Нападения, преследования, угрозы: в России, где вырос преступник, зарезавший недавно женщину в Дрездене, исламофобские выходки стали почти обычным делом. Только в первом полугодии 2008 года было зарегистрировано более 170 преступлений на расистской почве, в результате которых было убито 80 человек и более 200 было ранено. Это в два раза больше, чем за аналогичный период прошлого года. Центрами ксенофобии являются, помимо Москвы и Санкт-Петербурга, Екатеринбург в Уральском регионе, Ульяновская область на Волге и южнороссийский Воронеж. При этом жертвами становятся не только гастарбайтеры из бывших среднеазиатских советских республик и мусульманских регионов российского Северного Кавказа или цветные студенты. Христианам с темным цветом кожи, таким как грузины и армяне, тоже приходится опасаться за свою жизнь. Однако на первые страницы межрегиональных газет попадают лишь некоторые из этих случаев.
Тот, кто попытается, как это сделали несколько немецких "экспертов", объяснить этот феномен исламофобией и травматическим опытом, полученным российскими солдатами в ходе чеченской войны, сильно упростит настоящее положение вещей, считают российские этнопсихологи. Русские, по их словам, и в 21-м веке ощущают себя нацией только в случае острой внешней опасности, а в противном случае они основывают свою идентичность на принадлежности к тому или иному региону. Однако ввиду размеров страны и ее экстремальных климатических условий, межрегиональная коммуникация весьма ограниченна. Поэтому страх контакта существует даже между уроженцами Южной России и сибиряками.
К тому же, области с нерусским населением, такие как Татарстан или Северный Кавказ, до сих пор интегрированы только вертикально - то есть в административном отношении - но не в горизонтальном, а значит, в экономическом и социальном отношении. В сложной социальной обстановке, такой как сегодня, в эпоху экономического кризиса, все это оборачивается латентной ксенофобией.
"Не хватает регулирующих указаний", - сетует Наталья Рыкова из Московского бюро по правам человека. В России почти нет книг или фильмов, которые призывали бы к толерантности, говорит она. Но зато есть около семи издательств и около сотни газет, пропагандирующих ксенофобию. Несмотря на неоднократное ужесточение законодательства в области СМИ, они продаются законным образом и зачастую даже выдают себя за борцов за дело православия. Квазигосударственная Православная церковь официально их не "прикрывает", однако и не дистанцируется от них. Результат: другие конфессии тоже вооружаются в идеологическом плане и отмежевываются от нее.
Поэтому Наталья Рыкова предупреждает, что ксенофобия в России постепенно станет чем-то вполне приличным. Еще и потому, что преступники в этих случаях отделываются чрезвычайно мягкими наказаниями. У присяжных, говорит Рыкова, часто есть дети того же возраста, что и осужденные - которые становятся все моложе - и эти дети разделяют те же идеи. Поэтому они проявляют сочувствие скорее не к жертвам, а к преступникам и их семьям.
Российское государство должно наконец провести четкую разделительную линию между здоровым патриотизмом и национализмом, заявляет даже такой стопроцентно лояльный государственный служащий, как Николай Сванидзе. Он руководит Комиссией Общественной палаты по межнациональным отношениям. Это контрольное ведомство было создано в рамках строительства гражданского общества, правда, его члены назначаются лично Путиным. Сванидзе - звезда государственного телеканала "РТР". Летом прошлого года телеведущий заявил, что не хочет называть никаких имен, но что он был вынужден выключить звук в микрофонах некоторых высокопоставленных чиновников из Министерства внутренних дел, которые позволили себе националистические выпады в эфире.
_________________________________________________________
Безнаказанность российских неонацистов ("Deutsche Welle", Германия)
Кавказская матрешка ("Евразийский Дом", Россия)
