В том оруэлловском 1984 году, когда Гарри Каспаров и Анатолий Карпов впервые провели между собой шахматный матч, шахматы были таким же русским явлением, как и водка. Начавшаяся на этой неделе в Испании историческая переигровка стала возобновлением дуэли между двумя людьми с именами, вызывающими такие же ассоциации с Россией, как и "Столичная". Но почему люди, не являющиеся ни фанатами шахмат, ни русофилами, должны поднимать бокалы в честь этих старых соперников?
Я могу привести как минимум три причины: это символичная роль шахмат в "холодной войне"; это не менее символичное значение матчей Каспарова и Карпова для распада Советского Союза; это нынешняя роль Каспарова как фактического лидера оппозиции российскому режиму Путина-Медведева.
Шахматы стали великолепной метафорой "холодной войны" отчасти потому, что еще задолго до русской революции они стали опиумом для интеллигенции. Для Ленина, Троцкого, Горького и жившей в эмиграции и ссылке большевистской элиты шахматы были непреходящим увлечением. Придя к власти, Ленин решил превратить их в бесклассовое времяпрепровождение пролетариата. Это было чисто интеллектуальное развлечение и отдых, одновременно наука и искусство, в которых шанс и удача не играли никакой роли.
Советское главенство в шахматах должно было продемонстрировать превосходство коммунизма над капитализмом. Но Сталину в них нравилась и более мрачная черта: прежде всего, шахматы были военной игрой. Человека, назначенного установить советскую гегемонию на буржуазном доселе шахматном поле, звали Николай Крыленко. Он был создателем Красной Армии и главным прокурором, но и его поглотила волна Большого Террора. Слова Крыленко приводит в своем "Архипелаге ГУЛАГ" Солженицын. Шахматный руководитель сожалеет о том, что "мы порой проявляем ненужную снисходительность и мягкость". Комиссары империи зла осквернили своими заявлениями и действиями даже шахматы.
Подготовив миллионы детей, советская шахматная школа (так ее называл первый руководитель Михаил Ботвинник) после 1945 года обогнала Запад. Хотя Советский Союз сохранял господствующее положение в шахматах до самого конца своего существования, он обнаружил, что других областей, в которых у него есть возможность помыкать свободным миром, очень немного. Балет и гимнастика играли важную роль в формировании имиджа советской культуры, но шахматы из-за "холодной войны" стали явлением уникальным. Только они могли стать суррогатом ядерной войны, только в них можно было воевать, не подвергаясь угрозе ответного уничтожения.
Поэтому когда американский тинейджер бросил вызов советским гроссмейстерам и со временем побил их, это стало ударом для всей системы. Эпохальная победа Бобби Фишера над Борисом Спасским в Рейкьявике в 1972 году на короткое время приковала к себе внимание Запада - даже Ричарда Никсона и Генри Киссинджера. Но когда Фишер отказался играть при несоблюдении его условий, поле оказалось свободным, и молодой Карпов получил возможность восстановить советское превосходство.
Почти десять лет его единственным серьезным соперником был советский эмигрант Виктор Корчной. 70-е годы были порой расцвета советского диссидентства, когда такие личности, как Андрей Сахаров, бросили открытый вызов Кремлю. Шахматы помогли Натану Щаранскому сохранить честность, добропорядочность и здравый ум за долгие годы лишения свободы, когда он отстаивал свое право эмигрировать в Израиль.
Шахматы были инструментом дипломатии и социальной инженерии, а также пристанищем для немногих неподкупных. Одним из таких людей стал Каспаров, который появился на шахматной сцене в начале 80-х, чтобы стать последним советским и первым постсоветским чемпионом мира. Наполовину еврей, наполовину армянин, этот человек вырос в кругу бакинской интеллигенции, во враждебном окружении азербайджанского мусульманского большинства. Каспаров был счастлив войти в состав советской элиты, которая русифицировала его фамилию.
В 1984 году в 20-летнем возрасте Каспаров завоевал право бросить вызов Карпову в первом из пяти матчей шахматного марафона, который растянулся на шесть с лишним лет. В целом они провели 144 игры. Ни у кого из шахматных чемпионов не было таких равных результатов: в целом Каспаров выиграл 21 игру, Карпов 19; а большую часть своих 104 закончившихся ничьей игр они вели до последнего, то есть, до патовой ситуации.
