Взгляд
Сегодня только и слышны слова о борьбе с кризисом. Но с кризисом не следует бороться, его необходимо использовать. В то время, как большинство аналитиков и комментаторов описывают его в исключительно негативном свете, есть и другая сторона медали. Сегодня человечество получает уникальный шанс пересмотреть направления своего развития, ориентиры, мировоззрение. Это шанс реформировать политико-экономический уклад западной цивилизации, который в научных кругах называют как неолиберальный.
Те, кто пытается бороться с кризисом, стремятся возвратить прошлое — тот мир, который был до кризиса. С финансовыми пирамидами фондовых бирж, с возможностями делать деньги на пустом месте, с бездумным неограниченным потреблением, с катастрофической социальной бездной между бедными и богатыми.
Попытка бороться с кризисом только продолжит общемировую стагнацию и отдалит момент окончательного коллапса неолиберализма. Необходимо осознать, что кризис уже ставит жирную точку в неолиберальном развитии человечества. Сейчас нужны адекватные оценки и действия, чтобы выявить недостатки неолиберализма и заложить фундамент будущего посткризисного мира. И украинские ученые, и аналитики могли бы внести свой вклад в этот процесс.
Читатель, наверное, спросит, о каком таком «неолиберализме» идет речь? Чтобы в доступной форме ответить на этот вопрос, необходимо сделать короткий исторический экскурс.
Исторический либеральный экскурс
Либерализм часто воспринимается как сугубо экономическая теория, однако, на самом деле это не так. Свое начало он получил в области права, обосновав наличие у каждого человека естественных и неотъемлемых прав на жизнь, свободу, собственность и безопасность. Далее либерализм, как комплексное учение о свободе, стал политической идеологией, научной доктриной, образом мышления и, в конечном счете, экономической доктриной.
В экономике либерализм обозначился утверждением рыночных свобод. Считалось, что устранение государства от экономических процессов даст настоящую свободу участникам рынка, где каждый руководствуется собственной волей и интересом. Таким образом, рынок приведет к возникновению справедливого общества. В основе регулирования рынка заложен «принцип невидимой руки», которая не только содействует удовлетворению индивидуального интереса, но и росту общего блага. Государству отводилась скромная роль «ночного сторожа».
Устранение государства от регулирования экономикой дало себя знать во второй половине ХІХ века. Средства производства начали концентрироваться в руках группы самых богатых людей, инструменты конкуренции часто не действовали из-за монополизации отраслей экономики. Рыночная свобода привела к концентрации капитала у ограниченного круга людей и деформации рынка. В то же время, общее состояние экономики все больше зависело от финансового сектора, который держался на биржевых спекулятивных операциях.
Либеральное развитие экономики завершилось биржевым крахом на Уолл-Стрит 29 октября 1929 года. Масштабная рецессия экономик развитых стран вылилась в самый крупный мировой кризис ХХ века — Великую депрессию.
Несмотря на все заверения либеральных теоретиков, инструменты саморегуляции свободного рынка во время Великой депрессии не срабатывали. «Невидимая рука» рынка испортилась.
В 30-е годы ХХ века закончилась эпоха чистого либерализма. Ответом на кризис стало возникновение «социального либерализма», который допускал государственное регулирование экономики, контроль над финансовым и банковским секторами, ограничение рыночных свобод, борьбу с монополистами, социальную защиту населения, перераспределение доходов в пользу наиболее бедных слоев общества. Социальный либерализм (иначе его еще называют «встроенный либерализм») сформировал основу «Нового курса» президента США Франклина Рузвельта. Политики того времени были убеждены, что бедные люди не могут быть свободными, таким образом социальная справедливость должна быть реальной целью, а не призрачным идеалом.
Новая доктрина стала результатом удачного обогащения классического либерализма социалистическими идеями (понятно, не коммунистическими, а, скорее всего, социал-демократическими). Социальный либерализм установил гармоничный паритет между индивидуальным интересом и социальными, государственными потребностями. Особое распространение в мире он получил в послевоенный период — после 1945 года и характеризовался периодом невиданного роста. Значительные государственные инвестиции в инфраструктуру, борьба с бедностью и безработицей повысили качество жизни людей в развитых странах. Возникли такие феномены, как «социальное государство» и «государство общего благосостояния».
