Мы написали это письмо потому, что нас, как интеллектуалов и бывших политиков Центральной и Восточной Европы, глубоко заботит будущее трансатлантических отношений, а также качество будущих отношений между Соединенными Штатами и странами нашего региона. Мы выступаем от собственного лица как друзья и союзники Соединенных Штатов, а также как приверженцы Европы.
Наши нации бесконечно обязаны Соединенным Штатам. Многие из нас по собственному опыту знают, как важна была ваша поддержка нашей свободы и независимости в темные годы 'холодной войны'. Взаимодействие с США и оказанная поддержка стали ключевым условием нашего демократического успеха после того, как двадцать лет назад упал 'железный занавес'. Если бы не видение и лидерство Вашингтона, вряд ли бы мы сегодня были в НАТО или даже в ЕС.
Мы делали все возможное, чтобы отвечать взаимностью и сделать эти отношения двусторонними. Мы являемся голосами 'атлантизма' в НАТО и ЕС. Наши нации воевали бок о бок с США на Балканах, в Ираке, а теперь и в Афганистане. Хотя временами наш вклад может казаться скромным по сравнению с вашим, он значителен, если измерять его в процентах от нашего населения и объема ВВП. В прошлом вы помогли нам, поддержав либеральную демократию и ценности, а теперь мы являемся одними из ваших самых убежденных сторонников, когда речь идет о продвижении демократии и защите прав человека по всему миру.
Однако, двадцать лет спустя после окончания 'холодной войны', мы видим, что страны Центральной и Восточной Европы более не лежат в основе американской внешней политики. В то время как новая администрация Обамы устанавливает приоритеты внешней политики, наш регион превращается в часть света, о которой американцы больше не беспокоятся. И в самом деле, иногда у нас создается такое впечатление, что многие американские чиновники пришли к выводу, что проблемы нашего региона были решены раз и навсегда, а теперь можно 'поставить галочку' и перейти к решению других, более неотложных стратегических вопросов. Последние годы отношения были настолько тесными, что многие с обеих сторон предполагают, что трансатлантическая ориентация региона, а также его стабильность и процветание, будут продолжаться вечно.
Эта точка зрения преждевременна. Не все хорошо ни в нашем регионе, ни в трансатлантических отношениях. Центральная и Восточная Европа стоит на политическом распутье, и сегодня в регионе ощущается растущая нервозность. Мировой экономический кризис повлиял на наш регион и, как и везде, возникает риск, что наши общества замкнутся на себя и станут меньше взаимодействовать с остальным миром. Одновременно, на внешнеполитическом горизонте собираются штормовые тучи. Как и вы, мы с нетерпением ожидаем результатов расследования Европейской комиссии, посвященного первопричинам российско-грузинской войны. Но политическое воздействие этой войны уже чувствуется в регионе. Многие страны до глубины души встревожены тем, что Атлантический альянс остался в стороне в то время, как Россия нарушила основополагающие принципы Хельсинских соглашений, Парижской хартии и территориальную целостность страны, являющейся членом натовского 'Партнерства для мира' и Совета евроатлантического партнерства - все это во имя защиты сферы влияния у своих границ.
Несмотря на усилия и значительный вклад своих новых членов, сегодня НАТО выглядит слабее, чем когда мы присоединились к нему. Во многих из наших стран альянс воспринимается как нечто все менее и менее значимое - и мы чувствуем это. Хотя мы являемся полноправными членами альянса, люди задаются вопросом о том, будет ли НАТО готово встать на нашу защиту в случае будущего возможного кризиса. Европейская зависимость от российских энергоресурсов также вызывает беспокойство по поводу сплоченности альянса. Недавнее замечание президента Обамы, сделанное им на последнем саммите НАТО, когда он отметил необходимость создать надежные планы обороны всех членов альянса, было долгожданным, но его недостаточно, чтобы снять опасения по поводу готовности альянса к обороне. Наша способность не терять поддержку населения для наших совместных с альянсом миссий за рубежом зависит от того, сможем ли мы показать, что опасения по поводу нашей собственной безопасности находят свой ответ в работе НАТО и тесном сотрудничестве с Соединенными Штатами.
