Вся предыдущая неделя внесла небывалую смуту в застойное течение российского парламентаризма. Недовольные результатами местных и муниципальных выборов так называемые оппозиционные фракции покинули нижнюю палату парламента и выдвинули ряд требований к власти.
Больше всего ЛДПР, КПРФ и «Справедливую Россию» возмутили результаты выборов в Москве. Есть такой миф, что административный ресурс возрастает прямо пропорционально расстоянию от столицы. Никого особенно не удивляет и не возмущает, что за партию власти «Единую Россию» на Северном Кавказе, в Татарии, Башкирии и других национальных субъектах Российской Федерации голосует от 92% до 85% избирателей. Могло быть и 100%, при необходимости и 120%, но московские начальники приказали соблюдать внешние приличия и не быть совсем похожими на Северную Корею. Но в Москве, под телекамерами, софитами, иностранными журналистами и дипломатами, оставшимися на свободе правозащитниками... Тем не менее, столица под руководством Юрия Лужкова показала, что она ничем не отличается, например, от Дагестана. Только омоновцев не было на избирательных участках, как в Дербенте, и никто не стрелял, а в остальном, как там, так и здесь... Сергей Митрохин рассказал прямо сказать анекдотический случай. В Гагаринском избирательном округе, где он голосовал вместе с семьей, его партия «Яблоко», согласно утвержденному протоколу, не получила ни одного (!) голоса. При этом испорченных бюллетеней тоже не было. Москва повторила Россию в целом. В центре, где голосуют руководители и другие большие начальники под телекамерами, «Единая Россия» получила около 40% голосов, а на окраинах результаты приближаются к чеченским — 82—85%.
Лидер КПРФ Геннадий Зюганов и лидер ЛДПР Владимир Жириновский выступили на совместной пресс-конференции. Зюганов потребовал встречи с президентом Медведевым как гарантом законных прав граждан, отставки главы ЦИК Владимира Чурова и пересчета голосов на выборах представительных органов власти Москвы, Тульской области и Республики Марий Эл. Владимир Жириновский потребовал пересчета голосов на всех прошедших выборах. Он также потребовал встречи с Дмитрием Медведевым.
Такой демарш оппозиционеров оказался неожиданным для Кремля. А такого там не любят. Тем более требовательного тона. Как считает политолог Дмитрий Орешкин, «по представлениям высшего кремлевского руководства, эти партии, встроенные в официально действующую систему взаимоотношений, должны ему подчиняться, должен действовать контракт послушания в обмен на продвижение. Но этот контракт перестает действовать, потому что продвижения нет». Сначала реакция Кремля и лидеров «Единой России» была крайне отрицательной. Пресс-секретарь президента Медведева Наталья Тимакова заявила, что в ближайшие 10 дней в плотном графике Дмитрия Медведева не предусмотрено встреч с представителями думских фракций. Будучи с визитом в Китае Владимир Путин также охладил пыл оппозиционеров. «Те, кто проиграл, — они всегда недовольны, но в любом случае нужно вести себя с коллегами корректно... Эти споры должны решаться в суде». Спикер Государственной думы Борис Грызлов заявил, что оппозиция, покинув заседание, «помогает внешним силам, которые хотят поставить Россию на колени». Это прозвучало весьма зловеще.
В какой-то момент в Кремле поняли, что загонять оппозицию в угол опасно. Неуступчивость могла способствовать консолидации оппозиции перед общей опасностью и твердости в отстаивании своих и так, по мнению властей, чрезмерных требований. Поэтому Владислав Сурков начал процесс урегулирования по телефону, отвечающий в администрации президента за связи с партиями Радий Хабиров проводил длительные консультации с оппозиционерами, убеждая их вернуться в зал заседаний.
Председатель Государственной думы Борис Грызлов и вице-спикер Вячеслав Володин провели встречу с лидерами ЛДПР Владимиром Жириновским и Игорем Лебедевым, руководителями КПРФ Геннадием Зюгановым и Иваном Мельниковым, «Справедливой России» Александром Бабаковым и Николаем Левичевым. Секретность переговоров была столь велика, что для журналистов закрыли половину шестого этажа перед кабинетом Грызлова — ту часть коридора, которую не перекрывают даже во время визитов иностранных делегаций.
