Виктор Ющенко: скепсис по отношению к СНГ усиливается

В преддверии встречи руководителей стран СНГ, открывающейся 9 октября в Кишиневе, президент Украины Виктор Ющенко ответил на вопросы корреспондента Украинской службы Би-би-си Светланы Дорош.

Би-би-си: Каковы ваши ожидания от саммита?

Виктор Ющенко: Мы ведем речь о поводе, когда можно провести многосторонние и односторонние встречи, во время которых можно представить, отстоять национальные интересы.

Отношение к этому саммиту, я бы сказал, скептическое, потому что история этого органа, особенно за последний год, свидетельствует, что он далек от прагматических требований.

По статистике, кажется, только 3,5-4% всех решений, которые принимались на СНГ, реализуются на уровне стран. К сожалению, СНГ превратился в малоэффективный институт, и скептическое отношение к нему усиливается.

- На что вы надеетесь? Что именно эта встреча может сдвинуть?

- Я на нее смотрю прежде всего как на хорошую возможность проведения двухсторонних встреч - [в частности] с президентами Белоруссии, Азербайджана, с молдавской стороной.

Что касается самого саммита, очевидно, мы будем обсуждать тему антикризисной политики. Но, опять таки, я скептически отношусь к этому, потому что до сих пор не были приняты механизмы, в рамках которых можно было бы использовать антикризисный инструментарий.

Украинская сторона будет предлагать совместные антикризисные меры, для их внедрения нужны механизмы. Но, скорее всего, их не будет, потому что их нет уже 15 лет. И нет ощущения необходимости их иметь у тех, кто должен был бы стоять за такой политикой.

- Среди встреч в Кишиневе вы не упомянули встречу с российским президентом. . .

- С нашей стороны препятствий нет. Более того, я написал письмо несколько недель назад президенту Российской Федерации с предложением такую встречу провести. Ответа традиционно нет. Но я надеюсь, что встреча будет. Особенно учитывая события, которые имели место в августе.

- Не только в России, но и в украинском обществе существует мнение, что ухудшение украино-российских отношений – это вина Украины. По вашему мнению, чьей вины тут больше?

- Я категорически не могу согласиться с тем, что это вина Украины. Потому что все, что можно было сделать с точки зрения установления двухсторонних отношений в русле добрососедства, взаимоуважения, украинской стороной делается.

Вообще, отношения с Россией, как практически со всеми соседями, складывались непросто во все времена. И я не думаю, что нынешний период в наших отношениях – самый сложный.

Может быть, кто-то забыл, как лет шесть назад возник конфликт около острова Тузла, когда обе армии были на уровне наивысшей боевой готовности, когда до нарушения территориальной целостности оставалось несколько метров. Неужели тогда были лучшие времена?

Неужели лучше было тогда, когда российской стороной принимались решения о Севастополе как российском городе? Кстати, это решение до сих пор не отменено, хотя соответствующая резолюция по этому поводу есть.

То были времена, которые действительно были иллюстрацией, возможно, неугасших амбиций, взгляда на Украину как на периферию, как на филиал.

Моя политика – это демонстрация большого уважения к России, корректного к ней отношения. Я не допускаю каких-либо выпадов, которые бы свидетельствовали о нетактичности, или оскорбления.

Но, с другой стороны, я не позволю общаться с Украиной без понимания того, что мы – независимое государство, что у нас есть территориальная целостность, граница, что не может быть предметом торгов Одесский припортовый завод или "Стирол", или комплекс "Заря", или газотранспортная система.

Это исключительно национальные интересы. И мы не хотим подсказок по этим вопросам. Возможно, это неприятно кому-то слушать, но уважение к суверенитету, к нации – думаю, это самая верная дорога к дружбе и взаимопониманию.

Никто не ставит целью иметь проблемные отношения с Россией, но никто не будет жертвовать суверенитетом или независимостью, чтобы эти отношения были такими, как кому-то хочется.

- Ваши слова о национальных интересах, вероятно, станут главными лозунгами вашей избирательной кампании. Но ведь может оказаться так, что поддержка ваших идей со стороны избирателей будет не такой, на которую вы рассчитываете. . .

- Это может быть разочарованием для меня, но это не такая уж большая жертва, о которой стоило бы говорить сейчас.

Я думаю о другом: есть ли у нации иммунитет [для защиты] своей независимости, морали, идентичности? В конце концов, шанс нации сохранить государство будет утерян или он будет защищен? Я думаю, что граница дискуссий на выборах будет касаться именно этих понятий. И если нация этого не понимает и не признает, мне не нужна такая политика, я не хочу быть политиком в таком государстве! Я не хочу номинально представлять власть, которая на самом деле должна творить государство.

- Но не участвовать в политике и защищать то, о чем вы говорите – это также сложно. Если на президентских выборах одержат победу другие – вы перейдете в оппозицию?