Мы также должны признать, что популярность и влияние Америки снизились во многих из наших стран. Опросы общественного мнения, включая исследование Фонда Маршалла под названием 'Трансатлантические тенденции', показывают, что наш регион также оказался подвержен волне критики и антиамериканизма, которая накрыла в последние годы Европу и привела к исчезновению симпатии к Соединенным Штатам в годы правления Буша. Некоторые региональные лидеры заплатили политическую цену за свою поддержку непопулярной войны в Ираке. В будущем они, возможно, будут более осторожны, принимая на себя политические риски, чтобы поддержать Соединенные Штаты. Мы считаем, что начало работы новой администрации дает новую возможность изменить эту тенденцию, но потребуется время и усилия с обеих сторон, чтобы восполнить наши потери.
Во многом Евросоюз превратился в основной фактор и организацию в наших жизнях. Для многих связи с ЕС кажутся сегодня более значимыми и важными, чем отношения с Соединенными Штатами. Некоторым образом это является логичным результатом интеграции Центральной и Восточной Европы в ЕС. Наши лидеры и чиновники проводят гораздо больше времени на европейских встречах, чем на консультациях с Вашингтоном, где им часто приходится стараться изо всех сил, чтобы привлечь внимание к нашим голосам. Конечно же, интеграцию региона с ЕС можно только приветствовать, и она не обязательно приведет к ослаблению трансатлантических отношений. Мы надеемся, что интеграция Центральной и Восточной Европы в ЕС на самом деле усилит стратегическое сотрудничество между Европой и Америкой.
Однако, существует опасность, что, вместо того, чтобы быть проатлантическим голосом в ЕС, поддержка более глобального партнерства с Вашингтоном постепенно сойдет в регионе на нет. У нашего региона не существует традиции принимать на себя более глобальную роль. Некоторые вопросы трансатлантической повестки дня, например, глобальное потепление, не находят у населения Центральной и Восточной Европы того же отклика, что в Западной Европе.
В Центральной и Восточной Европе также происходит смена руководства. У руля оказываются все меньше и меньше лидеров, которые вышли из революций 1989 года и на себе прочувствовали ключевую роль, сыгранную Вашингтоном, в процессе закрепления наших демократических изменений и включения наших стран в НАТО и ЕС. На сцену выходит новое поколение лидеров, у которых нет этих воспоминаний, и которые проводят более 'реалистичную' политику. В то же время, бывшие коммунистические элиты, чьи настойчивые попытки контролировать политическую и экономическую власть в значительной мере способствовали кризису во многих странах региона, постепенно сходят с политической сцены. Текущее политическое и экономическое смятение и последствия мирового экономического кризиса дают дополнительные возможности силам национализма, экстремизма, популизма и антисемитизма по всему континенту, включая и некоторые из наших стран.
Это означает, что Соединенные Штаты могут потерять многих из своих традиционных собеседников в регионе. Новые элиты, приходящие им на смену, могут не разделять их идеализм (или иметь такие же отношения с Соединенными Штатами), как поколение, стоявшее у руля демократических реформ. Они могут более расчетливо подходить к вопросам поддержки США и быть более местечковыми в своем видении мира. В Вашингтоне происходят сходные изменения в то время, как многие лидеры и личности, с которыми мы работали и на которых рассчитывали, уходят из политики.
Ну и конечно, остается вопрос того, как иметь дело с Россией. Наши надежды на то, что отношения с Россией улучшатся, и Москва, наконец, полностью признает наш суверенитет и независимость после того, как мы присоединимся к НАТО и ЕС, не сбылись. Вместо этого, Россия возвращается к роли государства, стремящегося к изменению статуса-кво, и пытается проводить повестку дня 19-го века с помощью тактик и методов 21-го века. На мировом уровне, по большинству вопросов Россия выступает в роли державы, поддерживающей статус-кво. Но на региональном уровне и по отношению к нашим нациям, она все больше стремится изменить этот статус-кво. Она бросает вызов нашим заявлениям о нашем собственном историческом опыте. Она утверждает, что находится в привилегированной позиции, позволяющей ей определять наши решения, связанные с безопасностью. Она использует явные и скрытые инструменты экономической войны, от энергетической блокады и политически мотивированных инвестиций до подкупов и манипуляции СМИ, чтобы продвигать свои интересы и оспаривать трансатлантическую ориентацию Центральной и Восточной Европы.
