МОСКВА. Российский рынок ценных бумаг этой весной поднялся на 80 процентов. Такой мощный рост поразителен даже по меркам последних показателей экономического подъема на других развивающихся рынках.
Но проблема в том, что рост нефтяных цен улучшил перспективы развития России очень быстро, и теперь экономисты предупреждают об опасности иного рода: что кризис может оказаться слишком непродолжительным.
За двумя предыдущими крупными падениями цен на нефть, которые имели место за последнюю четверть века, в России следовали значительные экономические и политические перемены, прокладывавшие путь к дальнейшему росту. Какое-то время казалось, что нынешний нефтяной шок пойдет тем же путем.
На самом деле, зимой, когда цены на нефть упали ниже 40 долларов за баррель, настроение в Москве было настолько мрачным, что некоторые близкие к правительству советники даже начали строить предположения о вынужденной политической либерализации в стране с целью ускорения развития. Казалось, вот-вот начнется реализация курса на диверсификацию российской экономики и отход от нефтяной зависимости.
По словам критиков российского правительства, для диверсификации экономики и стабилизации финансовой системы необходимы коренная перестройка судебной системы и ужесточение мер по борьбе с коррупцией с целью совершенствования имущественных прав и отделения бюрократии от экономики.
Но сейчас, когда цена на нефть превысила 60 долларов за баррель, давление на правительство премьер-министра Владимира Путина в пользу осуществления перемен несколько ослабло, хотя уровень рынка ценных бумаг по-прежнему на 44 процента ниже своей рекордной отметки, достигнутой в декабре 2007 года. Вместо стремления к переменам появляется экономическая стратегия, которая, по сути дела, сводится к занятию выжидательных позиций в надежде на прекращение спада.
Такое взаимовлияние и взаимозависимость перемен и цен на нефть может стать главной темой на экономическом форуме, который открывается в четверг в Санкт-Петербурге, и в работе которого примут участие как минимум 200 инвесторов развивающегося рынка.
"Цены на нефть растут, кажется, что все в порядке, поэтому к чему перемены? - заявил в телефонном интервью ректор Российской экономической школы и член наблюдательного совета принадлежащего государству Сбербанка Сергей Гуриев, - если нефтяные цены вернутся назад к такому уровню, когда не будет бюджетного дефицита, то все пойдет по-прежнему".
Так, государственные банки облегчают условия кредитования терпящим бедствие компаниям вместо того, чтобы потребовать от них реструктуризации в процессе банкротства, как произошло в США с компанией General Motors. При этом они исходят из того, что российская экономика быстро пойдет на подъем вместе с ростом цен на нефть.
"Большая проблема данного кризиса в том, что он может оказаться для России слишком коротким", - заявил в интервью руководитель аналитического управления из московской инвестиционной группы 'Ренессанс Капитал' Роланд Нэш (Roland Nash).
На первый взгляд, быстрый рост цен на нефть это для России сказочный подарок. Например, при росте нефтяных цен на доллар российский бюджет зарабатывает около 1,7 миллиарда долларов в год, о чем говорит главный экономист отделения Merrill Lynch в Москве Юлия Цепляева.
Однако в новейшей российской истории двум периодам наиболее активных экономических перемен (оба эти периода стали предпосылкой экономического бума последнего десятилетия) предшествовало глубокое и продолжительное падение цен на нефть.
В своей работе о взаимосвязи между ценами на нефть и политическими изменениями позднего советского периода бывший премьер-министр России Егор Гайдар пишет о том, что кризис платежного баланса во времена снижения нефтяных цен в середине 80-х стал важнейшим фактором, способствовавшим распаду Советского Союза.
В своей книге "Гибель империи" Гайдар утверждает, что советское правительство обратилось к западным банкам за кредитами в момент, когда резко упали цены на его основной экспортный товар - сырую нефть. Тем самым, оно запустило механизм развала страны еще до того, как в бывших странах-сателлитах СССР начались восстания.
