Прошло восемь лет с начала войны в Афганистане, и самый главный военачальник, командующий войсками в конфликте, получает письмо от одного из своих офицеров. Это гнетущий перечень политических и тактических провалов и неудач.
"Мы должны честно признать, - пишет автор, - что наши усилия за последние восемь лет не дали ожидаемых результатов. Огромные материальные ресурсы и значительные потери не привели к положительному конечному результату - стабилизации военно-политической обстановки в стране. Затяжной характер вооруженной борьбы и отсутствие серьезных результатов, которые могли бы привести к прорыву во всей стратегической ситуации, привели к появлению в умах большинства населения недоверия к способностям власти".
"Опыт последних лет, - мрачно продолжает он, - ясно показывает, что афганскую проблему нельзя решить только военными средствами. Мы должны решительно отвергнуть свои иллюзии и предпринять принципиально новые шаги, учтя уроки прошлого и реальную обстановку в стране…".
Датировано 17 августа… 1987 года. Письмо это написал полковник Цагалов (Цаголов - прим. перев.), и адресовано оно было новому министру обороны Советского Союза Дмитрию Язову.
Быстро прокрутим события на 22 года вперед и почитаем, что написал в секретном докладе президенту Бараку Обаме главный американский генерал в Афганистане Стэнли Маккристал (Stanley McChrystal) в августе 2009 года, то есть, спустя восемь лет после начала международной интервенции во главе с США в Афганистане.
"Слабость государственных институтов, пагубные действия тайных воротил от политики, широко распространенная коррупция и злоупотребления властью со стороны самых разных чиновников, а также ошибки, допущенные самими Международными силами содействия безопасности в Афганистане, дают афганцам мало оснований поддерживать свое правительство", - заявляет Маккристал в документе, который удалось прочитать Бобу Вудворду (Bob Woodward) из Washington Post. Генерал заявляет, что результатом этого стал "кризис доверия среди афганцев. Более того, считая, что мы не проявляем особой решимости, афганцы не хотят переходить на нашу сторону и бороться с мятежниками.
Вторя словам Цаглова (так в тексте - прим. перев.), Маккристал пишет, что американцы в своих действиях питают иллюзии относительно собственной компетентности и способностей. "Афганские социальные, политические, экономические и культурные дела сложны и запутаны, и мы их плохо понимаем. [НАТО и США] не понимают в достаточной мере динамику местных общин, а также то, как партизанское движение, коррупция, некомпетентные чиновники, теневые воротилы от политики и криминалитет в своем сочетании и совокупности влияют на население Афганистана". Возникла опасность потерпеть в этой войне поражение.
В Вашингтоне в последние недели начали говорить о "вьетнамском моменте". Комментаторы корпят над новыми исследованиями событий той войны, внимательно изучая причины панического бегства американских военных из одной страны, чтобы придумать, как уйти из другой. Но что, если Афганистан, как написал в прошлом месяце в журнале Foreign Policy Артемий Калиновский (Artemy Kalinovsky), это не новый Вьетнам, а "новый Афганистан"?
Может быть, американским и британским политикам и государственным руководителям стоит изучить уроки провальной войны Советского Союза 1979-1989 годов, если они хотят избежать исторических ошибок?
Калиновский пишет: "В боевом уставе сухопутных войск/морской пехоты по ведению противоповстанческих действий ни разу не упоминается советский опыт. Как сказал мне один аналитик, когда она предложила использовать опыт конфликта в качестве информационного источника для формирования нынешнего курса, ей показалось, что руководители Пентагона плохо понимают, что Москва пыталась сделать в Афганистане и как долго она это делала.
В качестве аналогии можно привести заявление Маккристала о том, что он хочет перенести изолированные укрепрайоны, включая тот, что едва не захватили 3 октября боевики движения "Талибан", переведя войска в населенные пункты. Русские, столкнувшись с расширением конфликта, были вынуждены использовать такую же стратегию.
Советская война в Афганистане обошлась ему в миллион с лишним жизней афганцев. Погибло более 26 тысяч советских военнослужащих, и пять с лишним миллионов жителей Афганистана бежали из своей разоренной страны. Максимально численность советского воинского контингента там составляла 108000 человек. Да, в отличие от сегодняшних талибов, моджахеды получали иностранную военную помощь от США и других сил. И нынешний конфликт не отличается той интенсивностью, поскольку на сегодня в Афганистане погибло 800 американских и чуть больше 220 британских военнослужащих - в дополнение к тысячам афганцев.
