Как показывают последние опросы общественного мнения, рейтинг популярности Ющенко достиг самого низкого уровня за время его президентства. Менее 3% респондентов по всей Украине заявляют, что они голосовали бы за нынешнего президента на выборах.
Это не только оставляет Ющенко далеко позади его основных конкурентов - Юлии Тимошенко и Виктора Януковича, но и делает уровень его народной поддержки ниже, чем у таких политиков второго эшелона, как Арсений Яценюк, Петро Симоненко и Владимир Литвин.
Большинству обозревателей в течение последних двух лет ясно, что шансы Ющенко на второй президентский срок невелики. Можно только надеяться, что сейчас даже отчужденному президенту и его близоруким помощникам станет ясно, что его переизбрание невозможно.
Как бы горько ни было это для лидера Оранжевой революции, такое положение дел также предоставляет оранжевому лагерю возможность завершить второй толчок демократизации, начатой четыре года назад.
В 2009 году Украине представится редкий шанс избавиться от своей неуклюжей полупрезидентской системы.
После распада Советского Союза большинство возникших новых государств приняли несколько видоизмененную версию советской структуры исполнительной власти, в которой первый секретарь республиканской компартии был заменен президентом - модель, изначально введенная Горбачевым на союзном уровне в 1989 году.
Впоследствии эта конструкция была объявлена "французской моделью правления". В действительности же распределение исполнительной власти между президентом и премьер-министром в большинстве постсоветских стран имело мало общего с международным опытом, и стало, скорее, результатом идиосинкразической борьбы за власть в каждой из бывших советских республик.
Конфигурации институций в государственных аппаратах новых независимых государств были окрещены "парламентско-президентскими" или "президентско-парламентскими", хотя в большинстве случаев эти политические системы не были и сейчас не являются ни тем, ни другим.
Скорее они представляли или представляют собой автократии или олигархии с несамостоятельным и/или не имеющим реальной власти парламентом и "главой правительства", который ни глава и ничем не правит, представляя собой по сути, всего лишь, верховного бюрократа и исполняя роль "козла отпущения" в случае неблагоприятного состояния дел в стране.
В Украине в конце 2004 эта ситуация начала меняться, когда, удивительным образом, именно оппоненты оранжевой революции, на базе своих сиюминутных калькуляций, инициировали передачу некоторых президентских прерогатив премьер-министру и Верховной Раде, создав тем самым некое подобие настоящего полупрезидентства.
С тех пор, в Украине существует разделенное управление. Хотя подобное смещение власти было важным для демократизации Украины, оно не решило, а лишь видоизменило проблему.
Чтобы понять, что полупрезидентство для Украины нецелесообразно, украинцам не нужна помощь политических аналитиков.
С 2005 года страна пережила настолько мучительные конфликты между президентом, с одной стороны, и двумя премьер-министрами, с другой, что, наверное, лишь немногие до сих пор считают, что эта политическая структура пошла на пользу стране.
Политологи (и необязательно иностранные) все же могли бы сказать украинцам, что, вопреки распространенному мнению, эта украинская проблема далеко не уникальна.
Часто можно услышать, как от молодежи, так и от старшего поколения Украины, что демократия не функционирует здесь вследствие низкой политической культуры, моральной неадекватности или подобных несоответствий киевской политической элиты.
Хотя в этой оценке, очевидно есть доля правды, не только и, возможно, не столько эти недостатки являются главной причиной деструктивных конфронтаций украинских властей последних лет.
Как показывает международный опыт, эти столкновения президента с парламентом и главой правительства являются неотъемлемой частью дуумвиратов, в целом, и типичны для полупрезидентских режимов в переходных обществах, в частности.
Хаотичная политика Украины в последние годы, вопреки распространенному мнению, имеет своей главной причиной не отсталость политической культуры элиты или нации, а нецелесообразность структуры государства страны.
Полупрезидентство - везде, а не только в постсоветском мире - превращает естественную борьбу политических партий в рискованные конфронтации между ветвями власти, т.е. в конфликты конституционных органов.
Такая старая демократия, как французская, в состоянии разрешить эти трения и называет ситуацию, когда два важнейших государственных поста занимают представители разных партий, - "сожительством" (cohabitation).
В молодых же демократиях, новых капиталистических странах и постколониальных государствах, каковым является и Украина, общественная значимость решений, принимаемых главными лицами в государстве, намного выше. Эти решения касаются вопросов собственности, национальной идентичности или внешнеполитической ориентации.
Здесь малейшие колебания в избирательном поведении электората или неудачи в образовании коалиции между партиями и фракциями легко превращаются в политические тупики, которые, в худшем случае, могут привести к гражданской войне, как это было в России в сентябре-октябре 1993.
В противоположность общим местам, распространенным в постсоветском мире, премьер-министр Британии или канцлер Германии имеют во внутринациональном контексте больше власти, чем президент Соединенных Штатов Америки - по крайней мере, в тех случаях, когда президентская партия не имеет большинства в американском Конгрессе.
Здесь следует отметить, что не только московские "политтехнологи", но и целый ряд именитых международных политологов являются сторонниками президентской формы правления, и считают эту форму демократии предпочтительнее парламентских систем.
Ярким примером здесь приводится успех самой старой демократии мира - США. Однако, что касается специфических вызовов, с которыми сталкиваются молодые демократии, исследование за исследованием показывают, что чем сильнее парламент новой республики - тем больше шансов на выживание политического плюрализма и на консолидацию новой системы управления.
Примечательно, что эти выводы не являются результатами теоретических размышлений экспертов, которые могут иметь симпатию к той или иной форме правления. Напротив, заключение, что парламентаризм лучше для только зарождающейся демократии, нежели президентская или полупрезидентская форма правления базируется на эмпирических анализах и результатах более или менее масштабных международных исследований реального мира.
Вывод, для такой страны как Украина, очевиден: для превращения в более стабильную и эффективную демократию нужно скорее раньше, чем позже трансформировать политическую систему в парламентскую республику. В этом случае, хотя и будут продолжаться жаркие политические конфликты, но они будут вестись внутри парламента, а не между парламентом и президентом.
Создание и сохранение коалиции станут основным содержанием политического процесса, заменив такие стратегии, как запугивание, упрямство или блеф, которые часто применяются во время затяжных конфронтаций органов власти в полупрезидентских системах.
Вместо идеологов, разжигающих страсти в своих политических лагерях, центральную позицию займут парламентарии, способные соорудить мосты между политическими оппонентами.
Кроме того, Украина сможет сэкономить ресурсы, которые тратятся на президентские избирательные кампании и вместо этого, направить так необходимые ей финансовые средства и политическую энергию на дальнейшие реформы и стабилизацию молодого независимого государства.