Когда националистические выступления активизировались, у Советского Союза отсутствовали валютные резервы, и он находился в зависимости от западных кредиторов. Поэтому Кремль был ограничен в своих действиях. Любая жесткая реакция наверняка заставила бы западные банки прекратить кредитование, которое поддерживало советскую систему на плаву, обеспечивая импорт продовольствия.
Кризис платежного баланса также вызвал волну масштабной приватизации, либерализацию потребительских цен и введение конвертируемой валюты в начале 90-х годов. Эти реформы в конечном итоге заложили современные основы российской экономики.
Второе длительное падение нефтяных цен, произошедшее в конце 90-х годов вслед за азиатским экономическим кризисом, привело правительство президента Бориса Ельцина к дефолту и девальвации российской валюты.
Эти потрясения заставили государство коренным образом изменить систему налогообложения. Оно ввело фиксированный 13-процентный подоходный налог, который было легче собирать, и который помог правительству отучиться от внутренних заимствований. Кроме того, тот кризис создал мощный стимул для реализации политики предотвращения прошлых ошибок, когда государство решило накапливать мощный валютный резерв. Сегодня, в условиях спада, этот резерв по своим объемам занимает третье место в мире, уступая лишь Китаю и Японии.
Проведенные реформы очень помогли России в момент резкого падения цен на нефть прошлой осенью. Они смягчили удар по платежному балансу и поддержали бюджет в полном соответствии со своим предназначением.
Но уязвимость и слабость экономики, не достигшей достаточного уровня диверсификации, дали о себе знать.
От бурного роста Россия очень быстро скатилась в глубокую рецессию. Если в 2008 году темпы роста ее экономики составляли 8 процентов, то в текущем году отмечается 6,5-процентный спад. Это самые экстремальные показатели для крупной экономики в период общемировой рецессии.
Уровень безработицы в апреле оказался выше, чем предполагалось. Он составил 10,2 процента, став самым высоким за последние девять лет. Когда в моногородах стали закрываться заводы и фабрики, обнаружилось, что там отсутствуют альтернативные источники занятости в виде предприятий малого и среднего бизнеса, и обеспечить безработных рабочими местами невозможно.
Кроме того, российские компании брали огромные кредиты в западных банках, а когда на рынках западных стран возникли собственные внутренние проблемы, эти банки кредитование прекратили.
И тем не менее, кризис все же привел к определенным переменам. До нынешнего года в составе правлений государственных компаний доминировали министры правительства и прочие чиновники, что создавало конфликт интересов и серьезные риски для миноритарных акционеров. В рамках политики, инициированной президентом Дмитрием Медведевым, сейчас в состав таких правлений назначают независимых директоров.
Реализовано еще одно изменение, ставшее, по сути дела, налоговой льготой для малого бизнеса. Медведев подписал закон, запрещающий проведение внезапных проверок пожарным надзором и органами здравоохранения, которые часто пользовались ими для получения взяток. Медведев потребовал от чиновников предоставлять сведения не только о своих доходах и собственности, но и о доходах и собственности их ближайших родственников. Тем самым он закрыл лазейку в антикоррупционном законодательстве. В парламент также представлен проект закона о запрете сделок с использованием инсайдерской информации.
Предусмотрены еще более далеко идущие меры. Исследовательский Институт современного развития, где Медведев занимает пост председателя попечительского совета, опубликовал в феврале (когда цены на нефть находились на низком уровне) доклад, в котором отмечается, что для оживления экономики необходимо введение политического либерализма.
Но пока не ясно, как долго либеральное крыло будет одерживать верх в ходе кремлевских дебатов об экономической политике.
___________________________________________________________
Кремль стремится погасить волнения в пострадавшем от кризиса городе ("The Wall Street Journal", США)
МВФ требует от России проверить объем безнадежных кредитов ("The Financial Times", Великобритания)
