На прошлой неделе, находясь в Италии, президент Обама пообещал 'устроить Ирану переучет' в сентябре. Обама хочет победить Иран его же оружием, показав, что время работает против атомного проекта, если только режим Исламской Республики не согласится затормозить его сам. Впрочем, дедлайн Обама устанавливать не стал.
Сейчас США находятся в своеобразной 'зоне неопределенности' - пытаются реабилитироваться после долгих лет тотального дипломатического провала. В конце концов, Иран еще с 2002 года игнорирует оказываемое на него мировой общественностью давление и упорно движется к цели - созданию промышленного комплекса, способного производить обогащенный уран.
Расщепляющиеся вещества могут использоваться либо на атомной электростанции, либо как начинка для атомной бомбы. Иран утверждает, что его атомный проект преследует одну-единственную цель - производство электроэнергии. Руководство страны обеспокоено тем, что страны Запада и Совет безопасности ООН до сих пор подозревают наличие у Ирана планов создать ядерное оружие.
Но Вашингтон хочет, чтобы его мнение о кризисе стало всеобщим. Для этого нужно извлечь из случившегося ранее три урока.
Урок первый: нельзя спускать Иран с крючка. До того, как разгорелись послевыборные страсти в июне, Вашингтон был твердо намерен быстро двигаться в заданном направлении: предлагать Тегерану переговоры без предварительных условий, но в то же время не колеблясь наложить на него строгие санкции, если попытка обогащения урана все же будет совершена. Были установлены критические даты: к сентябрю от Ирана требовалось в качестве меры обеспечения доверия приостановить все работы по обогащению урана, на каком уровне они бы ни находились, а в декабре Обама должен был все проверить.
В Иране между тем продолжаются и протесты, и ответные карательные меры правительства. Это ставит Вашингтон перед вопросом: не стоит ли пересмотреть намеченное расписание, чтобы дать Ирану больше времени на разрешение внутриполитического кризиса?
Может, и стоило бы. Иранцы сейчас больше интересуются внутренними делами, чем переговорами по атомному проекту. С другой стороны, иранцы-то могут и согласиться на переговоры, но вот двусторонняя встреча с режимом, только что жестоко подавившим проявления инакомыслия, может выйти боком. Так или иначе, надежды на возможную встречу представителей Европейского союза со спецпредставителями Ирана по атомному проекту в июле, видимо, оказываются под вопросом - а ведь это могло стать первым шагом к более серьезным переговорам.
Пересмотр расписания, однако, может влететь в большую копеечку: Иран получит еще больше времени на то, чтобы делать бомбу. Заговорив в Италии о 'переучете', Обама хотел сказать, что это не так, что санкции в случае необходимости все равно можно наложить оперативно.
Урок второй: не надо конкретики. Может, это и антиинтуитивно, но достаточно вспомнить о прошлом, и все становится ясно. Вся история кризиса буквально испещрена 'красными чертами' окончательных (и невыполненных) сроков. Некогда красные, черты эти бледнели, становились розовыми, а потом вовсе пропадали, а ничего не делалось. Теперь у Ирана достаточно низкообогащенного урана, чтобы получить, как говорят профессионалы, 'значительное количество высокообогащенного урана', достаточное для производства одной атомной бомбы.
На ранних этапах кризиса, годах, например, в 2004-м - 2005-м, никому бы и в голову не пришло, что Иран так далеко зайдет и никто его не остановит. Теперь же ни США, ни Израиль не могут дать ответ: в какой момент Иран зайдет так далеко, что, кроме экстренных мер, ничто уже не спасет дела?
И как такое могло случиться? Дело в том, что Иран захочет иметь низкообогащенный уран в количестве, достаточном для производства не одной, а нескольких бомб, а до этого момента смысла перепрофилировать центрифуги под производство оружия не будет. Процесс доведения чистоты урана до уровня, нужного для производства бомбы, займет год, хотя некоторые аналитики и утверждают, что иранцы могут справиться быстрее, особенно если у них вдобавок к открытым заводам есть еще и секретные.
Теперь США сменили тактику и уже не называют конкретных дат, чтобы быть в состоянии оценить ситуацию, но не связывать себя обязательствами соблюдать установленные сроки. Один европейский дипломат сказал мне, что Запад старательно пытается понять 'разницу между желаемым и реально существующим'.
Целью может стать и быстрое движение в сторону санкций, но это может стать проблематичным, так как главные торговые партнеры Ирана - Россия и Китай - имеют право вето в Совете безопасности ООН. Обама попытался заручиться поддержкой русских на прошлой неделе, когда ездил в Москву, но какие именно обязательства он получил, осталось неясным. Неясно также, как поведут себя русские, если дело дойдет до строгих мер.
Несмотря на вышесказанное, третий урок: знать меру. Наблюдатели, следившие за попытками Запада вести переговоры, которые сорвались в 2002 году с появлением информации о тайном атомном проекте, заявляют, что иранская сторона вполне способна применить тактику затягивания переговоров снова.
Позиции президента Махмуда Ахмадинежада пошатнулись, и теперь он, возможно, сам захочет вступить в переговоры, чтобы показать: Запад считает его легитимным президентом. Но договариваться о чем-либо иранцы не хотят. Если администрация Обамы всерьез хочет не дать Ирану обзавестись атомным оружием, придется действовать по собственному расписанию. Объясленный 'переучет' - это попытка навязать его.
Майкл Адлер занимается изучением вопросов общественной политики в международном центре ученых имени Вудро Вильсона (Woodrow Wilson)
_________________________________________________________