В конце 1960-х годов «встроенный либерализм» начал разрушаться, что было обусловлено целым рядом факторов. Росла инфляция, безработица. Корпорации и экономическая элита были очень недовольны вмешательством государства в экономические дела, в то же время студенчество и молодежь начали масштабное движение за личные права.
В 70-е годы при финансовой поддержке крупных корпораций стало популярным учение неолиберализма, у истоков которого стояло общество «Мон-Пелерин». Названное в честь курорта в Швейцарии, это общество собрало таких мыслителей как Фридрих фон Хайек, Людвиг фон Мизес, экономист Милтон Фридман, а также философ Карл Поппер.
Неолиберальная доктрина, разработанная обществом «Мон-Пелерин», оказалась в принципиальной оппозиции к «встроенному либерализму» и теориям Джона Мейнарда Кейнса о вмешательстве государства.
Неолиберальный поворот в США и Великобритании произошел в 1979 году с приходом к власти Маргарет Тэтчер и кардинальными изменениями в политике Федерального резервного банка США при администрации президента Картера. Окончательно неолиберальная революция в США победила с избранием на должность президента Рональда Рейгана.
При помощи международных финансовых учреждений, таких как МВФ, Мировой банк и ВТО неолиберальная политика была привнесена в большинство стран мира, хотя некоторые страны, такие как Китай, Швеция, Польша, допускали только частичную неолиберализацию учитывая собственные интересы.
Неолиберализм стал основной мышления по всему миру. Он настолько повлиял на сознание, что стал доминировать в мыслях и действиях обычных людей. С позиций неолиберализма большинство человечества до кризиса оценивало жизнь и смотрело на мир.
Неолиберальная система
Неолиберализм является политэкономической теорией, которая в развитых странах привела к возврату форм общественно-экономической организации, которые существовали до Великой депрессии. Основополагающим постулатом неолиберализма является абсолютная экономическая свобода и неприкосновенность свободного рынка. Государство минимизировало свое вмешательство в экономические и финансовые процессы. Кейнсианская политика была заменена монетаризмом.
Основной задачей для государства стала борьба с инфляцией и поддержка делового климата, а не обеспечение социальной справедливости и полной занятости населения. Граждане берут на себя ответственность за собственные действия и благосостояние. Этот принцип распространяется на сферы социального обеспечения, образования, медицинского обслуживания, а также пенсионного обеспечения.
Неолиберализм обеспечил освобождение банковской системы и максимальную приватизацию активов во всех сферах экономики и социальной жизни. В частных руках оказались отрасли, предприятия и учреждения медицинского, образовательного, научного и даже военного направления. В то же время, государство должно быть сильным для того, чтобы защитить право частной собственности, капитал и его интересы как внутри страны так и за границей.
В качестве основы социальных отношений в неолиберальном мире приобрела распространение контрактно-договорная форма, которая носит краткосрочный характер и имеет денежное измерение. Предметом договоров стали не только товары и услуги, но и даже здоровье, честь, сексуальность и материнство. Даже брак воспринимается теперь как краткосрочный контракт, а не священная и неразрывная связь.
По мнению неолибералов, любое действие человека может быть вписано в систему рыночных отношений. Все продается и все покупается. Как указывает известный исследователь неолиберализма профессор Девид Харви, рыночный обмен в неолиберальном мире стал основой системы этических норм.
К чему привел неолиберальный поворот в мире? Казалось бы, с экранов телевизоров зрителю демонстрируется достаточно привлекательный мир роскоши и потребления. Однако настоящие плоды неолиберализма были длительное время скрыты от широкого общества. Раскрыть их нам помогут некоторые цифры, которые стали известными не так давно.
Итоги неолиберализма
В первую очередь, неолиберализм обусловил снижение налогообложения для экономической элиты общества. Так, в США налог на наследство (унаследованное богатство) сведен к минимуму, максимальный налог на прибыль уменьшился с 70 до 28%, в то время как налогообложение заработной платы остается неизменным. Экономическая элита получила возможность накапливать богатство, в то время как благосостояние людей, единственным доходом которых является оплата труда, непрестанно падал. В США установленный законом уровень заработной платы до 1980 года был соизмерим с прожиточным минимумом, тогда как уже в 1990 году, после неолиберального поворота, — на 30% ниже прожиточного минимума.
