Летом и осенью прошлого года российское правительство отрицало наличие экономического кризиса и отказывалось делать какие-либо шаги по его преодолению. Однако пересмотр бюджета и антикризисный план, представленный 19 марта, говорят о том, что теперь правительство считается с действительностью.
Вплоть до ноября прошлого года 'антикризисную' политику правительства можно было охарактеризовать как отрицание падения цен на нефть вкупе с требованиями введения фиксированного курса и ренационализации. Самым ярким выражением этой политики был бюджет на 2009 г., принятый в ноябре.
Этот бюджет основывался на пяти поразительных исходных посылках, каждая из которых теперь радикальным образом пересмотрена. Авторы бюджета исходили из того, что в 2009 г. валовой внутренний продукт будет расти на 6 процентов (в результате пересмотра заложено сокращение на 2,2 процента); что профицит бюджета составит 3,7 процентов ВВП (теперь - дефицит в 7,4 процента ВВП); что средняя цена нефти составит 95 долларов за баррель (теперь 41 доллар за баррель); что за доллар будут давать 24,7 рублей (теперь 33 рубля); а уровень инфляции составит 8,5 процентов (теперь 13 процентов). Сегодня макроэкономическая политика основана на реалистических исходных посылках, хотя для этого потребовалось некоторое время.
Самым драматичным элементом этого пересмотра была политика обменных курсов. До конца ноября Кремль настаивал на привязке обменного курса к корзине, состоящей из доллара и евро. Затем Россия начала очень постепенную девальвацию, продолжавшуюся два месяца. Вследствие этого валютные резервы России стремительно сократились с 598 млрд. долларов в начале августа до 386 миллиардов в конце января. Россия потратила ни на что 212 млрд. долларов - то есть, более трети своих резервов. Вдобавок, оскудела ликвидность, поскольку все бросились менять рубли на иностранную валюту.
Надо полагать, девальвация была достаточной. Центральный банк установил широкий коридор для колебаний валютного курса, который был выдержан без государственного вмешательства. Плюсом этой потери резервов является то, что Кремль столкнулся с жесткими бюджетными ограничениями. Он больше не может решать возникающие проблемы при помощи денежных вливаний, потому что денег стало мало.
Ключевая причина стабилизации обменного курса в последние два месяца состоит в том, что в январе цена на нефть, по-видимому, достигла низшей точки в 35 долларов за баррель, а теперь вновь превысила отметку в 50 долларов. Очень нестрогая монетарная политика Федеральной резервной системы США опять подстегивает цены на энергоресурсы, потому что мир опасается инфляции.
Показатели российской экономики ничем не отличаются от общемировых. Ее особенность состоит в крайней зависимости от цен на нефть и газ, придающей ей более волатильный характер. По реалистическим оценкам, российский экспорт может сократиться на 45 процентов, но даже в этом случае страна сумеет сохранить положительное сальдо торгового баланса.
По-прежнему трудно сказать, насколько изменится в этом году российский ВВП, но после январского сокращения на 8,8 процентов падение неизбежно. JPMorgan устами моего любимого прогнозиста Майкла Марресса (Michael Marrese), предрекает минус 3,5 процента, а январь, по всей видимости, был крайне неудачным месяцем. Учитывая, что девальвация уже составила 36 процентов, это означает, что ВВП России в долларовом выражении - а именно это имеет значение для экспортеров и иностранных инвесторов - сократится как минимум на треть, с 1,67 до 1,12 триллионов долларов, по данным JPMorgan.
После девяти лет бюджетного профицита российское правительство может и должно стимулировать внутренний спрос, чем оно и занимается. На фоне прогнозируемого на этот год дефицита бюджета США в 13 процентов ВВП, дефицит в 7,4 процента ВВП представляется довольно умеренным стимулом, даже если все бюджетные дефициты превысят показатели, прогнозируемые в эти ужасные дни. Вероятно на финансирование этого бюджетного дефицита уйдет до двух третей стабилизационного фонда, объем которого в конце прошлого года составлял 137 млрд. долларов - но именно для этого он и предназначался.
Еще примечательнее, чем этот новый бюджетный реализм, является то, что власти, по-видимому, отказались от политики национализации. Осенью ВЭБ получил 50 млрд. долларов на погашение зарубежных долгов частных российских компаний - как предполагалось, с выгодой для государства. Но действие этого инструмента было приостановлено после выделения всего 11 млрд. долларов. Летом прошлого года казалось, что Кремль выбрал 'Мечел' и 'Уралкалий' объектами очередной экспроприации в стиле ЮКОСа, но их не трогают, и эта угроза, похоже, сошла на нет. Смена владельца сети салонов сотовой связи 'Евросеть' предположительно была результатом корпоративного рейдерства, а ее бывший хозяин был вынужден бежать из страны.
Больше всего обнадеживают заявления первого вице-премьера Игоря Шувалова и министра финансов Алексея Кудрина о том, что правительство не будет спасть РУСАЛ, и что государство выкупит лишь подлинно стратегические - прежде всего, военные - предприятия, если они не смогут обслуживать свои долги перед зарубежными кредиторами. Смеем ли мы надеяться на то, что волна национализации пока остановилась? Риск сохраняется, поскольку государственное финансирование идет через государственные банки.
Тем не менее, правительство согласилось взять на себя огромную ответственность за советские реликты - автозаводы 'АвтоВАЗ' и ГАЗ. Неожиданно в кризисной ситуации оказался "Газпром", объем экспорта которого за 2,5 месяца этого года сократился не менее, чем на 42 процента. Кто захочет иметь дело с компанией, которая прерывает поставки на две недели и заламывает заоблачные цены? Маловероятно, что этот государственный мастодонт и ему подобные могут быть реструктуризированы без новой приватизации.
Семь антикризисных приоритетов, представленные 19 марта, менее красноречивы, чем бюджет, но и они знаменуют собой примечательный разворот в сторону частного предпринимательства. Самое существенное - новый призыв к дерегулированию малых предприятий. Разумеется, более широким вопросом является борьба с коррупцией, которую президент Дмитрий Медведев объявил своим личным приоритетом, но которая пока не привела к каким-либо результатам. Самое эффективное средство борьбы с коррупцией - это свободные СМИ, но спецслужбы при помощи грубых преследований изгоняют из страны хороших иностранных журналистов.
Еще более значимый вопрос - это борьба с тем, что сам Медведев назвал 'правовым нигилизмом'. В настоящий момент самый яркий пример правового нигилизма Кремля - это новый процесс над Михаилом Ходорковским. То, что процесс начинается 31 марта, за два дня до первой встречи Медведева с президентом США Бараком Обамой в Лондоне, выглядит как заговор 'ястребов' Владимира Путина против Медведева. Обама никак не сможет не затронуть вопрос о Ходорковском.
Медведев уже год занимает президентское кресло. Михаил Горбачев на второй год руководства Советским Союзом освободил из горьковской ссылки Андрея Сахарова, продемонстрировав свое намерение расширить свободы. Сахаров был самым знаменитым политзаключенным в Советском Союзе - точно так же, как Ходорковский в современной России.
В России символические жесты важнее законов. Медведеву пора показать, каковы его подлинные убеждения.
Андерс Аслунд - старший научный сотрудник Института международной экономики имени Петерсена (Peterson Institute for International Economics), автор книги 'Капиталистическая революция в России: почему рыночные реформы оказались успешными, а демократия - нет'. (Russia's Capitalist Revolution: Why Market Reform Succeeded and Democracy Failed)'
