Недавно начались переговоры по спорной ядерной программе Ирана. 1 октября они впервые прошли с прямым участием США. На этом фоне многие придают большое значение позиции России. После того, США отказались от создания в Европе системы защиты от баллистических ракет, российский президент Дмитрий Медведев заявил в ходе Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке, что «санкции редко приводят к продуктивному варианту, но в отдельных случаях их использование является неизбежным». Его слова стали сенсацией и были восприняты в Вашингтоне с осторожным оптимизмом. Неужели Кремль меняет свою позицию по Ирану, и Россия намерена помочь решить ядерный вопрос?
На самом деле, Москве выгодно противостояние между Тегераном и Вашингтоном, и поэтому она вряд ли будет играть на шестисторонних переговорах конструктивную роль. Конечно, исламская республика с ядерным оружием может представлять для географически близкой к ней и обладающей большим и беспокойным мусульманским населением России угрозу. Однако Москва совсем не заинтересована в том, чтобы иранская ядерная проблема была разрешена быстро.
Во-первых, если шестисторонние переговоры затянутся, как затягивались переговоры со странами Европейского Союза, Россия пожнет немалые экономические выгоды. С одной стороны, значительные запасы природного газа, которыми обладает Иран, останутся вне досягаемости Европы, что укрепит ее энергетическую зависимость от России. С другой стороны, Иран также все сильнее зависит от торговли с Россией и российских инвестиций. Россия поставляет в Иран современное неядерное оружие и одновременно является его единственным партнером в ядерной сфере. В 2005 году Иран купил у России бушерский ядерный реактор и обещает на этом не останавливаться, что безусловно пойдет на пользу российской атомной промышленности, переживающей сейчас тяжелые времена. В 2009 году объем торговли между странами достиг 3,7 миллиардов долларов в год. Интеграция топливно-энергетических комплексов России и Ирана могла бы принести Москве еще большую прибыль. В сущности, России были бы выгодны даже экстремальные меры, например, американское или израильское нападение на Иран, так как это бы повысило цены на нефть и навлекло на Соединенные Штаты международное негодование.
Во-вторых, Россия, как и Тегеран, не доверяет Западу, опасается гегемонии США и недовольна двойными стандартами международной системы. Незадолго до встречи «Большой двадцатки» в Питтсбурге Соединенные Штаты критически отозвались о ситуации с правами человека и в России, и в Иране. Память о санкциях США и ЕС против России и о том, как Запад в прошлом августе осудил российско-грузинскую войну, по-прежнему свежа. Все это делает выступление Москвы против Тегерана на стороне Запада крайне маловероятным.
В-третьих, значение Ирана в регионе и в мире делает его полезным другом и союзником, а Россия хотела бы повысить свой престиж на Ближнем Востоке за счет Соединенных Штатов. В отличие от Вашингтона, который (по крайней мере, с российской точки зрения), окружает Россию базами НАТО, провоцирует сепаратизм в приграничных регионах, и вмешивается в ее внутренние дела, Иран смотрит сквозь пальцы на то, как Москва обходится с мусульманами в Чечне и в Дагестане и не пытается разжигать этнический национализм в южных регионах России. Более того, недавние победы, одержанные Вашингтоном над Москвой на бывшем советском пространстве, заставляют Россию стремиться взять реванш и успокоить свое уязвленное самолюбие, посягая на интересы США в других местах.
В результате Россия будет продолжать использовать Иран как разменную карту на своих переговорах с Соединенными Штатами. Отлично осознавая важность своей поддержки в вопросе об иранском атоме, Москва будет добиваться от Соединенных Штатов максимальных уступок по таким вопросам, как расширение НАТО, сокращение стратегических вооружений и противоракетная оборона. Пока Тегеран будет тянуть время, Россия будет продолжать балансировать между Ираном и Западом, заигрывая с обеими сторонами и с готовностью выслушивая все предложения.
С учетом того, что Россия заинтересована затягивать переговоры, серьезное вмешательство Москвы, скорее всего, будет стоить непомерно дорого. Даже если Соединенные Штаты заплатят эту цену, и Россия поддержит очередные санкции, иранские ядерные амбиции это не обуздает. В сущности, Москва уже поддерживала, хотя и скрепя сердце, три предыдущие резолюции Совета безопасности по Ирану. Тем не менее, Иран тогда не обратил внимания на международное осуждение и его экономические последствия и даже, можно сказать, обратил его к своей выгоде, так как иранцы восприняли санкции как несправедливость, и в них пробудились антизападные настроения.
Это означает, что от России не стоит ждать практически ничего. Москва не будет играть активную и конструктивную роль в разрешении иранского ядерного кризиса. Даже если в отношениях между Россией и США действительно произойдет перезагрузка, на шестисторонних переговорах это не скажется – они, по-видимому, исчерпали свой потенциал. Сейчас, даже четыре западные державы, участвующие в переговорах – то есть Соединенные Штаты, Германия, Франция и Британия – не могут решить, насколько же актуальна иранская угроза. Они расходятся, в том числе, в вопросе о том, как далеко зашел Тегеран в разработке ядерных боеголовок. Если учесть, что за тем же столом переговоров будут сидеть еще и Россия с Китаем, выработать согласованную позицию, по-видимому, не получится.
Таким образом, единственный способ, который может позволить Вашингтону добиться прогресса – это вступить в прямые переговоры с Тегераном, если не на основе взаимных интересов, то на основе принципа «услуга за услугу». Следует начать восстанавливать отношения с исламской республикой. Среди прочего, стороны могли бы обсудить возможность экономического сотрудничества США и Ирана – не в качестве награды Тегерану за уступки, а в качестве основы для тех отношений, при которых уступки в дальнейшем будут делаться легче. Администрации Обамы следует воспользоваться своей популярностью в международном сообществе и доверием, которое к ней испытывают, чтобы обойти двуличную Россию и обратиться к Ирану напрямую. В случае успеха, этот подход позволит Соединенным Штатам укрепить связи с исламским миром, поместить ядерную проблему в более широкий контекст и повысить для Тегерана цену несговорчивости. В конечном итоге, благодаря такому подходу, достижение внешнеполитических задач США будет меньше зависеть от ненадежных партнеров вроде России.
Важную роль в отношениях между США и Ираном может сыграть тот самый вопрос, который сейчас их разделяет. Настало время осознать, что ядерную программу Ирана остановить, скорее всего, не получится – даже политические противники Ахмадинежада не спорят с тем, что ее надо осуществлять. Может быть, Иран рассчитывает создать ядерное оружие, а, может быть, и нет – в ближайшем будущем мы вряд ли получим достоверные сведения о намерениях Ахмадинежада. Однако, хотя Соединенные Штаты и не могут читать мысли Ахмадинежада или аятоллы Хомейни (так в тексте, - прим. перев.), они могут работать над тем, чтобы «ядерный Иран» не означало «Иран, вооруженный ядерной бомбой». Как и Москва, Вашингтон может сотрудничать с Тегераном, помогая ему разрабатывать мирную ядерную программу. Речь идет, в том числе, и об обогащении урана на иранской территории - разумеется, если процесс будет прозрачным. Наличие в Иране завода по обогащению урана, находящегося под наблюдением МАГАТЭ, облегчило бы мониторинг, помогло бы ограничить влияние России на иранскую ядерную промышленность, и потенциально препятствовало бы превращению иранской ядерной программы в программу по созданию атомной бомбы.
