумпированных стран в мире: организованные преступные группировки стали неотъемлемой частью экономической системы, граждане намного чаще давали взятки, чем платили налоги, а само государство балансировало на грани банкротства.
Саакашвили уволил пятнадцать тысяч работников дорожной полиции и десятки тысяч правительственных чиновников. Однако он ввел систему, в рамках которой обвиняемые в коррупции бизнесмены и чиновники могли избежать суда, заплатив огромный штраф или же частично отказавшись от своей собственности. Благодаря этому удалось избежать бюджетного кризиса, но, с другой стороны, создалось такое впечатление, как будто преступнику разрешается покупать свободу за деньги, а работники прокуратуры могут выбивать деньги из любого.
Чхеидзе, ныне работающий в организации по правам человека, утверждает, что законность в Грузии отнюдь не восстановлена. Судьи в стране все еще не готовы поступать наперекор правительству, а предприниматели не оказывают поддержку лидерам оппозиции, боясь карательных мер со стороны прокуратуры.
"Они спешили и наделали ошибок, - сказал Чхеидзе. - И мы до сих пор расплачиваемся за их ошибки".
Саакашвили признал, что система выкупа "не очень хорошо смотрится", однако заявил, что было бы невозможно построить демократию при отсутствии быстрого успеха в борьбе с коррупцией. По его словам, он был вынужден действовать второпях, чтобы противники не успели блокировать его деятельность и не вызвали разочарование общественности.
"Это была сделка между демократическим и антидемократическим лагерями, но выглядело так, как будто у государства денег нет, а все деньги у продажных чиновников, - сказал президент, добавив, что суды тоже слишком продажны, чтобы можно было вести нормальные судебные разбирательства. - Это был необходимый компромисс. Общественные реформы не всегда проходят по-научному, особенно когда само общество находится в плачевном состоянии".
Сложная картина
Нино Зуриашвили, журналистка с твердым характером, ведет расследования и делает репортажи, увидеть которые большинству грузин не удается.
"Мы предлагаем их на телевидение бесплатно, но ни один государственный телеканал не соглашается", - сообщила она.
За несколько лет до "революции роз" СМИ функционировали практически без ограничений. Зуриашвили работала тогда на грузинском аналоге передачи "Шестьдесят минут" - это была рейтинговая передача на популярнейшем телеканале "Рустави-2". Именно благодаря поддержке этого независимого телеканала Саакашвили смог прийти к власти.
Но вскоре после этого Зуриашвили столкнулась с проблемами. Руководство канала отказалось от репортажа об отъеме собственности правительственными чиновниками у бизнесменов, а затем - и от репортажа о том, как в прокуратуре подделывали улики. В ответ на прямые вопросы выяснилось, что студию продали новому собственнику, который не хочет ссориться с новым правительством. Передачу сняли с эфира, а Зуриашвили предложили другую работу.
Тогда она уволилась и открыла собственное СМИ - студию "Монитор" - на финансировании от международных гуманитарных организаций. Вместе с двумя коллегами Зуриашвили по итогам различных расследований сделала двадцать шесть репортажей, в последнем из которых освещалось оказывавшееся правительством давление на хозяев десятка телеканалов (в том числе и "Рустави-2") с целью продать их предпринимателям, имеющим хорошие отношения с Саакашвили.
Впрочем, однозначного и всеохватного вердикта положению со свободой СМИ в Грузии вынести нельзя. При Саакашвили климат иногда меняется в ту или иную сторону; сейчас оппозиции принадлежат два местных канала в Тбилиси. Большинство газет также относится к Саакашвили критически.
Подобная смешанная картина позволила Саакашвили шутить по поводу критиков, которые ругают его за подавление свободы СМИ, делая это в прямом эфире и вещая в общегосударственном масштабе.
"Если утром у какого-нибудь хорошо известного деятеля возникает какая-либо мысль, то обычно вся страна узнает об этом часов за шесть или восемь. И никому тут рот не заткнешь, - заявил Саакашвили, отрицая всякие попытки как передать телеканалы в дружественные руки, так и навязывать свой выбор относительно эфира. - Можно сказать, что часть каналов занимает проправительственную позицию, часть - в большей степени, часть - в меньшей, а часть против нас, но ведь в любой стране дела обстоят именно так".
По мнению журналистов, проблемы со СМИ здесь не такие большие, чтобы можно было говорить о полноценной цензуре и искать долгосрочные решения вроде программ по повышению стандартов журналистской работы и стимулирования независимости СМИ.
"С определенной точки зрения та квазидемократия, которую мы имеем, даже опасней диктатуры, - считает Нино Бурджанадзе, один из лидеров "революции роз", в прошлом году перешедшая в оппозицию. - Дело в том, что проблемы стали несколько более тонкими и говорить о них с нашими друзьями стало не так просто".
После августовской войны с Россией Саакашвили привлекает к себе все больше и больше внимания. В этом свете он пообещал провести "вторую волну" демократических реформ. Бурджанадзе и прочие требуют, чтобы международные спонсоры установили стандарты, по которым можно было бы измерять достигнутый успех (репортажи студии "Монитор", камеры в залах судебных заседаний, уголовные расследования по фактам незаконных действий работников прокуратуры).
Кроме того, оппозиция пытается организовывать массовые протесты с требованиями отставки Саакашвили. В ноябре 2007 года полиция разогнала несколько подобных демонстраций, избив некоторых участников, - ряд высокопоставленных официальных лиц из управления по правам человека назвал эти события заранее спланированным насилием.
Намекнув на возможные тайные махинации со стороны России, Саакашвили закрыл оппозиционный телеканал и объявил о проведении досрочных выборов, состоявшихся спустя шесть недель; на них он получил 52 процента голосов. По мнению наблюдателей, сторонники Саакашвили пользовались таким доступом к СМИ и административному ресурсу, которого у оппозиции не было.
В мае прошлого года партия Саакашвили показала еще лучший результат, получив на парламентских выборах 60 процентов голосов и заняв 80 процентов депутатских кресел. Представители оппозиции обвинили Саакашвили в махинациях с избирательным законодательством и ряде других нарушений. Был отмечен случай, когда военные, по-видимому, инсценировали террористический акт возле избирательного участка, чтобы отвлечь от него внимание журналистов и наблюдателей.
Общественная организация Freedom House в результате всех этих событий вычеркнула Грузию из списка стран с демократической избирательной системой. Оппозиция, впрочем, показала плохой результат еще и потому, что не смогла представить никакой содержательной программы, кроме призывов к свержению Саакашвили.
Несколько партий отказались занять места в парламенте, честно выигранные в ходе майских выборов. Следствием этого бойкота стало усугубление раскола в рядах оппозиции; отказавшиеся от кресел ругали тех, кто от них не отказался, называя их марионетками президента.
Гия Нодия, в прошлом - министр образования, считает, что во всем виновата незрелость самого института политических партий, в том числе и правящей партии; революция представляется всем им главным способом прихода к власти.
"Проблема в том, что наша политическая культура очень конфронтационна", - пояснил он, отметив, что с тех пор, как Грузия получила независимость после распада Советского Союза, ни один президент не отработал срок своих полномочий до конца.
Глава оппозиции Таргамадзе заявил, что члены возглавляемой им Христианско-демократической партии уже теряют терпение.
"Я пытаюсь следовать умеренному курсу, но если Саакашвили не начнет проводить реальные политические реформы, мы тоже станем вести себя более радикально", - сообщил он.