Но хотя масштабы сегодня иные, изучение советских архивов показывает, что интеллектуальные провалы, связанные с этими войнами, одинаковы. Такую точку зрения подтверждает официальная история той советской войны, подготовленная российским Генеральным Штабом после вывода войск.
"Советское правительство и высшее советское командование, - с горечью отмечают авторы этого исследования, - не изучили национально-исторические особенности Афганистана перед вводом войск. Если бы они сделали это, то обнаружили бы многовековую историю сопротивления различным завоевателям. Афганцы считают вражеским оккупантом любого иностранца с оружием в руках".
Как написал в прошлом месяце Калиновский, реальность такова, что ни русские, ни американцы не собирались ввязываться в длительные войны. Советский руководитель Леонид Брежнев, приказавший осуществить в 1979 году советское военное вторжение в целях свержения жестокого коммунистического президента Афганистана Хафизуллы Амина (Hafizullah Amin), надеялся, что войска можно будет вернуть домой через несколько месяцев, оставив там военных и прочих советников, а также оказав этой стране мощную экономическую и материально-техническую поддержку и создав в ней коммунистическое правительство, способное устоять на ногах.
Эксперт по советской военной истории из Крэнфилдского университета профессор Крис Беллами (Chris Bellamy), среди учеников которого есть и действующие офицеры британской армии, один из многих, кого поражают существующее сходство. "Я помню, как после той советской войны встречался с одним российским генералом, - вспоминает он, - генерал сказал мне: нам надо было читать Киплинга! А теперь все вернулось, и это нам надо было читать советскую историю об Афганистане".
С опозданием, говорит Беллами, но его университету предложили преподавать курс по истории и обществу Афганистана для британских офицеров, направляемых в эту страну.
Очень похоже выглядит то, как активно Советский Союз еще за несколько месяцев до вторжения занимался афганскими делами, когда число находившихся там советских военных советников достигло нескольких тысяч. На встрече в Кремле 1 апреля 1979 года, после восстания против афганских коммунистических властей в Герате, высшие руководители страны, включая Брежнева, рассмотрели доклад министра иностранных дел Андрея Громыко, министра обороны Дмитрия Устинова и главы КГБ Юрия Андропова. Их анализ звучал тогда столь же пророчески, сколь и сегодня. Они называли Афганистан страной, где "афганские реакционные силы пользуются почти поголовной неграмотностью населения, сложными международными и межплеменными конфликтами, религиозным фанатизмом и национализмом".
В нем давалась характеристика действий повстанческих сил моджахеддинов, чье движение находилось на переходном этапе - подобно тем трансформациям, которые сегодня претерпевает движение талибов - "от тайных подрывных действий к открытым вооруженным формам деятельности", цель которой заключается в "расширении фронта борьбы, в распылении правительственных сил по разным регионам".
Как западные представители три десятилетия спустя начинают сегодня отмечать провалы и недостатки режима Хамида Карзая, так и советское руководство жаловалось в свое время на отсутствие легитимности и авторитета у своего человека в Кабуле - Нур Мухаммеда Тараки (Nur Mohammad Taraki). Оно заявляло (как это сделают позднее американские и британские представители), что первоочередная задача афганских лидеров состоит в "создании нового государственного аппарата, в реорганизации и укреплении армии, а также в накоплении практического опыта государственного и партийного строительства".
Именно это стремление построить современное и централизованное государство, похожее на то, создания которого добивается сегодня международное сообщество, стало одной из основных причин советской катастрофы в Афганистане - как понял позднее Советский Союз.
В результате оказалось, что в обоих конфликтах иностранные силы поддерживают группировку меньшинства, которая без особых на то оснований претендует на общенациональную легитимность. Россия поддерживала представлявшую лишь малую часть населения, капризную и расколотую афганскую коммунистическую партию НДПА (Народно-демократическая партия Афганистана). А НАТО сегодня поддерживает малочисленную группировку элиты, сплотившуюся вокруг слабого правительства Карзая.