Мы приветствуем 'перезагрузку' американо-российских отношений. Будучи странами, расположенными наиболее близко к России, мы, естественно, больше других заинтересованы в развитии демократии в России и улучшении отношений между Москвой и Западом. Но в наших столицах ощущается нервозность. Мы хотим принять необходимые меры для того, чтобы слишком узкое толкование западных интересов не привело к неверным уступкам России. Сегодня мы беспокоимся о том, что Соединенные Штаты и основные европейские государства могут принять план Медведева, предлагающего заменить существующую структуру безопасности континента, основанную на ценностях, неким 'Договором держав'. Опасность состоит в том, что ползучее запугивание и лоббизм со стороны России приведут со временем к фактической нейтрализации региона. В нашем регионе существуют разные точки зрения относительно новой политики Москвы, но существует и общая точка зрения о том, что нам необходимо глубокое взаимодействие с Соединенными Штатами.
Многие в регионе с надеждой смотрят на администрацию Обамы, ожидая, что она восстановит атлантические отношения в роли нравственных ориентиров для их внутренней и внешней политики. Решительная приверженность общим либерально-демократическим ценностям является ключевым фактором для наших стран. Из своего собственного исторического опыта мы знаем разницу между тем, когда США вставали на защиту своих либерально-демократических ценностей, и тем, когда они этого не делали. Наш регион пострадал, когда Соединенные Штаты уступили концепции 'реализма' в Ялте, и извлек пользу, когда США использовали свою мощь, чтобы бороться за свои принципы. Это было критически важно во времена 'холодной войны' и после нее, когда для нас были открыты двери в НАТО. Если бы в начале 1990-х годов победу одержали 'реалистичные' взгляды, сегодня мы не были бы в НАТО, а идея целостной, свободной и мирной Европы была бы не более, чем далекой мечтой.
Мы понимаем, что ваша администрация и внешняя политика США сталкиваются с серьезными требованиями. Мы не хотим добавлять к уже имеющемуся списку проблем. Вместо этого, мы хотим помочь, будучи сильными проатлантическими союзниками в американо-европейском партнерстве, которое является влиятельной силой в поддержку добра во всем мире. Но мы не уверены, каким будет наш регион через пять или десять лет, учитывая внутриполитическую и внешнеполитическую неопределенность, стоящую перед нами. Сегодня нам нужно сделать ряд правильных шагов, чтобы гарантировать, что крепкие отношения между Соединенными Штатами и Центральной и Восточной Европой, продолжавшиеся последние двадцать лет, выдержат испытание временем.
Мы считаем, что пришло время, когда и Соединенные Штаты и Европа должны повторно инвестировать в трансатлантические отношения. Мы также считаем, что пришло время, когда Соединенные Штаты и Центральная и Восточная Европа должны вновь объединиться вокруг новой и дальновидной повестки дня. Осознавая все, чего мы добились за двадцать лет с момента падения 'железного занавеса', пришло время определить новую повестку дня для тесного трансатлантического сотрудничества на ближайшие двадцать лет.
Поэтому мы предлагаем следующие шаги:
Во-первых, мы уверены, что сегодня Европа нужна Америке, а Соединенные Штаты нужные Европе не меньше, чем в прошлом. Соединенные Штаты должны вновь подтвердить свое призвание играть серьезную роль в Европе и ясно продемонстрировать, что собираются и дальше тесно взаимодействовать с континентом, несмотря на насущные проблемы в Афганистане и Пакистане, на Ближнем Востоке и в Азии. Со своей стороны мы должны работать в наших странах и по всей Европе, чтобы убедить наших лидеров и наши общества занять более глобальную позицию и быть готовыми к большей ответственности в партнерстве с Соединенными Штатами.
Во-вторых, там требуется возрождение НАТО, которое является самым важным звеном безопасности между Соединенными Штатами и Европой. Это единственная заслуживающая доверия гарантия безопасности, которая у нас есть. Североатлантический альянс должен подтвердить свою основную функцию коллективной обороны, в то время как мы адаптируемся к новым угрозам 21-го века. Ключевым фактором для нашей способности принимать участие в миссиях НАТО за рубежом является уверенность в том, что мы находимся в безопасности дома. Поэтому мы должны залечить некоторые умышленно нанесенные раны из прошлого. Было ошибкой не приступить к созданию надлежащих планов обороны для новых членов, когда произошло расширение НАТО. Альянс должен сделать свою приверженность защите своих членов правдоподобной и стратегически успокоить всех членов. Речь идет о вариантном планировании, предварительном позиционировании войск, вооружений и припасов для подкреплений в нашем регионе на случай кризиса, изначально предусмотренного в Основополагающем акте НАТО-Россия.
