Хотя Лиссабонский договор – «мини-конституция» ЕС – пока не вступил в силу, делёжка предусматриваемых им новых постов уже началась.
Повторное – «правильное» – голосование по договору на референдуме в Ирландии вовсе не означает, что Европейский cоюз наконец-то обрёл относительно компактную и внятную инструкцию по применению. Хотя долго упиравшийся президент Польши Лех Качиньский (Lech Aleksander Kaczyski) в минувший уикенд поставил свой автограф под актом о ратификации, последний редут евроскептицизма продолжает обороняться. Глава Чехии Вацлав Клаус (Vclav Klaus) пока не подписал договор, и следовательно, он так и не начал работать – для этого необходимо согласие всех 27 стран-членов ЕС. В лучшем случае пан Клаус капитулирует к концу месяца, возможно – к декабрю (вариант «никогда» всерьёз не рассматривается).
Тем не менее интрига уже плетётся: кто станет главой ЕС? Лиссабонский договор предусматривает создание постоянного поста президента Евросоюза, весьма скупо описывая обязанности, с ним связанные. Во-первых, этот человек должен председательствовать на саммитах ЕС; во-вторых, «по общим вопросам» представлять правительства стран-членов в контактах с другими государствами.
При столь неясных формулировках президент Евросоюза имеет широчайший простор для самореализации. Следуя строго букве Лиссабонского договора, он может стать сугубо номинальным руководителем, о котором никто не вспоминает даже во время возглавляемых им саммитов. Следуя отчасти духу «мини-конституции», а отчасти полагаясь на собственные амбиции и навыки (если таковые обнаружатся), он имеет все шансы превратиться в действительно сильного игрока. В конце концов исход любого совещания как минимум наполовину определяется содержанием его повестки дня и способностью председательствующего заставить участников не отклоняться от обсуждения.
Иностранные функции главы ЕС в их чистом виде – сугубо презентационные, наподобие тех, что отводятся президентам Италии или нашей Германии, однако и тут всё определяет роль личности в истории. Если президент Евросоюза лично известен в Москве, Вашингтоне и Пекине и там перед ним открываются нужные двери, его визиты окажутся отнюдь не протокольными мероприятиями.
Пока ветерок слухов, веющий по длинным коридорам Брюсселя, указывает на то, что саммит глав государств Евросоюза – так называемый Совет ЕС – в конце ноября или в середине декабря (спросите у пана Клауса) постарается выдвинуть на высший пост фигуру, обладающую тем, что англосаксы называют «узнаваемостью имени и лица», и навыками активной политики.
Это означает, что кандидат должен быть человеком одного с ними круга – кто-то из бывших руководителей одной из стран ЕС, причём оставшийся без должности не в результате проигранных выборов, а с чувством завершённой работы. Это сжимает список до десятка фамилий: отработавшие своё президенты нескольких периферийных государств и парочка бывших премьеров. Дальнейшее укорочение происходит уже по политическому признаку: восточноевропейцы, начиная от экс-президента Латвии Вайры Вике-Фрейберги (Vaira Ve-Freiberga) и кончая экс-президентом Польши Лехом Валенсой (Lech Wasa), слишком уж проамерикански настроены, а экс-президент Финляндии Мартти Ахтисаари (Martti Oiva Kalevi Ahtisaari), обладатель Нобелевской премии мира за посредничество в конфликтах, чересчур нейтрален. Кроме того, всем представителям этой когорты бывших за 70, что делает продуктивную работу сомнительной.
В итоге, если не считать нескольких заведомо непроходных фигур, на поверхности остаётся лишь экс-премьер Великобритании Тони Блэр (Anthony Blair).
Отношение к недавнему главному лейбористу в Европе, мягко говоря, неоднозначное. Возглавляя теоретически социалистическое правительство, он провёл серию реформ, на которые не могли решиться даже вполне отмороженные рыночники и даже в посткоммунистических странах. Деятели левого склада считают Блэра (пришедшего в своё время в политику под прозвищем «Бэмби») предателем. Кроме того, он запомнился всей хоть чем-то интересующейся Европе некритической поддержкой бушевской операции в Ираке и самого Джорджа Буша. Это же обстоятельство, впрочем, сделало его телезвездой первой величины, и даже ненавидящие Блэра комментаторы признают, что он обладает «притягательностью и силой голливудской звезды».
Нынешний президент Франции Николя Саркози (Nicolas Sarkozy) уже высказался в поддержку Тони Блэра, советники Ангелы Меркель дали понять, что Германия сможет жить с таким президентом (хотя и не испытывает бешеного энтузиазма от такой перспективы). Премьер Испании Хосе Луис Сапатеро (Jos Luis Rodrguez Zapatero) открыто конфликтовал с Блэром из-за Ирака и столь же открыто благодарил его за помощь в борьбе с баскским терроризмом – иными словами, позиция Мадрида, скорее всего, окажется похожей на берлинскую.
Странным образом подорвать еврокарьеру Тони Блэра может его собственная страна, Великобритания, погрязшая сейчас в жесточайшей и грязной предвыборной войне лейбористов с консерваторами. Последние не забывают подчёркивать, что являются «рациональными евроскептиками» (как и изрядная часть британцев) и что назначение на высший пост ЕС представителя проигравшей выборы (а к тому идёт) партии самой евроскептической страны Евросоюза будет дикостью и оскорблением, нанесённым избирателям этой самой страны.
По всей видимости, когда пан Клаус соизволит всё-таки подписать договор, реальный торг на уровне Совета ЕС только начнётся. Гарантировать его исход сейчас невозможно – но можно биться об заклад, что лёгким он не будет.