Как и следовало ожидать, уговорить бунтовщиков оказалось делом не очень сложным. Нашлось время для встречи в плотном графике президента Медведева. Она назначена на 24 октября. Накануне Дума должна проголосовать за приглашение на заседание главы ЦИК Владимира Чурова. Для этого фракции ЛДПР и «Справедливой России» вернутся в зал. Коммунисты пока упорствуют, ждут встречи с президентом.
На первый взгляд совершенно непонятно, почему совершенно ручные оппозиционные партии столь беспардонно выбросили, в частности, из столичной городской думы. Чем они мешали московскому градоначальнику Юрию Лужкову. В то же время, для многих из них оказаться за пределами городских комиссий и не влиять на распределение очень дорогих земельных участков смерти подобно. Как коммерческо-финансовой, так и политической. Как-то можно примириться с результатами выборов в республике Марий Эл, но в столице... Как это все напоминает толкучку в Киевском совете. Ведь борьба идет за то же самое. Второй фактор уже опасный для Кремля. Из администрации президента все время идут распоряжения о соблюдении приличий и необходимости обеспечить присутствие ручной оппозиции в местных органах. Однако начальники на местах под предлогом перевыполнения плана, как за это ругать, хотят от оппозиции на вверенной территории избавиться вовсе. Обычно туда проникают их коммерческие конкуренты, и тогда наезжать на них становится сложнее. А так что хочу, то и ворочу. Но если допустить ослушание в благом деле, то недолго ждать неповиновения и в более важных. Так что пойти на уступки, пусть и формальные, бунтовщикам в Думе необходимо, хотя бы для острастки больно самостоятельных губернаторов и прочих возомнивших о себе слишком много городских начальников. Если Юрий Лужков думал феноменальными результатами голосования за «Единую Россию» в столице заслужить благосклонность Кремля, то, похоже, он вызвал только раздражение. В основном из-за него президент и премьер оказались в положении пожарных, гасящих подожженный им пожар. В окружении президента уже давно поговаривают, что Юрий Михайлович засиделся напротив памятника Юрию Долгорукову, и Москве нужен новый более динамичный руководитель. Хотел как лучше, а оказалось deteriora sequor — последовал худшему.
Очень похоже, что оппозиционеры удовлетворятся отставкой главы ЦИК Владимира Чурова. Президент Медведев может легко согласиться принести в аппаратную жертву человека премьер-министра Владимира Путина. Хотя это и не факт. Премьер может своего назначенца защитить и тогда демарш и пропагандистские молнии с покиданием зала в Думе лопнут как мыльный пузырь. Очень похоже, что все это действо и было таковым. Говорят, что президент на предстоящей встрече пообещает все-таки квотировать участие системной оппозиции в органах власти. Так как это было в странах народной демократии в советское время. А вполне возможно, что и этого бунтовщики не дождутся. В любом случае о пересмотре результатов выборов не может быть и речи. Прокремлевские политологи и эксперты вслед за премьером посоветовали обращаться в суд. Было бы 50 тысяч исковых заявлений, пришлось бы власти реагировать. На что лидер Объединенного демократического движения «Солидарность» Гарри Каспаров заметил: «Да не надо никаких 50 тысяч исков. Нужен всего один иск. Но от 50 тысяч человек. И чтобы они все пришли к суду». Если хотели чего-то достичь, то сложили бы дружно депутатские мандаты, как в свое время их украинские коллеги, и тогда Думу пришлось бы распускать, так как без оппозиции по закону она работать не может. Но такого вроде бы бунтующая оппозиция боится, возможно, больше, чем Кремль.
Историческим фоном для романа Александра Дюма «Двадцать лет спустя» послужило противостояние королевской власти в лице кардинала Мазарини с парижским парламентом, а позже с верхушкой дворянства — принцами крови. Оппозиция взяла название «Фронда» (La fronde — праща) по названию детской игры, запрещенной парижской полицией. Несмотря на грозные требования и даже вооруженное противостояние лидеры фронды хотели от власти только одного — гарантий привилегий. И естественно, что все бунты в провинции, петиции парламента, баррикады в Париже и других городах закончились полюбовным соглашением. Столичный парламент удовлетворился снижением налогов, которые вскоре были восстановлены, принцы крови вернулись ко двору. Во французском и других языках выражение «фронда» означает показную оппозицию без желания радикальных перемен. Российскую системную оппозицию в последних событиях даже фрондой назвать сложно. Скорее это карикатура на нее и на оппозицию вообще.
