Санкт-Петербург, Россия. Владимира Барсукова называли 'ночным губернатором' Санкт-Петербурга.
Лидер одной из мощнейших преступных группировок страны, однорукий бандит, у которого после попытки покушения осталась в груди пуля, обрел власть и влияние в ходе кровавых гангстерских войн девяностых и некогда соперничал с избранными лидерами Санкт-Петербурга за контроль над имперской столицей России.
Теперь Барсуков выступает в роли ответчика на судебном процессе в Москве. Его обвиняют, в частности, в корпоративном рейдерстве, вымогательстве, мошенничестве, покушении на убийство. Сам его арест выглядит как победа российских властей над реликтом могущественных преступных кланов, которые некогда держали этот город в заложниках под дулом пистолета.
Барсуков - 'последний из когорты очень авторитетных преступных лидеров 1990-х', - говорит Вадим Волков, специалист по российской мафии из Европейского университета в Санкт-Петербурге, автор множества работ на тему организованной преступности. 'Остальные либо за решеткой, либо умерли, либо убиты'.
Процесс над Барсуковым дает представление о жестоком периоде постсоветского прошлого России, который в условиях сегодняшней относительной стабильности приобрел несколько мифический оттенок. В те времена слабое правительство и плохо оснащенная милиция были беспомощны перед преступными группировками, которые заливали кровью улицы крупнейших городов России, стремясь получить контроль над богатствами, оказавшимися бесхозными после краха империи.
На недавних слушаниях в московском суде, где проходит процесс над Барсуковым, в зале присутствовало не менее восьми вооруженных (в том числе, автоматами) охранников. По словам прокуроров, суд идет в Москве потому, что способность властей Санкт-Петербурга обеспечить должный уровень безопасности вызывала вопросы.
Барсуков, усатый мужчина в бледно-голубом свитере, излучал уверенность и властность, шагая по клетке из плексигласа, где он содержится во время процесса вместе с шестью своими помощниками, также выступающими в роли ответчиков. Время от времени он оспаривал показания свидетелей, и трое судей, ведущих процесс, не делали ему замечаний.
Его жена, одетая в меховую шубу и кожаные сапоги на шестидюймовой платформе, издевательски комментировала показания свидетелей, сидя в первом ряду секции для наблюдателей. Ее дочь вывели из зала суда после того, как она назвала одного из свидетелей трусом.
Вместе с родственниками Барсукова сидел его бывший сокамерник Иван Миронов, молодой человек, выпущенный из тюрьмы в прошлом году, хотя он до сих пор обвиняется в причастности к попытке покушения (в 2005 г.) на жизнь Анатолия Чубайса, архитектора хаотичного приватизационного процесса в России девяностых.
'Я провел с Барсуковым восемь месяцев, - сказал Миронов во время перерыва. - Он феноменальный человек, светлый ум, очень уважаемый, глубоко верующий, человек твердых моральных принципов и необычайно стойкий'.
История жизни Барсукова во многом отражает постсоветскую историю российской преступности. Его 'профессиональное' становление пришлось на бурные дни зарождения российского капитализма, когда он, пользуясь знакомствами в преступном мире, заведенными во время работы вышибалой в ленинградских барах эпохи перестройки, основал тамбовскую преступную группировку, названную в честь города, где родились Барсуков и многие ее лидеры.
По словам Волкова и других экспертов, в условиях слабости правительства и правоохранительных органов Барсуков и его банда действовали безнаказанно, открывая казино и стриптиз-клубы на фоне имперской пышности Санкт-Петербурга и подбираясь к самым доходным отраслям российской промышленности, включая нефтяную и газовую.
1 июня 1994 г. Барсуков сидел за рулем своего 'Мерседеса', когда наемный убийца изрешетил его машину пулями. Его телохранитель был убит, а Барсуков в результате нападения, которое было отнесено на счет враждебной фракции его группировки, лишился правой руки и почки. Он провел около месяца в коме, но чудесным образом выжил, а затем укрепил контроль над своей бандой.
Но примерно с 2000 г. правила начали меняться. Бывший сотрудник администрации Санкт-Петербурга Владимир Путин стал президентом России, пообещав укрепить власть государства и покончить с беззаконием, господствовавшим в 1990-е годы.
Чувствуя сдвиг, Барсуков попытался изменить тактику. Он взял девичью фамилию матери (его собственная фамилия - Кумарин), а его главным оружием стали не автоматы Калашникова, а бухгалтеры.
Как своего рода российский Джон Готти, Барсуков стремился заручиться благосклонностью общественности, тратя свое немалое состояние на поддержку науки, искусства и Русской православной церкви. Незадолго до ареста, как сообщают СМИ, он воспользовался своими связями в преступном мире и авторитетом, чтобы освободить двух детей, похищенных с целью выкупа у состоятельных петербургских родителей.
В то же время, по утверждению прокуратуры, он продолжал запугивать противников, пользуясь связями в милиции и налоговой службе, для нелегального захвата предприятий. В конечном итоге, его деятельность привела к конфликту с избранными властями Санкт-Петербурга. Среди многочисленных жертв Барсукова, по словам прокуроров, был друг губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко.
24 августа 2007 г. отряд из 300 московских спецназовцев окружил загородный дом Барсукова под Санкт-Петербургом. Он был арестован в ходе операции, о которой петербургским правоохранительным органам не сообщалось из опасения перед тем, что местные коррумпированные офицеры могут предупредить Барсукова.
Адвокат Барсукова Сергей Афанасьев даже не пытается скрыть темное прошлое своего клиента, называя его 'последним из могикан'. Но, по его словам, государственные обвинители предоставили недостаточно доказательств преступлений Барсукова по сравнению с политически мотивированным процессом над бывшим владельцем нефтяной компании 'ЮКОС' Михаилом Ходорковским.
'Было принято решение: больше Барсуков в этом городе не нужен, - заявил Афанасьев из своего петербургского офиса. - Есть против него доказательства или нет - это уже вторичное соображение'.
Петербургский эксперт по мафии Андрей Константинов согласен, что падение Барсукова - это, скорее, не триумф российской системы правосудия, а последние стадии перехода власти от преступных группировок, бывших некогда арбитрами последней инстанции в городе, к официальным правительственным структурам, которые все равно пронизаны преступностью и коррупцией.
'В 1990-е преступные кланы действительно обладали огромным влиянием и были частью нашей жизни, - говорит Константинов. - После 2000 г. основные элементы преступности были переняты сотрудниками правоохранительных органов'.
Действительно, в день последних слушаний по процессу над Барсуковым высокопоставленный следователь Дмитрий Довгий, ведший дело Барсукова, сидел в аналогичной клетке в московском городском суде этажом ниже. Ему грозит 12-летнее тюремное заключение за получение взяток.
Власть гангстеров ("New Statesman", Великобритания)
Мэрия Санкт-Петербурга дружит с сомнительными бизнесменами ("Le Figaro", Франция)
_________________________________________________________
