За беспокойством по поводу избрания Якоба Зумы президентом ЮАР скрывается важное событие: впервые за десятилетия страна, расположенная к югу от Сахары, получила защитника простых людей в качестве правителя.
Африканские политики долгое время были исключительно выходцами из среды аристократов, военных и технократов. Даже с распространением демократических выборов региональные лидеры преимущественно имеют военные корни (Уганда, Руанда, Зимбабве), представляют семейные династии (Того, Кения и т.д.) или университетских профессоров, юристов и экономистов (Гана, Малави, Либерия). Сегодня ЮАР, экономический двигатель региона и дом для самых признанных университетов, СМИ и корпораций, получила руководителя, который раньше пас коз, редкого африканского лидера из простых людей.
Зума приобрел легендарную известность благодаря своей способности налаживать контакты с обычными людьми. Он достаточно уверен, чтобы танцевать и петь на публике. Он говорит на языке популизма, вызывая надежды широких масс южноафриканцев, которые каждый день сносят нищету плохих домов, школ и здравоохранения.
В отличие от двух своих предшественников - праведного Нельсона Манделы, который придал особое значение расовому исцелению, и аристократичного Табо Мбеки, который поддержал финансистов сильным контролем макроэкономики, - Зума признает неудовлетворенный спрос на улучшение материальных условий в жизни десяти миллионов бедняков своей страны. 'Мы вынесли урок из ошибок последних 15 лет, особенно из стереотипа поведения, который у нас может быть, в некоторой степени, заключался в пренебрежении порывами людей', - сказал он в апреле прежде, чем его Африканский национальный конгресс победил с большим преимуществом.
До сих пор популизм не был отличительной чертой в политической культуре Африки. Зума, проведший свою молодость, пася домашний скот и получив только формальное образование во время своего пребывания в знаменитой тюрьме 'Robben Island' с Манделой, на удивление отдает себе отчет, что самая большая проблема Африки заключается в неравенстве, а не в ее глобальной маргинализации. В самой состоятельной нации Африки - но также нации, в которой богатство распределено самым неравномерным образом - смелый популист сейчас держит в своих руках решающую власть над политикой правительства.
В то время как популистские призывы Зумы отражают особенно большие различия в экономическом классе Южной Африки, угроза введения более высоких налогов и наложение других обязательств на работодателей и состоятельных людей вызвала опасения, как в стране, так и во всем мире. Кроме того, Зуму назвали хамелеоном, обвиняя его в том, что он говорит аудитории то, что она хочет услышать.
Беспокойная личная жизнь Зумы - много жен и его затруднительный спор во время разбирательства по изнасилованию, что он избежал ВИЧ-инфекции, приняв душ, - вызвала насмешки. Более серьезно то, что остаются сомнения относительно его приверженности к демократии. Критики говорят о его старомодном африканском стиле 'большого человека', готового запугать своих оппонентов и опустошить общественные сундуки посредством своих близких друзей.
Несмотря на жалобы, Зума настаивает: 'У меня на небосклоне нет облаков'. Тем временем, его защитники указывают на две выгоды, которые он уже принес: окончание противоречивого подхода к борьбе с ВИЧ/СПИДом Мбеки, самой большой угрозой общественному здоровью страны, и оживление желания продолжать бороться против пожилого диктатора Зимбабве Роберта Мугабе, которого Мбеки баловал ложным чувством лояльности за его поддержку во время борьбы с апартеидом.
Поскольку в Африке нет успешных популистских политиков, ролевые модели Зумы можно сравнить с моделями, существующими в Латинской Америке, в которой неравенство доходов также доходит до крайности, а профсоюзное движение, как в Южной Африке, сильное и агрессивное. Под огромным давлением обычных людей, требующих предоставить себе значительную часть прибыли, популист Зума вскоре встанет перед главным испытанием: будет ли он подражать Луле из Бразилии, который установил поразительный баланс между хорошим управлением экономикой и перераспределением богатства между бедными, или он последует по пути Уго Чавеса, популярного автократа, который, кажется, предпочитает строительство культа личности повышению стандартов жизни бедноты.
Ставки на Африку огромны. Южная Африка является самой большой экономикой континента, и до глобального финансового кризиса она на протяжении 10 лет показывала устойчивый экономический рост. В условиях замедления экономики серьезные проблемы страны с преступностью могут только усугубиться; то же произойдет с безработицей, которая уже сегодня достигает 20% в официальной экономике.
Зума понимает насущность ситуации. Ему уже 67 лет, и он, вероятно, сможет пробыть на должности только один срок. 'Мы не можем терять время', - сказал он.
Как сказал политический экономист Моэлетси Мбеки, в своей сущности 'Зума - консерватор'. В этом смысле Зума представляет вчерашнюю Южную Африку. Он является частью гордого поколения, которое победило апартеид - и затем мирно разработало переход к длительному управлению черного большинства. Их достижения остаются одними из самых значительных в новейшей истории.
В тоже время революционное поколение Зумы все еще выглядит неловким, ведя Южную Африку в эру после апартеида, которой сегодня уже 15 лет. В регионе, который преклоняется перед пожилыми, приверженность Зумы его сельским традициям должна сочетаться с равной открытостью перед аппетитами молодежи его страны.
Трое из десяти южноафриканцев младше 15 лет, что означает, что они не прожили и дня в условиях апартеида. Каким-то образом Зума должен найти способ уважить вклад своего собственного поколения в установление расовой справедливости и национального освобождения, одновременно предоставляя возможность массам, которые ежедневно чувствуют острую боль от классовых различий и жаждут материальных благ.
________________
