Профессор Эфраим Инбар - чьи работы, посвященные турецко-израильским отношениям, заслуживают высокой оценки - недавно написал в газете The Jerusalem Post статью, под названием 'Открытое письмо моим турецким друзьям', в котором он рисует гротескную картину нового внешнеполитического видения и внутренних политических изменений, происходящих в Турции. Эта статья вводит в заблуждение, так как ограничивает многоаспектное внешнеполитическое видение Турции идеологией, напоминающей о годах холодной войны.
Турецко-израильские отношения, десятилетиями находившиеся на минимальном уровне с момента основания израильского государства, окрепли и набрали ускорение после окончания холодной войны. Растущий объем отношений, схожее видение ситуации на Ближнем Востоке и, что самое важное, восприятие общих врагов (Сирия, Ирак, Иран) привели турецко-израильские отношения к состоянию 'стратегического партнерства'.
В то время оба государства считали, что окружены одинаковыми, враждебными государствами-'изгоями', и это восприятие мотивировало оба государства принять друг друга в качестве ценного стратегического партнера во враждебном политическом окружении.
Однако, с начала 2000-х годов в турецкой внешней политике произошли фундаментальные изменения, и региональная и глобальная роль Турции, ее отношения с ближневосточными государствами и ее долгоиграющие международные споры были пересмотрены. Примерами этого продолжающегося процесса является внимание, которая Турция уделяет перспективе полноценного членства в ЕС, сближение с Сирией и Арменией, дружеские отношения с Ираном, официальное подписание проекта 'Набукко', энергетические соглашения с Россией, инициативы по поиску решений курдского и кипрского вопросов и растущий интерес к участию в ближневосточных процессах и арабо-израильских мирных переговорах.
К настоящему времени политика Турции под названием 'никаких проблем с соседями' оправдывает себя, создавая новые дипломатические и экономические возможности, усиливая региональную и глобальную позицию страны, и помогая ей играть более активную роль в мировых процессах через членство в Совете безопасности ООН и участие в 'большой двадцатке'. Хотя это процесс привел к тому, что турецко-израильское 'стратегическое партнерство' несколько сбавило обороты, дело тут не в исламских импульсах, а в абсолютно рациональных дипломатических и стратегических решениях. В результате этого процесса, Турция стала не только более ближневосточной страной, но и более европейской, более средиземноморской и более кавказской.
Наилучшее объяснение турецко-иранским отношениям лежит в сфере рациональных экономических и стратегических мотивов, в особенности, растущих энергетических нужд Турции. Соответственно, Турция заинтересована в мирном Иране (и в мирном регионе), который готов заниматься с Турцией бизнесом. Таким образом, возможное военное столкновение в регионе прямо противоположно турецким экономическим интересам.
Именно поэтому Турция призывает к поискам дипломатического решения для иранского ядерного вопроса, и предупреждала Иран, когда Ахмадинежад посещал Турцию, против создания ядерного оружия и войны с Соединенными Штатами и Израилем.
Кроме того, Турция поддерживает идею поиска способов включить Хамас в мирные переговоры, чтобы гарантировать устойчивое развитие израильско-палестинского мирного процесса. Конечной целью турецкой стратегии в отношении Хамаса является поиск устойчивого решения палестинской проблемы, и очевидно, что рука помощи, протянутая Турцией, может оказаться важной по нескольким вопросам, включая освобождение захваченного в плен израильского солдата Гилада Шалита.
Как пишет профессор Инбар, позицию Турции по отношению к Израилю во время операции 'Литой свинец' (война в Газе в 2008-2009 году) невозможно объяснить лишь реакцией общественного мнения Турции.
Конечно, у этой позиции есть и другая сторона: гуманитарный кризис в Газе, задокументированный в отчете Голдстоуна.
Если не заниматься дипломатией, крайне вероятно, что вы не добьетесь устойчивого решения. Этому учат на первом курсе дипломатии, и это утверждение верно не только для арабо-израильского конфликта и Ирана, но также и для Судана. В рамках этой дипломатии Турция пригласила президента Судана Омара Хасана Ахмеда аль-Башира и высказала свою обеспокоенность геноцидом в Дарфуре. Параллельно с действиями Турции, американская администрация также недавно начала политику взаимодействия с суданским правительством.
Анализ текущей внутренней политики Турции в рамках исламизма глубоко неверен. Исламизм вышел из употребления в Турции, как и во всем мире. Он умер больше десяти лет назад, после постмодернистского путча 1997 года. Последующий запрет на деятельность Партии благоденствия в 1998 году и Партии добродетели в 1999 году ознаменовал собой конец исламистской политики в Турции. Пришедшая к власти в 2002 году Партия справедливости и развития получила поддержку избирателей не из-за своего исламистского пыла, а благодаря акценту на консервативную демократию и либеральную экономику. В 2007 году эта партия возобновила свой мандат у избирателей благодаря решительному упору на демократию.
Слухи, которые утверждают, что существует обратная корреляция между распитием стаканчика раки и получением правительственных контрактов, столь же надежны и верны, как и слухи, в которых утверждается, что ультраортодоксальные евреи, проживающие в районе Меа Шеарим (в западном Иерусалиме) забивают всех непрактикующих иудаизм евреев камнями до смерти. Когда речь идет о дело об уклонении от уплаты налогов с участием Dogan Media Group, довольно наивно делать поспешные выводы, в которых это дело изображается как атака на свободу прессы. СМИ не являются исключением, когда правительства борются с коррупцией и финансовыми преступлениями. Дело Ergenekon - это судебная процедура, которую должны поддерживать все демократические государства мира, включая Израиль, точно так же, как они поступили в случае с Операцией 'Гладио' в Италии. Израиль, потерявший одного из своих наиболее уважаемых премьер-министров в результате политического убийство, должен симпатизировать Турции, в то время как та пытается раскрыть деятельность очень разветвленной и сложной террористической организации.
Мир меняется, и с ним меняется и Турция. Для Турции уже не стоят такие вопросы, как исламистская политика, экономический изоляционизм и политика не-взаимодействия. Вместе с ними пришел конец и глубокому кризису идентичности. Турция начала осознавать многогранность своей роли в политике и то, что такая многогранность скорее усиливает ее, чем ослабляет.
Мои израильские шаверим (друзья) должны понимать, что сильная Турция является важным инструментом ближневосточного мирного процесса, особенно в том, что касается Израиля, и не должны волноваться о направлении, выбранном Анкарой.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Мои израильские друзья должны понимать, что сильная Турция является важным инструментом ближневосточного мирного процесса, особенно в том, что касается Израиля, и не должны волноваться о направлении, выбранном Анкарой.