"Сходство поразительное, - говорит Грегори Файфер (Gregory Feifer), автор получившей высокие оценки новой истории советской интервенции под названием "The Great Gamble" (Большая авантюра), - я вспоминаю о нем всякий раз, когда слышу разговоры официальных лиц о национальном примирении. Советы девять лет говорили только об этом. Но хотя тактика зачастую похожа, цели существенно отличаются".
Читая переводы советских архивов по материалам американского Архива национальной безопасности (National Security Archive) и Международного проекта по истории 'холодной войны' (Cold War International History Project), видишь очевидные аналогии не только в целом, но и в деталях. Сегодня войска США и НАТО безуспешно пытаются не допустить возвращения боевиков "Талибана" в уже очищенные от них районы. Так и русские сталкивались с похожими проблемами, а офицеры жаловались на уровень подготовки своих товарищей по оружию из афганской армии.
Советские руководители жаловались, что не могут одержать решительную победу на поле боя и проигрывают "пропагандистскую войну". А недавно американский спецпредставитель Ричард Холбрук (Richard Holbrooke) и генерал Маккристал заявили о необходимости "вырвать информационную инициативу из рук талибов и прочих группировок".
Профессора истории из Лондонской школы экономики Арне Вестада (Arne Westad), который одним из первых получил возможность изучить советские архивы, "постоянно поражали" существующие параллели. "Помню, как я расспрашивал члена президиума советского министерства иностранных дел, взгляды которого отличались от официальной линии. Он предупреждал [Советы], что им необходимо изучить опыт Британии в Афганистане. Но его высмеяли. Ему сказали: это не одно и то же. Тогда была другая армия. Но оказалось, что такая же", - вспоминает он.
Вестада беспокоит следующее. Если русские после 1983 года начали применять более гибкую тактику в военных действиях, то войска НАТО и США, похоже, гораздо медленнее приспосабливаются к изменениям. В частности, они упрямо не хотят отказываться от навязчивой идеи создания единого "современного" государства. В Афганистане племенное общество, а власть традиционно зиждется на кланово-племенной системе "каум". И попытки создать на этой почве современное государство, которые впервые предпринял самовластный Мухаммед Дауд Хан (Mohammad Daoud Khan), до настоящего времени служат главной причиной возникновения конфликтов. "Это самая большая проблема, - говорит Вестад, - это как попытка надеть на корову седло".
К тому времени как полковник Цаголов изложил на бумаге свои мысли, Михаил Горбачев, шокированный провалами военного вмешательства и ростом недовольства в обществе в связи с растущими потерями, уже принял решение о выводе войск. Но в отличие от него, Обама на этой неделе может заявить о своем решении расширить войну и послать на нее еще больше солдат. Горбачева призвать к выводу войск, в конечном итоге, вынудил бесконечный рост числа потерь, а также огромные материальные издержки.
Близкий коллега Горбачева Анатолий Черняев (Черняев был помощником Горбачева - прим. перев.) отметил 17 октября 1985 года в своем дневнике один момент после заседания Политбюро. "[Горбачев] прочел несколько душераздирающих писем… [В этих письмах] много чего было. Интернациональный долг?! За что? Сами афганцы хотят, чтобы мы этот долг выполняли? И стоит ли этот долг жизней наших мальчишек, которые не понимают, за что они воюют? Кроме писем, полных слез, материнского горя по погибшим и искалеченным, душераздирающих описаний похорон, есть письма с обвинениями: Политбюро допустило ошибку, и ее надо исправлять, чем раньше, тем лучше".
Спустя тридцать лет после ввода российских войск в Афганистан для свержения тамошнего правительства НАТО, как и Советы, сталкивается с межэтническими противоречиями и с населением, значительная часть которого враждебно относится к иностранной интервенции и к попыткам модернизации и централизации государства.
А сегодня, когда численность войск в Афганистане медленно подбирается к численности советского контингента, остается один вопрос, на который пока нет ответа. Может ли эта война закончиться для нас иначе, чем для нашего предшественника, если мы в своих действиях так поразительно похожи на него?
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Прошло восемь лет с начала войны в Афганистане, и самый главный военачальник, командующий войсками в конфликте, получает письмо от одного из своих офицеров. Это гнетущий перечень политических и тактических провалов и неудач.
