Тьма на окраине моногорода

Если посмотреть со стороны, России последнее время везет. Соединенные Штаты отказались (по крайней мере, на ближайшую перспективу) от планов по размещению объектов ПРО в Польше и Чехии. Германия и Россия, похоже, одержали победу над противниками газопровода «Северный поток», несмотря на страхи, что его строительство укрепит российское господство на европейском газовом рынке. Нефтяные цены выросли с катастрофически низких – для России – уровней прошлой зимы. Совершенно не прогибаясь под давление со стороны США по поводу иранских санкций, российское руководство чувствует себя достаточно уверенно, чтобы не сделать практически никаких уступок госсекретарю Хиллари Клинтон, посетившей на прошлой неделе Москву.

Однако изнутри страна находится в опасной близости от серьезного развала власти. В дополнение к мусульманскому Северному Кавказу, который уже можно назвать едва управляемым, самыми уязвимыми местами становятся города с единственным градообразующим предприятием, которые могут катализировать общенациональный взрыв политических волнений.

В России есть около 460 таких городов, выросших вокруг единственного завода или фабрики в годы сталинской индустриализации. От этого и их русское название – моногорода. Большинство из них были построены, зачастую зеками, в глухомани, совершенно не принимая во внимание долгосрочную жизнеспособность подобных городов, не говоря уже о нуждах и удобствах рабочих и их семей. Помимо того, что они были единственным работодателем, эти градообразующие предприятия были ответственны и за предоставление всех социальных услуг и удобств, от поликлиник и школ до отопления, воды и электричества, для городского населения, составлявшего от 5000 до 700 000 жителей. (Кроме того, существуют еще более 1000 рабочих поселков, которые меньше размером, чем моногорода.)

Эти разрушающиеся моногорода выглядят так, будто застыли в 1930-х или 1950-х годах: годы процветания с 2000 по 2008 обошли их стороной. Что еще хуже, в прошлом году многие из этих мест стали первыми жертвами падения промышленного производства, когда уровень производства снизился почти на 20 процентов – падение, невиданное с 1941 и 1942 годов, когда на страну напали нацисты. В результате, градообразующие предприятия начали увольнять или отправлять рабочих в отпуск без содержания, а зарплаты были снижены, задержаны или не выплачены в течение нескольких месяцев.

Для большинства российских рабочих пособие по безработице составляет от 850 до 4900 рублей (от 29 до 167 долларов) в месяц. (Для тех, кто живет в суровых погодных условиях на Дальнем Востоке, в Заполярье и некоторых областях Сибири, выплаты могут быть в два раза больше.) Похоже, что до двух третей безработных даже не подозревают о том, что имеют право на эти пособия, в результате чего по состоянию на июль, из 6,5 миллионов российских безработных (почти 10 процентов общей рабочей силы), лишь 2,194 миллиона зарегистрировались для получения пособий. Из многих отчетов о моногородах, прочитанных мною, ни один не упоминал пособие по безработице в качестве источника средств к существованию.

В то же время представители местной администрации во многих регионах не способны помочь рабочим, так как в ходе рецентрализации, проводимой в годы президентства Владимира Путина, регионы обирали до нитки, заставляя отправлять 70 процентов местных налоговых поступлений в Москву. В результате некоторые продуктовые магазины были вынуждены перестать отпускать в кредит покупателям, которые месяцами не получают зарплату. Как сообщается, в особо пострадавших от кризиса моногородах люди вынуждены есть картофельную кожуру, и проводить свои дни в лесу в поисках корнеплодов и ягод, которые они могут либо съесть, либо продать по дешевке.

В Пикалево, моногороде с населением в 22 тысячи человек, расположенном недалеко от Санкт-Петербурга, горожане были доведены до отчаяния после закрытия завода, производившего цемент, глинозем и поташ. Перспектив для работы не было, люди были оставлены безо всякой помощи. Летом один из жителей города рассказал журналисту: «Мы ели, прошу прощения, траву. Это постыдно». Но когда в мае в городе прекратили отопление и подачу горячей воды, так как цементный завод перестал оплачивать счета, это стало последней каплей. После того, как штурм офиса мэра не принес никакого облегчения, разозленные пикалевцы заблокировали федеральную трассу.

Спустя несколько дней, в Пикалево на вертолете прилетел премьер-министр Путин. Со времен, когда русские цари скидывали бояр с кремлевских стен на растерзание толпе, мало что изменилось в технологиях кризисного управления в России. Перед камерами федеральных телеканалов г-н Путин выбранил местную администрацию, управляющих завода и его владельца, Олега Дерипаску, бывшего ранее богатейшим человеком России. Сегодня его индустриальный конгломерат «Базовый элемент» должен банкам почти 30 миллиардов долларов. Затем Путин приказал Дерипаске подписать обещание возобновить работу завода. «Я не видел, чтобы вы подписали!» - заявил г-н Путин г-ну Дерипаске. – «Подойдите сюда и подпишите!» («И верните ручку!» - заявил он чуть позже).