В 1978 году 0,1% наиболее богатых людей США получали 2% национального дохода. В 1999 году, уже после неолиберальной революции их доля выросла до 6%. Неолиберализм углубил имущественное расслоение. Так, если в начале 1970 годов средняя заработная плата топ-менеджера была в 30 раз больше зарплаты рабочего, то до 2000 года разрыв между ними достиг 500 раз. Аналогичная ситуация в Великобритании, где с 1982 года 1% наиболее богатых людей удвоили свою долю в национальном доходе страны с 6,5% до 13%.
Необычную концентрацию богатства можно наблюдать и в Мексике, которая после неолиберальных экспериментов получила полуразрушенную и приватизированную иностранным капиталом экономику. Так, в 2005 году Мексика заняла 9 место по количеству миллиардеров, опередив Саудовскую Аравию. Аналогичными успехами может похвастаться также Украина, Россия и большинство стран СНГ, которые стали на путь неолиберализации под руководством западных консультантов и МВФ.
В то же время, неолиберализм привел к торможению экономического роста в масштабах всего мира. Если в 60-е годы прошлого века в среднем мировой рост составлял 3,5%, то в сложные 70-е годы он снизился до 2,4%. Но дальше — хуже. В 1980-е средний показатель роста мировой экономики за десятилетие составил 1,4%, в 1990-е годы — 1,1. В 2000-е годы темпы мирового роста до начала кризиса держались на скромном уровне 1%.
Неолиберализм привел к невиданному доминированию финансового сектора в экономике. Цена акций, а не производство как таковое, стали основным критерием результативности экономической деятельности корпораций. Если в 1983 году совокупный дневной объем финансовых операций на международных рынках составлял 2,3 млрд. долларов, то к 2001 году этот объем вырос до 130 млрд. Развитие информационных технологий во всем мире должно было обеспечить ускорение контрактных операций на финансовом рынке.
Неолиберализм создал систему, в которой значительно выгоднее получать доход от финансовой и спекулятивной деятельности, нежели заработную плату. Примером этого могут служить жизненные пути Джорджа Сороса и Уоррена Баффета. Следствие? Вот оно — по данным ООН, совокупный размер состояния 358 наиболее богатых людей мира в 1996 году равнялся совокупному доходу наиболее бедного населения всей планеты (2,3 млрд. человек). Более того, за 1994—1998 годы состояния 200 наиболее богатых людей планеты увеличились более чем вдвое и составили свыше одного триллиона долларов. Активы трех самых крупных миллиардеров превысили ВВП наименее развитых стран мира, в которых проживает 600 миллионов человек.
Неутешительно выглядит ситуация с помощью странам, которые развиваются. Так, финансовая помощь МВФ обычно предоставляется в обмен на разрушительные неолиберальные реформы в стране. Примером этому может служить Мексика, Аргентина, Бразилия и многие другие страны. В то же время, как указывает Д. Харви, для получения кредитов от международных финансовых учреждений страна должна иметь в достаточном количестве золотовалютные резервы, вложенные, например, в государственные облигации США. Следовательно, разница между ставкой по кредитам (12%) и процентом платежей по облигациям (4%) обеспечивает значительный поток средств стране-кредитору из страны, которая развивается.
Во времена Рейгана и позже, в 80-е годы в работе МВФ был утвержден принцип, согласно которому при возникновении конфликта между интересами финансовых организаций и кредиторов с одной стороны, и благосостоянием граждан страны-должника с другой стороны, приоритетными признавались интересы кредиторов и финансистов. Именно поэтому обслуживание внешних кредитов часто происходило ценой массового обнищания населения, девальвации национальных валют, крахом экономик стран-должников.
По некоторым данным подсчитано, что с 1980 года развивающиеся страны вложили в развитые страны около 4,6 трлн. долларов, что в 50 раз превышает объем средств, израсходованных в рамках плана Маршалла на восстановление послевоенной Европы. Нобелевский лауреат, экономист Джозеф Штиглиц по этому случаю метко высказывался: «Какой странный мир, в котором бедные, по сути, содержат богатых».
