В четверг, во время крупнейшей с ноября 2007 года демонстрации оппозиции — во время которой президент Михаил Саакашвили подверг свои демократические принципы серьезному испытанию, послав штурмовые отряды для подавления протестов — десятки тысяч людей заполнили зеленый проспект Руставели в Тбилиси, чтобы потребовать отставки президента. Саакашвили уехал в свою резиденцию, где он встретился с корреспондентом Newsweek Анной Немцовой и поговорил с ней о толпах на улице, сложных отношениях с Россией и как в последние месяцы Запад практически предал его. Отрывки из интервью:
Немцова: Кто хочет вашей отставки?
Саакашвили: В основном это безработные люди. В результате наших реформ мы оставили без работы примерно 250 тысяч человек. Большинство этих людей не смогли найти себе место в новой экономике. В борьбе против коррупции и преступности мы посадили тысячи людей в тюрьму. Только в Тбилиси мы вынесли приговор 8 тысячам людей; все их родственники сегодня на улице, требуют моей отставки.
Что для Вас наиболее болезненно в этой критике?
Меня не беспокоит критика в Грузии, так как я слышу ее целыми днями на двух оппозиционных телеканалов. Я не ожидал, что Запад заморозит все отношения с нами в ожидании этой революции. Официальная делегация из Франции решила отложить свой визит. Турецкая компания отодвинула подписание контракта до после 9 апреля, а арабская компания — до после 12 апреля. В чем дело с этими людьми? Неужели мы откладываем поездки в Париж или Страсбург, когда там проходят уличные протесты?
Кто спонсирует грузинскую оппозицию?
Большая часть денег — миллионы долларов — поступает от российских олигархов. У меня есть документальные подтверждения, но я пока не публикую их. Стоит ли российское правительство за переводом денег из России, я не знаю.
Некоторые эксперты предрекают, что социальная нестабильность в Грузии приведет к новому военному конфликту. Насколько возможна еще одна война между Россией и Грузией?
Думаю, что российское правительство было бы счастливо, если бы я покинул свой пост. Я могу предположить, что сегодня некоторые из российских военачальников раздумывает над тем, чтобы атаковать Грузию, чтобы позже заявить, что это я напал на Россию, чтобы отвлечь внимание моей оппозиции. Неделю назад российские танки приехали в Южную Осетию. У нас есть информация о том, что на территории Южной Осетии находится примерно 5000 российских военнослужащих, и еще 5000 — в Абхазии.
Вы думаете, что президент Медведев поддержал бы идею еще одной войны с Грузией?
Я не думаю, что он высоко оценил бы подобную идею, так как я видел, как счастлив он был, получив полуулыбку от президента Обамы. Россия хорошо услышала характеристику августовской войны, данную Обамой. Он назвал ее 'вторжением', и этим словом Обама провел красную черту между Россией и Грузией. Ни Путин ни Медведев не хотят пересекать эту черту сегодня.
Считаете ли Вы возможным, что российский и американский президенты заключат сделку по поводу Грузии? Как по вашему избрание нового президента повлияет на Грузию?
Кремль может предпринять попытку согласиться с Обамой — например, Россия поможет США в Афганистане, Иране и Центральной Азии, а США поможет России добиться ее геополитических интересов на этой территории, поможет России поменять лидера этой страны. Многие считают, что мои отношения с Россией зашли в тупик. Раньше американские политики относились ко мне лучше.
Кто в США поддерживает Вас сегодня?
У меня осталось немало хороших контактов. Конечно же, моим лучшим другом всегда был Джон Маккейн. Можно сказать, что он уже грузин. Мы ожидаем, что Маккейн приедет к нам на следующей неделе или чуть позже. У меня хорошие отношения с Хиллари Клинтон, Джозефом Байденом и особенно Ричардом Холбруком — он мой учитель. Я очень многому у него научился.
Вам не кажется, что Запад в Вас разочаровался? Вы уже разговаривали с президентом Обамой?
Да, конечно, я разговаривал с ним по телефону. Проблема не в нас — проблема с их собственной внутренней политикой. Мы интегрировались во внутреннюю политику США. Во время передачи власти, в Америке был некий вакуум. Никто не знал, что с нами делать. Все, включая Францию, ждали указаний Обамы о том, что делать с Грузией. Я восхищаюсь американскими идеями. Я идеализировал Америку под руководством Буша, когда идеи стоили больше прагматичной политики. Теперь пришло новое время, когда прагматичная политика управляет идеями. Это может испортить ту Америку, которую я знаю.
Если бы Вы могли повернуть время вспять, изменилась бы Ваша политика в отношении России?
Москва обвинила нас в том, что мы не сдержали наши обещания. Я не знаю точно, что можно сделать сейчас. Я бы вряд ли сделал что-то иначе. Ценности, которые важны для нас, не принимаются в России. Должен ли я был пойти на компромисс? Если бы я это сделал, мы бы были как Кыргызстан, потеряв наши демократические ценности, или такими же бедными как Армения, чья экономика полностью зависит от России. Также как наша политика все эти годы была независима от Кремля, мы справимся с этими демонстрациями, как будто российского вопроса не существует, и с Россией, как будто не существует никаких демонстраций.
