Неопределенность позиции России возрождает искусство кремлинологии

Понять, что российские лидеры имеют в виду, и имеют ли они в виду хоть что-то, всегда было непросто. Существует подозрение, что по целому ряду вопросов, таких как санкции против Ирана, американская противоракетная оборона и вступление во Всемирную торговую организацию Кремль либо не имеет позиции, либо старательно притворяется, что ее не имеет.

На прошлой неделе Кремль, четыре месяца явно колебавшийся, решил во второй раз изменить отношение к ВТО. Теперь он отказался от идеи войти в нее коллективным торговым блоком вместе с Казахстаном и Белоруссией и заявил, что будет вступать отдельно.

Особенно трудно понять отношение России к санкциям против Ирана. Похоже, в том, что Москва на их стороне уверены и США, поддерживающие санкции, и выступающий против них Китай.

Хотя президент Дмитрий Медведев, премьер-министр Владимир Путин и министр иностранных дел Сергей Лавров говорят об Иране приблизительно одними словами, акценты они расставляют настолько по-разному, что позиция России выглядит весьма расплывчатой.

Все трое, по-видимому, считают санкции последним средством: г-н Медведев против санкций, но в прошлом месяце заявил, что в крайнем случае к ним можно прибегать, а г-н Лавров объявил санкции «контрпродуктивными», но неделю назад добавил, что они иногда неизбежны. В среду, когда г-н Путин сказал, что говорить о санкциях «преждевременно», многие восприняли это как упрек г-ну Медведеву.

Насколько расходятся в действительности их позиции, остается неясным. Один из дипломатов, с которыми мы говорили, назвал разногласия «постановочными», другой предположил, что Путин с Медведевым играют в «злого следователя и доброго следователя», третьему происходящее напомнило Панча и Джуди.

Итак, насколько все же различаются их подходы?

Г-н Путин – скорее националист и государственник, а г-н Медведев больше ориентируется на Запад, однако конституционные границы, разделяющие их сферы ответственности, оба они переходят с одинаковой легкостью. Г-н Медведев вызывает на ковер министров и публично дает им указания по экономической политике, которой должен заниматься г-н Путин, в то время как г-н Путин руководит вместо г-на Медведева внешней политикой.

«В данном случае трудно с уверенностью сказать, что следует относить на счет игры в «доброго следователя и злого следователя», что - на счет личных амбиций, а что – на счет реальных политических расхождений», - пишут Димитрий Саймс (Dimitri Simes) и Пол Сондерс (Paul J. Saunders) в своей статье, которая должна выйти в журнале National Interest.

История с членством в ВТО, по-видимому – пример реальных расхождений. Процесс вступления России в торговую организацию должен был завершиться уже в этом году. Однако в июне г-н Путин заявил, что Россия отзовет свою заявку и будет вступать совместно с Казахстаном и Белоруссией. Судя по изумленной реакции г-на Медведева и большей части российской правящей верхушки, он явно застал их этим врасплох.

Затем, г-н Медведев заметил, что вступить отдельно будет «проще». Главный переговорщик по ВТО Максим Медведков в четверг подтвердил, что Россия будет вступать в ВТО независимо от своих партнеров по таможенному союзу, хотя их заявки будут «синхронизированы» - слово явно было выбрано намеренно туманное.

Если так и случится, это станет серьезным ударом для г-на Путина, который впервые не сможет одержать верх в вопросе такой важности.
 
В других вопросах кремлевские либералы и сторонники «жесткой линии» также, похоже, расходятся. Когда российский представитель при НАТО Дмитрий Рогозин заявил в прошлом месяце, что американский план противоракетной обороны представляет угрозу России, «источник» в Кремле открестился от его заявления, что, по-видимому, свидетельствует о существовании разногласий. Кремлинологию никогда нельзя было назвать точной наукой, однако ее выводы раньше редко бывали так противоречивы.