Возобновившиеся боевые действия пакистанской армии против движения 'Талибан' в северных горных районах страны - это не война, где есть два четко обозначенных противника и определенное представление о том, что следует считать победой, а что - поражением. Речь идет о конфликте с крайне сложным сочетанием военных и политических аспектов, в ходе которого вспышки жестокого насилия перемежаются с переговорами.
Сейчас как раз наступил один из таких периодов обострения вооруженного противостояния. Всего через два месяца после заключения с талибами мирного соглашения, предусматривавшего введение законов шариата в округе Сват, армия вновь перешла в наступление. Движение 'Талибан' перешло неписанную 'запретную черту', попытавшись установить контроль над округом Бунер, расположенным всего в 60 милях от столицы страны Исламабада. Начальник Генштаба генерал Ашфак Каяни (Asfaq Kayani) четко заявил, что подобного вызова самому существованию пакистанского государства армия не потерпит.
С чем, однако, властям придется смириться - так это с сильным влиянием талибов на территориях племен в северо-западной части страны. Как я обнаружил в ходе поездки в Пакистан в сентябре прошлого года, 'Талибан' пользуется там такой поддержкой населения, что для его полного разгрома потребуются массовые репрессии.
Пока зона конфликта ограничивается горными районами, главным критерием успеха следует считать не контроль над территорией как таковой, а завоевание на свою сторону местного населения.
Подобная ситуация, как и тот факт, что даже многие из тех пакистанцев, что решительно настроены против талибов, не поддерживают и жестких силовых методов борьбы с ними, обусловлен целым рядом причин. Одна из них связана с тем, что джихад афганских талибов против американских 'оккупантов' пользуется поддержкой подавляющего большинства жителей северных районов Пакистана - по крайней мере, насколько я могу судить по интервью, которые брал у людей на улицах и базарах, и альянс с этими джихадистами крайне повышает престиж пакистанского 'Талибана'.
А вот другая причина: за исключением некоторых судов высшей инстанции, пакистанская судебная система настолько коррумпирована, неповоротлива и нечутка, что программа талибов, предусматривающая введение шариатского правосудия, пользуется большой поддержкой общественности, по крайней мере, в населенных пуштунами районах, которые я посетил. И, наконец, силовые структуры Пакистана полны решимости не допустить превращения Афганистана в союзника Индии - поэтому они продолжают покровительствовать некоторым группировкам афганских талибов, рассматривая их как 'стратегический актив' для предотвращения подобной угрозы.
По сути, однако, чтобы понять происходящее, достаточно одного факта: судя по результатам состоявшихся у меня за последние девять месяцев встреч с сотнями пакистанцев, представляющих самые разные социальные слои, подавляющее большинство населения этой страны убеждено, что события 11 сентября представляли собой не теракт, организованный 'Аль-Каидой', а провокацию администрации Буша или Израиля, призванную дать предлог для вторжения в Афганистан и установления гегемонии в мусульманском мире.
Понятно, что подобная версия - не более чем образчик злонамеренного кретинизма, основанный на мешанине выдуманных 'фактов' и абсолютно несостоятельных доводов. Дело, однако, не в этом. Главное - большинство пакистанцев искренне в нее верит; даже здесь, в провинции Синд, по которой я путешествовал последнюю неделю. И люди, которые в нее верят, составляют тот контингент, из которого формируется рядовой, сержантский и младший офицерский состав пакистанской армии. Достаточно это понять, и многие другие части головоломки становятся на свои места.
В конце концов, если бы британские солдаты были убеждены, что война в Афганистане стала результатом чудовищного обмана со стороны Вашингтона, связанного с преднамеренным убийством тысяч американских граждан, стали бы они рисковать жизнью, сражаясь против талибов?
В то же время, влияние 'Талибана' не следует преувеличивать. Что бы ни говорила по этому поводу госсекретарь США Хиллари Клинтон (Hillary Clinton), в настоящее время угрозы захвата талибами Исламабада и свержения пакистанских властей не существует. В Пенджабе - провинции, где проживает большинство населения страны - имел место ряд серьезных терактов и заметен рост влияния 'Талибана', но пока что нет никаких признаков восстания вроде того, что охватило пуштунские племена. Во внутренних же районах Синда талибы вообще не пользуются никакой поддержкой.
В Карачи - крупнейшем городе Пакистана - ситуация выглядит сложнее. Подавляющее большинство проживающих там пуштунов поддерживает Национальную партию Авами (НПА). Эта умеренная, светская националистическая организация сегодня стала правящей партии в Северо-западной пограничной провинции. Однако даже незначительный рост влияния талибов в рядах пуштунов привел к новой вспышке напряженности между ними и большинством населения города - муджахирами, потомками мусульман, мигрировавших в Пакистан из Индии после обретения двумя странами независимости; в политическом плане они представлены Движением 'Муттахида Квами' (ДМК).
На прошлой неделе жертвами столкновений между членами ДМК и пуштунами стали 32 человека - подавляющее большинство погибших составили пуштуны. В городе опасаются, что возобновление межэтнической вражды негативно отразится на экономике и вынудит власти держать в Карачи значительные контингенты войск, остро необходимые для борьбы с талибами на севере.
Главная угроза, с которой сталкивается страна - не возможная 'талибанская революция', а ползучая дестабилизация и террор. В результате в будущем оказание Пакистаном реальной помощи американцам в войне с афганскими талибами представляется еще менее вероятным, чем сегодня.
Анатоль Ливен - профессор на кафедре военной истории лондонского Кингс-колледжа
____________________________________________________________
Россия дает согласие на транзит грузов НАТО в Центральную Азию ("Le Monde", Франция)
"Талибан" как предмет торга ("Эхо", Азербайджан)
Уделим Пакистану заслуженное внимание ("The Wall Street Journal", США)
