Чак Тодд из MSBBC и Эндрю Салливан из журнала The Atlantic, похоже, думают, что российская реакция на сообщения об иранском объекте, где проходит обогащение урана, это значительный шаг сперед. Тодд говорит, что русские, похоже, 'в деле', и готовы попробовать более карательный подход к ядерной программе Ирана, но из заявления Кремля это вовсе не очевидно. Кремль заявил, что российское правительство хочет, чтобы МАГАТЭ провела расследование, и что он поможет в расследовании. Это, конечно, не дипломатический шаблон, но близко к этому. Это вовсе не 'прорыв', как говорит Эндрю, а минималистичное заявление, выражающее беспокойство по поводу сообщенных нарушений резолюций Совета безопасности. В лучшем случае российское правительство говорит, что еще не решило официально, как оно отреагирует, пока МАГАТЭ не проведет расследование. Россия не взяла на себя каких-либо новых обязательств, и она не изменила свою позицию по санкциям против Ирана, и есть мало поводов полагать, что это изменится.
Одна из вещей, беспокоящих меня по поводу попыток получить российскую поддержку санкций против Ирана, состоит в том, что применение санкций против Ирана уже является контрпродуктивной, глупой стратегией. Она не становится мудрее от российской поддержки. Значительное сотрудничество России с режимом санкций сделает этот режим более 'успешным', в том смысле, что изолирует Иран еще больше, что, хотя бы частично, ответит на практическую проблему установления санкций, но это не приведет к тем результатам, которых хотят и ждут защитники санкций. Скорее всего, Китай примет эстафету и станет еще больше торговать с Ираном. Кроме того, как утверждают противники санкций, более жесткий режим санкций навредит внутренней оппозиции режима, усилит хватку политического и военного истаблишмента, держащего под контролем экономику, и приведет к тому, что иранцы объединятся за своим правительством перед лицом внешней враждебности.
Еще одна вещь, которая беспокоит меня по поводу попыток заполучить помощь русских в давлении на Иран, состоит в том, что эти попытки приводят к тому, что американцы начинают судить о качестве наших отношений с Россией и о преимуществах улучшения связей с Москвой на базе российского сотрудничества по вопросу, по которому Москва не собирается сотрудничать. Таким образом американцы приходят к выводу, что поддерживать хорошие отношения с Россией бессмысленно, потому что Москва не дает Вашингтону то, чего он хочет. Не имеет значения, что Вашингтон никогда и не получил бы от России того, что хотел по поводу Ирана -- администрация пообещала, что это может случиться, и русских обвинят, когда этого не случится. Поэтому я считаю, что было неправильно сформулировать решение по системе ПРО как шаг, призванный получить российскую помощь в давлении на Иран. Это гарантирует, что критики внутри страны могут указать на 'неспособность' получить эту помощь как на 'доказательство' того, что решение по противоракетному щиту было неверным. Русские довольно прямо сказали, что не видят связи между этими двумя вопросами, и они правы в том, что такой связи нет. Вместо того, чтобы оценить стратегические варианты для европейской безопасности с одной стороны и ядерную программу Ирана с другой, и вместо того, чтобы оценить эти варианты по их достоинствам, администрация создала ситуацию, в которой качество ее решения по центральноевропейской системе ПРО будет оцениваться по стандарту - привело ли это к усилению международного давления на Иран - и это изначально нелепый стандарт для использования.
_______________________________________________________
В ООН мало что говорит об улучшении отношения России к Обаме, но подвижки в ядерном сотрудничестве возможны ("Christian Science Monitor", США)
Иран, Россия и ядерные шахматы ("The Independent", Великобритания)
