У жителей небольшого села Бабино, что в 1129 километрах к востоку от Москвы, есть два пожелания на будущее: чтобы им провели газ и заасфальтировали дорогу. Это село, притулившееся в небольшой лесистой долине в 40 километрах от Ижевска, промышленного центра и столицы Удмуртии, что на Урале, живет в ритме средних веков.
Большинство из 2000 его жителей готовят на печках и топят дровами, берут воду из колонки и вязнут в грязной жиже дорог во время оттепели. Дорога, из конца в конец пересекающая Бабино, вообще-то была заасфальтирована, но это было пятьдесят лет назад. Сегодня тут выбоина на выбоине. Мелкие предприниматели получили несколько земельных наделов, но основное колхозное имущество находится в руках ОАО "Восточный".
ОАО "Восточный", настоящая монополия, принадлежит олигарху Андрею Осколкову, проживающему в Ижевске, столице Удмуртии, находящейся в сорока километрах отсюда. "Мы вернулись в XIX век, ведь теперь у села есть хозяин. Все знают, как его зовут, но никто его здесь никогда не видел", - рассказывает Надежда Фомина, колхозница с закаленным характером, депутат Бабинского муниципального образования. Для нее Бабино в чем-то схоже с угодьями Кота в сапогах: "Вам стоит только спросить, кому принадлежат эти земли, эти зернохранилища, эти элеваторы, эти пруды, и вам ответят, как в той сказке, что они - собственность маркиза де Карабаса, а точнее - маркиза д'Осколкова", - хохочет она.
За двадцать лет 50% пахотных земель перешли в категорию неиспользуемых. "В мое время возделывался малейший свободный клочок земли, а сегодня поля заполонили сорные травы", - с сожалением говорит 77-летняя Юлия. Как и ее 78-летний муж Леонид, она - колхозница на пенсии. Раньше она работала трактористкой, а он всю жизнь проработал шофером. Поскольку их пенсии (4 000 рублей, то есть 88 евро, в месяц на каждого) на еду не хватает, они возделывают огород, держат корову, свинью и кур. "Я с удовольствием бы без них обошлась, потому что на это уходит слишком много сил", - признается Юлия, маленькая, сухонькая и подвижная женщина в фартуке ярко-желтого цвета и фиолетовой косынке.
В их деревенском доме, выкрашенном в яркие цвета, приятно пахнет сливками и парным молоком. На кухне, на большой русской печке, которую топят дровами, томится суп. "Мы провели в дом воду, уже давно. Это привилегия, потому что половина жителей Бабино ходят за водой к колонке", - гордо сообщает Леонид. Жена утвердительно кивает.
Оба они мечтают о том, чтобы в дом провели и газ. Тогда им не пришлось бы покупать дрова для отопления. Газопровод проходит недалеко отсюда, но чтобы к нему подключиться, нужно заплатить 100000 рублей (2222 евро). Такой суммы их кошелек не потянет. В этой стране, крупнейшем производителе газа в мире, существует федеральная программа, которая предусматривает "газификацию" российских деревень. Судя по всему, до Бабино она еще не дошла.
"Газпром" - российский газовый монополист - зарабатывает много денег, но большинство деревень не подключены к централизованной системе газоснабжения. Наши руководители без конца хвастаются нашими природными богатствами, но зачем они нужны, если людям от них никакой пользы?", - спрашивает Надежда Фомина. В 2005 году колхозница выдвинула свою кандидатуру в совет муниципального образования "Бабинское". Ее самовыдвижение стоило ей немалых проблем.
Она тут же лишилась должности библиотекаря в сельском доме культуры, располагающемся в бывшей церкви, купола которой снесли в советские времена. Вскоре местные жители перестали с ней здороваться, а ее предвыборные плакаты сдирали с заборов. "Глава местной администрации запретил со мной разговаривать. Односельчане послушались, и я их понимала, они ведь могли потерять работу...", - рассказывает она.
Но в вечер голосования Надежда, присутствовавшая на подсчете голосов, была совершенно ошарашена: самая большая стопка состояла из бюллетеней с галочкой напротив ее фамилии. "Они со мной больше не здоровались, но душой болели за меня", - вспоминает она. Сразу после избрания Надежда снова получила должность библиотекаря.
Каждое утро она встает до рассвета, доит своих трех коров и пешком, с сумкой на плече, спешит в дом культуры, который находится в пяти километрах от ее дома. Там у нее приемная, куда приходят с жалобами ее подопечные. "При въезде в село уже долгие годы торчит текущий водопровод: когда его починят?". "Не нужно ли запретить продажу алкоголя, ставшего бичом молодежи?".
Депутат поддерживает это предложение. В каждом из восьми деревенских магазинов пиво, водка и коньяк занимают целую стену. Цены - приемлемые: 100 рублей (2,22 евро) за литр водки, 40 рублей (88 центов) за пол-литра пива - столько же, сколько и за литр молока. Каждый субботний вечер, когда проходит дискотека, организовываемая домом культуры, подростки заливают скуку алкоголем.
Те, у кого водятся деньги, покупают его в магазине. Самые бедные берут литр "композиции" за 20 рублей (0,44 цента). Это пойло, состряпанное на базе технического спирта местными самогонщиками, может давать совершенно ошеломляющий эффект. Каждый год 35000 - 40000 россиян умирают от последствий употребления фальсифицированного алкоголя. Как и большинство женщин в Бабино, Надежда хотела бы, чтобы алкоголь запретили. "Мне говорят, что из-за этого государство потеряет много денег, но если ничего не делать, страна из-за него вымрет", - предрекает она.
В начале своего депутатского срока она надеялась что-то изменить, "помочь молодым людям найти работу, жилье". Сегодня ее энтузиазм поутих: "не имея средств, не имея поддержки, я бессильна". У села нет собственного бюджета, финансирование идет от районной администрации. Здесь с трудом можно найти работу, инициатива не поощряется. Самый крупный работодатель - бывший колхоз, после падения коммунистического режима в 1991 году преобразованный в акционерное общество. Свиноводческое и молочное хозяйство предлагает зарплату от 3000 до 5000 рублей (то есть от 66 до 111 евро).
"Кто захочет работать за такие деньги? Наша молодежь предпочитает попытать счастья в городе", - говорит пятидесятилетний Василий. Он - индивидуальный фермер, и ему сложно сводить концы с концами. Иногда он подрабатывает извозом, чтобы подправить материально положение. Но денег нет. Весной 2008 года цены на молоко стали еще ниже. Отчаявшись, мелкие фермеры в знак протеста вывалили свою продукцию прямо на дорогу.