- Я думаю, что мой род - род Ющенко - делал все для того, чтобы Украина стала другой. Я буду гордиться, и мои деды-прадеды будут на том свете гордиться тем, что я делаю как президент и как украинец для этой нации. Меня окрыляет это.

В течение пяти лет у меня был шанс реализовывать то, в чем я глубоко убежден. Вероятно, мой вызов был в том, что большинство вещей, о которых я говорю, воспринимаются нацией специфически.

Но это еще не говорит о том, что я не прав. Если меня поймут – хорошо. Не поймут – у меня останется чувство выполненного долга.

Моя политика была образцом того, как вернуть нацию к забытому. Усыпленное, знаковое с моим президентством вернулось. Я веду страну домой, туда, где мы всегда были, - в Европу.

Могу ли я набрать баллы на таких избирательных лозунгах? Сложно. Но могу ли я быть нечестным и говорить сейчас о второстепенных вещах? Нет.

Да, я поднимаю вопросы, которые для очень многих в обществе являются непонятными или некомфортными. Но с каждым днем осознанность того, о чем я говорю, в нации растет.

- После выборов президента 17 января как быстро, по вашему мнению, должны состояться парламентские выборы, а также измениться полномочия президента и правительства путем реформирования Конституции?

- Я думаю, все это должно происходить единым пакетом. Когда мы говорим о парламентской проблематике, то очевидно, что такой парламент, как сегодня, не имеет перспективы. Поэтому тема новых парламентских выборов подымается каждым следующим кандидатом в президенты.

Понятно, что чем быстрее состоятся выборы, тем лучше, тем страна оперативнее приобретет систему ответственности, систему организации работы Верховной Рады.

Я думаю, что выборы можно было бы провести до августа 2010 года. Но, конечно, проводить выборы на существующей избирательной базе было бы большой ошибкой.

- Но кто примет новый закон о выборах, если этот парламент, как вы говорите, бесперспективен, а новые выборы надо назначать как можно скорее?

- Я думаю, что принятие нового избирательного закона – это миссия нынешнего парламента. Нужно открыть избирательные списки для того, чтобы не рецидивистов приводить в Верховною Раду, не охранников или секретарей, а тех политиков, для которых существует система национальных приоритетов.

Конечно, речь идет также о том, что без изменений в Конституцию говорить о новой политической картине невозможно. Это то, что могло бы привести к гармоничной политике и гармоничному экономическому и социальному курсу.

- Допускаете ли вы, что результаты выборов могут быть не признаны какой-либо из сторон?

- Я не могу этого отрицать, но я убежден, что это будет второстепенным, потому что Украина имеет правовую базу, инструментарий проведения выборов, и провести честные выборы, на мой взгляд, не проблема.

Поэтому Украина может продемонстрировать те же результаты, которые демонстрировала на выборах в Верховную Раду в предыдущие годы. А то, что будут атаки на законность выборов – вероятно будут, поскольку для некоторых кандидатов - это единственный способ сохранить свои интересы на плаву.

- Почти пять лет прошло с тех пор, как в 2004 году состоялся первый тур выборов президента. Оглядываясь назад, что вы считаете своей самой большой ошибкой?

- Почему такой пессимистичный вопрос? Я бы сказал, что эти годы – это лучшие годы нашей новейшей 18-летней истории. За четыре года мы достигли самых высоких темпов экономического развития. Почему мне не гордиться этим?

Если говорить о нашем продвижении в Европу, к европейским ценностям – были ли годы, когда Украина достигала большего прогресса? Мы накануне подписания соглашения об ассоциации Украина-ЕС. Разве можно было об этом мечтать?

Когда мы говорим о демократии, без которой не возможна украинская независимость, почему я не могу гордиться тем, что в нашей стране есть свободный журналист и свобода слова?

Почему мне не гордиться таким фундаментальным достижением, как свобода выбора? Вспомните, как пять лет назад проходили выборы в Украине – рассказывали, кому разрешено проводить митинги, кто тогда попадал на экраны телевидения, и что творили с оппозицией. Как в ручном режиме руководили милицией, армией, налоговой, пожарными, сантехниками и так далее. Сегодня даже противно вспоминать, какое было отношение к личности и к ее праву выбора.

Если говорить о разочарованиях или о том, что мне больше всего хотелось сделать – это реформа политического строя в Украине. Это то, что за эти годы я не успел сделать.

Сегодня проблема устройства страны накладывается на проблему формирования самой власти. Власть криминализируется, формируется в теневом порядке. Я имею в виду закрытые списки, с помощью которых к власти приходят люди, не являющиеся носителями государственных интересов.

Поэтому необходимо сменить одновременно и систему выборов, и политическое устройство – это сверхцель, которая поможет выйти из перманентного политического конфликта в украинской власти.

А все остальное – поверьте, чем дальше мы будем от времени президентства Ющенко, тем более реалистичными будут оценки его достижений. Потому что цель моей политики – это не выборы 2010 года. Это политика, цель которой - получить новое поколение граждан Украины. Это политика не тактическая, а стратегическая.