Конечно, ни г-н Дерипаска, ни местная администрация не смогут долго держать практически обанкротившееся предприятие открытым. И хотя железная хватка Кремля на национальных СМИ держит моногорода вдали от всеобщего внимания, такое публичное вмешательство г-на Путина в ситуацию в Пикалево, скорее всего, воодушевит протестующих по всей стране.

Это может обернуться катастрофой: в конце концов, четверть городского населения – 25 миллионов человек – живут в моногородах и производят до 40 процентов российского ВВП. И эти испытывающие затруднения рабочие олицетворяют рабочую силу России: они в основном немобильны, так как отсутствие доступного по цене жилья делает переезд с целью поиска новой работы недоступным, и неспособны адаптироваться к изменениям из-за своей чрезмерной зависимости от патерналистских социальных услуг, предоставлявшихся предприятиями. И в самом деле, моногорода, похоже, являются законодателями национального тренда в сторону обнищания и дальнейшей потери работы.

По информации Всемирного банка, в этом году число россиян, живущих за уровнем бедности, выросло на 7,5 миллионов до 24,6 миллиона или 17 процентов населения. Дополнительные 21 процент или почти 30 миллионов человек имеют доходы, менее чем на 50 процентов превышающие прожиточный минимум. Четыре из десяти россиян живут в бедности или за ее пределами. Федерация независимых профсоюзов предсказывает, что в следующие три месяца до 400 тысяч россиян могут потерять работу, в то время как Всемирный банк прогнозирует, что уровень безработицы может достичь 13 процентов к концу года.

У Москвы есть лишь один очевидный вариант: во много раз увеличить финансовую помощь моногородам. Но этому мешают многочисленные препятствия. Во-первых, воспоминания о гиперинфляции 1990-х еще свежи, и Кремль мудро воздерживается от включения печатных станков, и вместо этого пытается использовать оставшиеся золотовалютные резервы, чтобы закрыть растущий дефицит бюджета.

Во-вторых, хотя Россия уже планирует привлечь 17 миллиардов долларов от выпуска Евробондов и занять дополнительные миллиарды во Всемирном банке, эти деньги появятся в стране не раньше следующего лета. Другие страны «большой двадцатки» и сами на мели – да, к тому же, слишком капризны с политической точки зрения – чтобы предоставить России пакет чрезвычайной экономической помощи.

И, наконец, даже если бы необходимые деньги чудом появились бы прямо сегодня, потребовалось бы некоторое время, чтобы распространить эти огромные суммы по сотням моногородов. Именно поэтому, принятое в середине августа решение правительства ассигновать 10 миллиардов рублей (340 миллионов долларов) на помощь половине из этих городов, было сделано слишком поздно, и его, конечно же, было недостаточно.

Возможно, что уже ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить взрыв этих бомб с часовым механизмом. И, как недавно показали иранские протесты, в эпоху камер, встроенных в телефоны, и Интернета, одна демонстрация в одном моногороде может стать причиной общенациональных беспорядков, которые нельзя будет скрыть усилиями СМИ, сдержать усилиями ОМОНа, и которые могут привести к гибели правительства.

Конечно, это кризис является срочным посланием стране, которая по-прежнему приходит в себя после нефтяной интоксикации последних восьми лет: пора возвращаться к децентрализации и демократическим реформам 1990-х и начала 2000-х годов – или столкнуться с политической, экономической и социальной катастрофой моногородов в общенациональном масштабе.

На самом деле, президент Медведев уже описал планы стратегических реформ, призванных избавить Россию от ее “постыдной зависимости» от нефтяного и газового экспорта и трансформировать экономику, неспособную на изобретения и инновации в мирового лидера в области «новых технологий».

Для стабильности и прогресса страны не менее полезным будет и следующий пункт на повестке дня г-на Медведева: развитие «открытой, гибкой и внутренне сложной» политической системы. Претворение этих планов в жизнь создаст Россию, не похожую на ту, что Владимир Путин оставил в наследство г-ну Медведеву: страну, в которой нет столь необходимых амортизаторов демократии, таких как свободные СМИ, ответственная и жизнеспособная политическая оппозиция в национальном парламенте и настоящее местное самоуправление.

Г-н Медведев должны решительно начать воплощение этих планов в жизнь прямо сейчас, а иначе никакие победы на внешнеполитической сцене или новые газопроводы не предотвратят поглощение России катастрофой моногородов.

Леон Эрон является директором кафедры русистики в Американском институте предпринимательства (American Enterprise Institute) и автором книги «Российская революция: эссе 1989-2006 годов» (Russia’s Revolution: Essays 1989-2006)