Нам также следует пересмотреть работу Совета НАТО-Россия и вернуться к практике, когда страны-члены НАТО ведут диалог с Москвой, находясь на согласованной позиции. Когда речь идет о России, наш опыт подсказывает, что более решительная и принципиальная политика по отношению к Москве не только усилит безопасность Запада, но и, в конце концов, заставит Москву занять более сговорчивую позицию. Более того, чем в большей безопасности мы будем чувствовать себя в рамках НАТО, тем проще будет нашим странам протянуть руку и взаимодействовать с Москвой по вопросам общих интересов. Это - двусторонний подход, в котором мы нуждаемся, и который должен быть отражен в новой стратегической концепции НАТО.
В-третьих, самым щекотливым вопросом является запланированное Америкой разворачивание противоракетного щита. По этому вопросу в регионе существуют разные точки зрения, и население наших стран часто занимает противоположные позиции. Независимо от военных преимуществ этой схемы и окончательного решения Вашингтона, этот вопрос, тем не менее, стал (по крайней мере, в некоторых странах) символом надежности Америки и ее приверженности региону. То, как будет решен этот вопрос, может оказать значительное влияние на будущую трансатлантическую ориентацию этих стран. Небольшое количество ракет, предполагаемых к размещению, не могут стать угрозой стратегическим возможностям России, и Кремль знает это. Мы должны решить будущее этой программы как союзники, основываясь на стратегических преимуществах и недостатках различных технических и политических конфигураций. Альянс не должен позволить необоснованному противодействию России стать тем фактором, который решит судьбу противоракетного щита. Полный отказ от программы или включение России в этот процесс без предварительных консультаций с Польшей или Чехией может ослабить уровень доверия к Соединенным Штатам по всему региону.
В-четвертых, мы знаем, что одного НАТО недостаточно. Мы также хотим и нуждаемся в большем участии Европы и улучшенных и более стратегических отношениях между США и ЕС. Наша внешняя политика все чаще проводится через Европейский союз - и мы поддерживаем это. Мы также хотим иметь общую европейскую внешнюю и оборонную политику, открытую тесному сотрудничеству с Соединенными Штатами. Мы отстаиваем эту точку зрения в ЕС. Но нам требуется, чтобы Соединенные Штаты пересмотрели свое отношение к Евросоюзу и начали более серьезно воспринимать его как стратегического партнера. Нам нужно свести НАТО и ЕС вместе, чтобы они работали в тандеме. Нам нужны общие стратегии НАТО и ЕС не только по отношению к России, но и по ряду других новых стратегических вызовов.
В-пятых, нам необходимо решить вопрос энергетической безопасности. Угроза поставкам энергоресурсов может оказать немедленное влияние на политические суверенитет наших наций, в том числе и как союзников, принимающих общие решения в рамках НАТО. Поэтому этот вопрос должен стать трансатлантическим приоритетом. Хотя ЕС несет большую часть ответственности за энергетическую безопасность, у Соединенных Штатов тоже есть роль в этом процессе. Без американской поддержки трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан никогда не был бы построен. Энергетическая безопасность должна стать неотъемлемой частью американо-европейского стратегического сотрудничества. Страны Центральной и Восточной Европы должны лоббировать сильнее (и с большим единством) внутри Европы в пользу диверсификации источников энергии, поставщиков и транзитных маршрутов. Мы также должны лоббировать в пользу жесткой юридической проверки злоупотреблений России своим монопольным положением и картельной властью на европейском рынке. Но американская политическая поддержка этих процессов будет играть ключевую роль. Точно так же Соединенные Штаты могут сыграть важную роль в дальнейшем закреплении своей поддержки газопровода 'Набукко', особенно в том, что касается использования своих отношений с основным транзитным государством Турцией. Кроме того, США могут поддержать энергетическую смычку Север-Юг в Центральное Европе и СПГ-терминалы в нашем регионе.