Погоня за сверхприбылями в неолиберальном мире породила массовую культуру потребления. «Человек живет, если он потребляет. Чем больше он потребляет, тем лучше живет». Итак, неолиберальная цивилизация постоянно играет с желаниями человека, никогда их не удовлетворяя полностью. При помощи рекламы постоянно генерируются новые желания и цели. Пока человек неудовлетворен, он будет потреблять и покупать. Следовательно, потребительская материальная культура построена на псевдоценностях, которые в конце концов ведут к моральной деградации человека.
Хуже то, что потребительская неолиберальная культура ведет к ускоренному истощению природных ресурсов, ведь человечество потребляет намного больше, чем это необходимо для удовлетворения потребностей всех людей на планете. Во всем мире мода на вещи меняется, чтобы заставить человека перестать пользоваться «устарелой» вещью, а взамен приобрести себе новую. Именно этим, а не техническим прогрессом, обусловлено неустанное появление новых моделей телефонов, авто, одежды, мебели, вычислительной техники и других товаров.
Истощение природных ресурсов происходит еще и из-за общего использования краткосрочной контрактной формы. Получив доступ к пользованию природными ресурсами, бизнес пытается получить от них максимальную пользу в течение действия контракта, не беспокоясь о будущих последствиях и сохранении природы. Это является причиной бездумного уничтожения лесов и добычи полезных ископаемых в странах, которые руководствуются неолиберальными принципами.
Итак, мы приблизились к ответу, что же такое неолиберализм? Это полит-экономическая доктрина, которая с использованием ценности рыночной свободы обеспечивает наилучшие условия для накопления и концентрации капитала. Девид Харви идет даже дальше и утверждает о восстановлении классовой структуры мирового общества. Докризисный мир — это система, где абсолютное большинство человечества, стран и правительств было вынуждено так или иначе работать на экономическую элиту мира.
Неоконсервативное прикрытие
Социальное расслоение, обнищание населения в неолиберальных странах создавало угрозу потрясений и социальных взрывов, вследствие которых экономическая элита могла бы потерять свое влияние. К тому же, в демократических странах неолиберальный порядок вещей должен быть утвержден избирателями. Поэтому настоящие цели и последствия неолиберализма, о которых шла речь выше, должны быть скрытыми. Электорату необходимо было предложить другой набор ценностей, другую картинку.
Некоторое время неолибералы разыгрывали карту внешней угрозы со стороны коммунизма и Советского Союза. Таким образом, народ США и многие другие страны мира были вынуждены терпеть милитаризацию экономик, дефицит бюджета, экономию на социальных программах и наследовать неолиберальный путь, чтобы вместе противостоять коммунистическим силам. Однако после краха советской системы, неолиберализм обратился к консервативным ценностям, чтобы создать себе выгодное прикрытие.
Современный неоконсерватизм не противоречит неолиберализму, однако настаивает на необходимости доминирующей роли морали в качестве цементирующего средства в обществе. Становится понятным, почему в борьбе с демократом Биллом Клинтоном республиканская партия США акцентировала внимание именно на вопросах морали и этики. На самом деле, именно республиканцы являются выразителями неолиберального мировоззрения и интересов большого капитала в США.
Позднее сочетание экономического неолиберализма и политического неоконсерватизма обратилось к возрождению патриотизма, а также использованию образа врага для поддерживания социальной солидарности. Новым врагом стал международный терроризм, который проявил себя 11 сентября 2001 года подрывом Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и взрывами в лондонском метро в 2005 году.
Страх перед терроризмом заставил общество мириться с неолиберальным порядком вещей. Таким образом, общество согласилось променять реальную свободу на безопасность, отказавшись от своих прав. Грустным свидетельством этого в США является Акт о патриотизме. Реальность террористической угрозы длительное время не позволялось ставить под сомнение. Неоконсерватизм, основанный на морали и патриотизме, был готов приравнять к террористам каждого, кто ставил под сомнение справедливость режима или критиковал власть.
К неоконсерватизму аналогично обратилась другая страна, которая шла неолиберальным путем — Россия. Невиданное расслоение общества, бедность, экономическая неэффективность и неограниченная власть олигархов спрятаны в России под неоконсервативной советской риторикой, в основе которой патриотические ценности и могущество Родины. Следом за США, Россия для поддержки социальной солидарности использует страх перед врагами — чеченским терроризмом, агрессивной Грузией, а отныне еще и Украиной.
