Вокруг предположения, что войны с Ираном избежать не удастся, образуется роковой консенсус. Провал последних восьми лет не-дипломатии привел к наиболее неблагоприятному сценарию, в результате чего Иран, по мнению большинства экспертов, прошел точку невозврата в своей программе разработки ядерного оружия, одновременно не нарушив свои правовые обязательства в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия.
Кроме того, обратите внимание на выдающуюся демонстрацию арабо-израильского единства в Белом доме: послание израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху, прозвучавшее в понедельник, вторит арабским предупреждениям о персидской угрозе на горизонте. Палестина вышла из моды, в моду вошел Иран - и нас склоняют к мысли, что основные прения ведутся по вопросу, лежит ли дорога на Тегеран через Иерусалим или наоборот.
Будучи восходящей региональной державой, известной своей поддержкой движений 'Хизболла' и 'Хамас' в роли агентов влияния, Иран использует все средства - симметричные и ассиметричные - чтобы нарушить существующий порядок. Чтобы ответить на этот вызов, не вступив при этом в войну, требуются изменения в дипломатии, выходящие за рамки простого взаимодействия.
Сосредотачивая свое внимание на средствах возвышения Ирана - его стремлении обладать ядерным оружием и его поддержки 'Хизболлы' и 'Хамаса' - мы избегаем животрепещущего вопроса о том, что является целью. Концентрируясь на возможностях вместо намерений, мы упускаем гораздо более важную возможность вызвать иранский режим на настоящие дебаты относительно законного места страны в архитектуре региональной безопасности и крайне незаконных способов, которыми Тегеран пытается его добиться.
Другими словами, дело вовсе не в бомбе.
И все же недопущение Тегерана к статусу ядерной державы получило опасно тотемный статус в качестве основной задачи национальной безопасности Соединенных Штатов и их союзников. Оставим в стороне возможность того, что израильское правительство, нерасположенное к созданию двух государств, ищет причину отвести внимание всего мира от Газы. Проигнорируем также вероятность того, что арабские режимы, изо всех сил старающиеся оправдать свое правление, хотели бы перевести разговор на что-нибудь другое. В том, что касается Ирана, Соединенные Штаты по-прежнему находятся в плену у трех десятилетий мышления времен 'холодной войны', и в политике новой администрации ничего не указывает на необходимые фундаментальные перемены.
Хотя администрация Обамы, похоже, сможет в ближайшее время не поддаться давлению начать военные действия (хотя бы потому, что занята постепенной 'талибанизацией' Пакистана, который уже является ядерной державой), смесь практикуемых ей риторических нововведений и продолжения старой политики вряд ли приведут к другому результату.
Это дает нам расписание предсказанной войны: в ближайшие несколько месяцев ряд американских дипломатических жестов, скорее всего, встретится со скептицизмом и увертками со стороны Тегерана. На свет появятся новые и тревожные разведданные о возможных конспиративных ядерных программах, что будет сопровождаться эскалацией деятельности 'Хизболлы' и 'Хамаса'. Администрация придет к выводу, что ее протянутая рука встретила на своем пути знакомый кулак, и обратится в ООН за поддержкой разрушительных санкций. В то время как Россия и Китай откажутся принять участие в осмысленном режиме санкций, сторонники военных действий начнут убеждать, что все другие варианты были исчерпаны. Мы окажемся лицом к лицу с войной.
Чтобы избежать этой катастрофы, нам нужно изменить исходное положение взаимодействия - отойти от бомбы и иранского финансирования 'Хизболлы' и 'Хамаса' - и отказаться от идеи, что большие кнуты и пряники смогут изменить стратегические расчеты Тегерана. Нашей целью должна стать новая геостратегическая конъюнктура в Персидском заливе, при которой у Ирана будет меньше причин гнаться за публичным статусом ядерной державы, и которая не приведет к каскаду конфликтов в том случае, если он [Иран] все же решит это сделать. Вместо того чтобы позволить потенциальным возможностям, которые мы не можем контролировать, принудить нас к действиям, нам нужно стремиться создать новые рамки намерений в наших дипломатических отношениях с Ираном.
Это означает начало прямых двусторонних переговоров без предварительных условий, сосредоточенных на множестве вопросов, которые вызывают общее безотлагательное беспокойств, включая Пакистан, Афганистан и Ирак. Создав доверие с помощью общих усилий на направлениях, где интересы Ирана и США в значительной степени совпадают, мы можем перейти к откровенному признанию законных интересов каждой стороны.
От Ирана это потребует принятия региональной роли США; согласия на то, что 'Хизболла' и 'Хамас' будут добиваться своих целей политическими, а не военными, средствами; и возврат к прежней политике поддержки любой сделки между Палестиной и Израилем. От Соединенных Штатов потребуется признать источники стратегической паранойи Тегерана - наследие его 10-летней войны с Ираком; окружение ядерными державами, включая Пакистан, Индию, Россию, Израиль и Соединенные Штаты; и 30-летняя история антагонизма с величайшей державой мира. Вслед за этим может последовать признание законной роли Ирана в системе безопасности Персидского залива, созданной при посредничестве США и включающей в себя арабских соседей Ирана. Со временем это приведет к повторной интеграции Ирана в международное сообщество и снятию санкций - но все это будет зависеть от однозначных гарантий безопасности для союзников США в регионе.
Сдвиг подобного масштаба в национальной политике безопасности потребует преодоления себя. Прагматизм внешней политики - каким бы желанным он не был после последних восьми лет - имеет свои моральные и философские ограничения. В случае с Ираном он также является стратегическим тупиком. Лишь фундаментальный сдвиг в сторону политики обдуманного сосуществования гарантирует долгосрочную защиту наших интересов и безопасности наших союзников. Этот сдвиг также является самой большой надеждой для народа Ирана, стремящегося к современному, свободному и открытому обществу.
Администрация Буша вела с Ираном битву возможностей и проиграла. Битву намерений по-прежнему можно выиграть.
С 1997 по 2003 год Надер Мусавизаде был специальным помощником Генерального секретаря ООН Кофи Аннана. Сегодня он является консультирующим старшим научным сотрудником Международного института стратегических исследований.
_____________________________________________________
Очередное ракетное испытание в Иране: политический контекст ("Voice of America News", США)
Исследование призывает США смягчить конфликт с Тегераном ("The Washington Times", США)
Биби приезжает в США, повестка дня - антииранская ("Estadao", Бразилия)
Вашингтон, Москва и 'иранский атом': условия 'перезагрузки' уточняются ("Voice of America News", США)