Карпов был хладнокровным классиком, Каспаров - пылким романтиком. Карпов бесстрастно взирал на шахматную доску, при этом длинная и мягкая челка свисала с его лба. Каспаров был вулканом нервной энергии. Он ходил из стороны в сторону, презрительно смотрел на своего миниатюрного соперника и с нетерпением ждал момента, когда можно будет нанести ему завершающий удар. Гениальность Карпова заключалась в том, что он в основном ничего не делал, но делал это очень хорошо, а Каспаров любил поджигать шахматную доску пиротехникой своих ходов.
Пока Каспаров не научился предвидеть демонические ходы Карпова, он часто поддавался соблазну и переоценивал свои силы. Каждый из пяти матчей заканчивался с минимальным преимуществом; участники в ходе игры вспоминали и восстанавливали всевозможные детали шахматных комбинаций. Многие игры того чемпионата стали классикой.
Нынешний матч это всего лишь показательное выступление, где на всю игру каждому игроку отводится полчаса. "Быстрые" шахматы чем-то напоминают крикет в формате Twenty20, который популярен среди зрителей и соответствует духу времени.
Но на чемпионатах мира по шахматам, как и в отборочных матчах, играть надо гораздо медленнее, чтобы проникнуть в глубины этой поразительной по своей сложности игры. В двадцатой игре своего последнего матча в Лионе в 1990 году Каспаров примерно за двадцать ходов предвидел, что ему придется пожертвовать ферзем, чтобы в итоге одержать победу. Наблюдавший за игрой гроссмейстер Михаил Гуревич был поражен: "Это было совершенно невероятно".
Но даже Каспаров не может просчитывать ходы столь тщательно и столь точно, как это делают новейшие компьютеры. Нынешний матч стал отчасти признанием бренности человеческого тела и слабости человеческого разума. Карпов сегодня уже ветеран, он слишком быстро устает, но все еще порой громит нынешних гроссмейстеров, которые годятся ему во внуки. Каспаров по-прежнему грозен, но в 2005 году он ушел из шахмат. Для этих двоих понятия "товарищеской" игры не существует, у них шахматы всегда до крови. В игре их поддерживает адреналин, который часами без перерыва вырабатывается только на матчах гроссмейстеров.
Когда-то мне улыбнулась удача, и я играл длинный эндшпиль с Каспаровым на благотворительном сеансе одновременной игры. Последние 20 ходов он сделал на одном дыхании, как будто от этого зависела вся его жизнь. Когда игра завершилась ничьей, он так разозлился на себя, что даже забыл о рукопожатии.
Матчи Каспарова и Карпова совпали по времени с эпохой Горбачева. Карпов вначале занял сторону номенклатуры, а Каспаров исследовал пределы гласности и перестройки. Но к концу 80-х он разочаровался в обреченных на провал попытках Горбачева провести демократизацию однопартийного государства и стал на сторону диссидентов. Карпова избрали в последний советский парламент. Каспаров представлял себя в качестве революционера, а Карпов в качестве коллаборациониста. Но Каспаров сумел переключиться с роли "своего" на роль "чужака" только тогда, когда научился обыгрывать систему.
Лишь в 1990 году Каспаров порвал с Советским Союзом. Спася свою семью во время погромов армян в Баку, в которых он обвинил Горбачева, Каспаров отказался играть с Карповым под флагом с серпом и молотом. Возникли опасения за его жизнь, но он победил - как на доске, так и вне ее.
С тех пор он посвятил свою жизнь политике. Его победа над Карповым стала символом окончания советской эпохи, но сейчас он является символом сопротивления неосоветскому режиму Путина. В прошлом году на него совершали нападение, его арестовывали и сажали в тюрьму во время протестов против фальсификации выборов. К удивлению Каспарова, в тюрьме его посетил Карпов. Таким образом, два старых врага стали союзниками - до определенного времени.
На конференции движения диссидентов в Праге, которую организовали Щаранский и Вацлав Гавел, Каспаров заявил: "Мы сейчас на этапе миттельшпиля. Для нас это окончание начала партии, но для Путина это начало конца".
Таков Каспаров в своем лучшем виде - человек, в котором сочетаются дух шахмат и черчиллевское демонстративное неповиновение. После того, как он произнес эти слова два года назад, Владимир Путин вторгся в Грузию, шантажировал Запад, а администрация Обамы пыталась его умиротворить. Оппозиция в России слаба как никогда. Но Каспаров твердо намерен поставить Путину шах, даже если это будет стоить ему жизни.
Дэниел Джонсон редактор издания Standpoint, автор книги "White King and Red Queen: How the Cold War was Fought on the Chessboard" (Белый король и красный ферзь: как "холодная война" велась на шахматной доске).
_________________________________________________________