Несмотря на все мероприятия государств по сокрытию реальности, все сильнее становится оппозиция неолиберального режима в мире. Появляется больше обличительной информации относительно мировой финансово-экономической систем, глобализации, мировой угрозы терроризма, войн в Афганистане, Ираке и, в конечном счете, относительно потребительской ориентации нынешней цивилизации. Одним из наиболее выразительных продуктов идейной оппозиции неолиберализма является два документальных фильма «Дух времени» (Zeitgeist) режиссера Питера Йозефа, которые, несмотря на некоторые недостатки, осуществили мировоззренческий взрыв и нанесли значительный удар по неолиберальному мировому порядку.
Вместо послесловия
Нынешний системный кризис, который охватил мир, является не просто обычным периодическим кризисом капиталистической системы. Она носит цивилизационный характер и является результатом недостатков и недостатков неолиберализма как такого. Попытки правительств бороться с кризисом означают намерения спасти неолиберальный порядок со всеми его недостатками, о которых речь шла выше.
Все больше людей понимает, что с кризисом не нужно бороться, его необходимо использовать для построения нового, более справедливого и более богатого мира, чем тот, который был в эпоху неолиберализма. Начать этот путь можно с нескольких простых, однако чрезвычайно ответственных шагов.
Во-первых, вопреки воле политических и экономических элит необходимо признать, что неолиберализм изжил себя. Саморегуляция свободного рынка, который существует в условиях идеальной конкуренции реально не возможна, поскольку не всем игрокам рынка доступна одинаково полная информация. Таким образом, неолиберальный рынок способствует накоплению капитала и усилению экономической элиты. Свобода каждого стала наивной фикцией и реально обеспечена немногочисленному кругу наиболее зажиточных людей, которые представляют собой экономическую элиту неолиберальных стран и мира. Их реальная власть нивелирует все ценности демократии, которые в неолиберальных странах существуют лишь формально.
Во-вторых, уже сейчас каждому лично необходимо отказываться от ценностей неолиберализма. Деньги не являются критерием всех ценностей. Их количество не характеризует успешность человека. Объем потребления не является признаком качества жизни. С крахом неолиберализма к олимпу власти в мире вместе с экономической элитой должна прийти интеллектуальная и духовная элиты, которые совместно смогут обеспечить гармоничное развитие своих народов, западной цивилизации и всего мира.
В-третьих, необходимо с использованием либеральных идей уже сейчас готовить новое комплексное мировоззрение, доктрину общественного уклада, которая ляжет в основу будущего посткризисного мира. На идейном уровне следует определить новый паритет интересов между индивидом, обществом, государством и всем человечеством. Необходима идеологическая модернизация. Государство должно вернуться к выполнению регулятивных функций в экономике, осуществлению социальных функций в обществе. Требуют выработки новые подходы к перераспределению богатства в обществе. Все эти процессы должны происходить с глубоким пониманием недостатков неолиберализма, ведь будущая идеология должна составить ему серьезную альтернативу. Не исключено, что в начале XXI века, как и 80 лет назад, социальный либерализм может снова стать идейным основанием для будущей модернизации миросистемы.
В-четвертых, в процессе идеологической модернизации необходим широкий диалог аналитиков, ученых, исследователей, философов, политологов и экономистов из всего мира. Стоит уточнить, что такой диалог, собственно, уже происходит, однако к нему абсолютно не привлечены представители украинских интеллектуальных кругов. Хотя как раз украинские исследователи могли бы внести свой вклад в мировой процесс идеологической модернизации, ведь Украина имеет уникальный опыт как социалистического, так и неолиберального строительства.
На фоне глобальных процессов и трансформаций печально осознавать, что Украина может в который раз оказаться в стороне от них, на цивилизационной обочине. Тем более горько от того, как напряженно украинская власть пытается перестроить в Украине неолиберализм по западному образцу тогда, когда он на западе уже отмирает. Словно пассажир, который опоздал на корабль, и пытается на него попасть — несмотря на то, что судно уже тонет... Разве это не образ Украины?
Американский социолог Иммануил Валлерштейн задавался вопросом, каким будет мир после либерализма? В кризисный момент, момент сдвига хочется верить, что ответ на этот вопрос зависит от каждого из нас. Таким образом, только нам решать, попадет Украина в неолиберальный мир прошлого или войдет в демократический и социально-справедливый посткризисный мир будущего в роли одного из его полноправных творцов.