В-шестых, не следует пренебрегать человеческим фактором. Наши последующие поколения должны ближе узнать друг друга. Нам следует лелеять и защищать множество образовательных, профессиональных и других сообществ и дружеских отношений, которые являются основой нашей дружбы и союзничества. В этом отношении визовый режим США остается преградой. Тот факт, что Польша и Румыния, которых можно назвать двумя крупнейшими и самыми проамериканскими государствами в Центральной и Восточной Европе, активно содействующими США в Ираке и Афганистане, до сих пор не включены в безвизовый режим, является абсурдным. Непостижимо, что такой критик США, как французский антиглобалист Жозе Бове (Jose Bove), не нуждается в визе, чтобы въехать в Соединенные Штаты, а бывший активист движения 'Солидарность' и обладатель Нобелевской премии за мир Лех Валенса вынужден ее получать. Этот вопрос будет решен только в том случае, если президент Соединенных Штатов сделает его приоритетным.
Шаги, проделанные нами вместе с 1989 года, нельзя назвать маленькими или неважными для истории. Наши общие успехи являются правильным основанием для трансатлантического возрождения, которое требуется нам сегодня. Поэтому мы верим, что нам также следует задуматься над созданием Товарищества Наследия (Legacy Fellowship) для молодых лидеров. С момента революций 1989 года прошло двадцать лет. Это - целое поколение. Нам нужно новое поколение, чтобы возобновить трансатлантическое партнерство. Следует разработать программу, которая будет определять тех молодых лидеров по обе стороны Атлантики, которые могут двигать вперед трансатлантический проект, на строительство которого мы потратили последние двадцать лет.
В заключение, приход к власти новой администрации США вселил в наши страны большие надежды на возобновление трансатлантических отношений. Это - возможность, которую нельзя упустить. Мы, авторы этого письма, не понаслышке знаем, насколько важны отношения с Соединенными Штатами. В 90-е годы, под пониманием Европы во многом понималось понимание Центральной и Восточной Европы. Участие Соединенных Штатов было критически важно для закрепления мира и стабильность по всему континенту, от Балтики до Черного моря. Сегодняшняя цель состоит в том, чтобы сохранить Центральную и Восточную Европу в роли стабильной, активной и проатлантической части нашего широкого сообщества.
В этом заключается ключ к нашему успеху в деле возрождения Альянса, которого хочет добиться администрация Обамы, и которое мы поддерживаем. Этот процесс потребует от обеих сторон новой приверженности и вложений в эти отношения. Но если мы все сделаем правильно, награда может оказаться очень реальной. Сделав правильные шаги сейчас, мы можем поставить наши отношения на новую, твердую опору в будущем.
Валдас Адамкус (Valdas Adamkus), бывший президент Литвы
Мартин Бутора (Martin Butora), бывший посол Словакии в США
Эмиль Константинеску (Emil Constantinescu), бывший президент Румынии
Паволь Демеш (Pavol Demes), бывший министр международных отношений и советник президента Словакии
Любош Добровски (Lubos Dobrovsky), бывший министр обороны Чехии
Матьяш Эрши (Matyas Eorsi), бывший госсекретарь Венгрии
Иштван Дьярмати (Istvan Gyarmati), посол, президент Международного центра демократических реформ в Будапеште
Вацлав Гавел (Vaclav Havel), бывший президент Чехии
Растислав Качер (Rastislav Kacer), бывший посол Словакии в США
Сандра Кальниете (Sandra Kalniete), бывший министр иностранных дел Латвии
Карел Шварценберг (Karel Schwarzenberg), бывший министр иностранных дел Чехии
Михал Ковач (Michal Kovac), бывший президент Словакии
Иван Крастев (Ivan Krastev), глава Центра либеральных стратегий в Софии, Болгария
Александр Квасьневский (Alexander Kwasniewski), бывший президент Польши
Март Лаар (Mart Laar), бывший премьер-министр Эстонии
Кадри Лиик (Kadri Liik), директор Международного центра оборонных исследований в Таллинне, Эстония
Янош Мартони (Janos Martonyi), бывший министр иностранных дел Венгрии
Януш Онишкевич (Janusz Onyszkiewicz), бывший вице-президент Европейского парламента, бывший министр обороны Польши
Адам Ротфельд (Adam Rotfeld), бывший министр иностранных дел Польши
Александр Вондра (Alexandr Vondra), бывший министр иностранных дел и вице-премьер Чехии
Вайра Вике-Фрейберга (Vaira Vike-Freiberga), бывший президент Латвии
Лех Валенса (Lech Walensa), бывший президент Польши
