Как США следует реагировать на волнения, последовавшие за президентскими выборами в Иране? Спустя полтора месяца после того, как мошеннические выборы вызвали возмущение обычных иранцев, которое привело к беспрецедентным по масштабам демонстрациям оппозиции на улицах Ирана, этот вопрос по-прежнему мучает политиков в Вашингтоне.
Глубина дилеммы, стоящей перед администрацией, очевидна. В конце концов, предвыборная кампания президента Обамы была основана на его готовности вести диалог с Ираном, и с момента прихода к власти в январе он сделал переговоры с Тегераном ключевым приоритетом своей внешней политики. Американская поддержка иранской оппозиции, даже если она ограничится простой риторикой, несомненно, осложнит перспективу подобных переговоров, а может и вовсе сорвать их.
Однако молчаливая позиция - это тоже не вариант. Как недавно заметил на страницах газеты Wall Street Journal бывший премьер-министр Испании Хозе Мария Азнар (José Maria Aznar), 'пассивность' со стороны США, наверняка, придаст иранскому правительству смелости, что будет иметь ужасающие последствия для протестующих - и для будущей свободы в Исламской республике.
Однако из этого тупика есть выход, который может удовлетворить и сторонников и критиков администрации. Этот выход лежит в использовании модели 'условного признания', в рамках которой США ясно даст понять иранскому правительству, что его место в международном сообществе будет во многом зависеть от того, как оно будет относиться к внутренней оппозиции.
В подобном подходе нет ничего нового. В середине 1970-х американское правительство использовало сходную стратегию в отношении Советского Союза, пытаясь повлиять на то, как Кремль вел себя внутри страны. Эта инициатива, получившая название поправки Джексона-Веника в честь особо активно продвигавших ее вашингтонского сенатора Генри 'Скупа' Джексона и конгрессмена от штата Огайо Чарльза Веника, связала статус наибольшего благоприятствования в торговле для Советского Союза с либерализацией суровых советских законов об эмиграции. Этот подход сработал. Жаждущая заняться с Западом торговлей, Москва ослабила ограничения на путешествия, подарив свободу поколению советских диссидентов и заложив основы для гласности и перестройки.
Этот урок остается в силе и сегодня. Слишком долго легитимное беспокойство по поводу попыток иранского режима получить ядерное оружие оставляло в тени серьезные обсуждения по поводу ситуации с правами человека в Иране. Но Иран - это страна, глубоко заинтересованная в международном признании и готовая на все ради регионального престижа. Таким образом, Иран уязвим для давления, которое ставит его статус по этим двум параметрам под вопрос. США могут использовать эту возможность двумя способами.
Первый касается 'взаимодействия'. За последние месяцы программа помощи Ирану стала центральным элементом ближневосточной стратегии команды Обамы. Но, как предупреждают сами чиновники, эта стратегия не является бессрочным процессом и не призвана защитить Тегеран от последствий его действий на ядерном фронте.
Тот же принцип следует применить и к тому, что Иран делает у себя дома. В конце концов, для Белого дома неприемлема ситуация, при которой его политика в отношении Ирана приведет к усилению репрессий внутри страны. Чтобы гарантировать, что этого не произойдет, Вашингтону следует предупредить Тегеран о том, что перспективы реального, долгосрочного диалога одинаково зависят как от внутренней политики Ирана, так и от его ядерных амбиций.
Второй способ касается торговли. Сегодня у США гораздо меньше рычагов экономического воздействия на Иран, чем было на СССР во времена 'холодной войны'. Но тут может помочь Европа. Все вместе, страны Евросоюза являются крупнейшим торговым партнером Ирана, а ежегодный товарооборот составляет почти 20 миллиардов долларов. И хотя европейские столицы до сих пор всячески отказывались использовать свое экономическое влияние, чтобы надавить на Иран по поводу его непрекращающихся ядерных амбиций, есть основания полагать, что европейцы будут более открыты возможности использования своего влияния для правозащитной деятельности.
Подобное утверждение верно потому, что почти все без исключения европейские страны подписали в свое время Хельсинское соглашение 1975 года, которое обязывает их поощрять 'эффективное осуществление гражданских, политических, экономических, социальных, культурных и других прав и свобод' в других странах. За прошедшие годы эти стандарты практически не поддерживались, когда речь шла об Иране. Однако у Вашингтона есть возможность изменить эту позицию невмешательства - и подтолкнуть Европу к тому, чтобы она заняла более активную позицию, направленную на изменение поведения иранского режима по отношению к собственным гражданам.
Все это будет стимулом для нарождающегося демократического движения в Иране. Тридцать пять лет назад, поправка Джексона-Веника тонко, но глубоко изменила подход советских лидеров к своим собственным гражданам. Сделав это, она создала пустое политическое пространство, необходимое для сбора и взросления серьезной оппозиции Кремлю. Сегодня то же пространство для маневра отчаянно необходимо в Иране, где текущие протесты остаются хаотичными и плохо организованными, без настоящих лидеров или сплоченной идеологии.
Однако самым важным является сигнал, который подобный подход пошлет иранским аятоллам и другим авторитарным правителям стран мира. Оставляя открытой возможность для серьезных дипломатических переговоров, он также ясно покажет, что в том, что касается поддержки людей, стремящихся к свободе, лидер свободного мира не может и не будет оставаться в стороне.
_________________________________________________________
Новая внешняя политика Америки ("Handelsblatt", Германия)
Россия, Ахмадинежад и Иран: переосмысление ("Stratfor", США)
Скромное обаяние иранского авторитаризма ("BBCRussian.com", Великобритания)
