Пока эхо первых удары молотков не разнеслось вдоль Берлинской стены в начале ноября 1989 года, КПП «Чекпойнт Чарли» (Контрольно-пропускной пункт в Берлине, возникший после раздела Германии на оккупационные зоны после второй мировой войны на границе между американским и советским секторами. Прекратил существование с падением Берлинской стены в 1989 г. - прим. перев.) был символом «холодной войны».
Этот клочок земли, по обе стороны которого в 1962 году застыли в напряженном ожидании натовские и советские танки, стал главным переходом через границу, позволявшим иностранным приезжим просочиться из демократического Западного Берлина в Восточный Берлин с его угрюмыми видами - минными полями, сторожевыми псами и изрешеченными пулями домами с осыпающимися стенами
Два десятилетия спустя, экскурсовод Адам Грайс (Adam Greis) показывает кафе «Снэк Пойнт Чарли» (Snack Point Charlie) (Название кафе образовано за счет игры слов: «Checkpoint Charlie» - контрольно-пропускной пункт «Чарли», «Snack Point Charlie» - закусочный пункт «Чарли» - прим. перев.), лавку с сувенирами, где продаются российские меховые шапки, и копию контрольно-пропускного пункта, где стоит улыбающийся актер в форме армии США. (Сделать один снимок стоит 1 евро.)
«Паранойя тут просто зашкаливала», - рассказывает Грайс, переехавший сюда янки двадцати шести лет от роду, который уже полтора года живет в объединенной столице. – «Сейчас же это, считай, Диснейленд».
Нет, Микки Маус и компания не разбили лагерь в Берлине – пока еще. Однако в то время как 9 ноября город собирается праздновать двадцатую годовщину падения стены, Грайс считает, что превращение Берлина из унылого европейского захолустья в одно из самых привлекательных и оживленных мест на земле «близко к чуду».
* * *
Зовите это железным занавесом иронии
В берлинском отеле «Ostel hotel», оформленном в стиле ретро, после регистрации в фойе, где часы над стойкой показывают время в Берлине, Москве, Гаване и Пекине, гости могут устроиться на ночь в номере типа «пионерский лагерь», увешанном портретами бывших коммунистических лидеров,
Интерактивные выставки в популярном берлинском музее ГДР, открытом три года назад, посвящены главным образом различным аспектам повседневной жизни почившей с миром Германской Демократической Республики – от пристрастия граждан к нудистскому отдыху до допинговых скандалов, ознаменовавших собой атлетические соревнования.
А туристическая компания под названием «Траби-Сафари» (Trabi-Safari) предлагает экскурсионные поездки на выстроившихся паровозиком крохотных «Трабантах» (марка восточногерманских микролитражных автомобилей. «Трабант» стал одним из символов ГДР - прим. перев.) – громыхающих и загрязняющих воздух «газонокосилках на четырех колесах», которые стали синонимом социалистической неумелости. Одна из недавних клиентов компании тридцатилетний лондонец Джулиан Фурман (Julian Furman) еще помнит, как наблюдал за «Траби», с пыхтением пересекавшими восточногерманскую границу, а его мать говорила ему, что они – свидетели того, «как создается история».
«Сложно поверить, что по одну сторону стены были Мерседесы, а по другую – вот это», - комментирует Фурман, осматривая миниатюрный двухцилиндровый двигатель «Траби» во время остановки у «Галереи восточной стороны» (East Side Gallery), которая была открыта в 1990 году как выставка настенной живописи под открытым небом. Этот участок стены почти в милю длиной стал заключительным штрихом реставрации, столь необходимой после долгих лет разрушения и вандализма.
Сорокачетырехлетняя Кристин Пески (Christine Peske) работает в одном из четырех берлинских магазинов, продающих футболки, штопоры и другие товары с изображением «светофорного человечка» («Ampelmann») – веселой пухленькой фигуркой, которая украшала светофоры всей бывшей Восточной Германии.
Она не из тех немцев, кто предпочел бы, чтобы страна все еще оставалась разделенной – по результатам проведенных в этом году опросов общественного мнения это желание высказал каждый седьмой. И все же Пески утверждает: «Многие из нас видят позитивные моменты того времени. Тебе была гарантирована работа, и жизнь была проще».
Раны затянулись, но шрамы остались
Возможно, берлинская волна остальгии – ностальгии по «осту» или востоку – благоприятно сказывается на туризме. Но те, кто тоскуют по периоду до падения стены, вызывают у куратора исторической выставки «Мирная революция» Тома Селло (Tom Sello) «грусть и раздражение». Выставка располагается под открытым небом в тени расположившейся на площади Александерплац телебашни города, создатели которой были вдохновлены формой спутника, запущенного СССР. Селло был участником движения сопротивления, которое помогло сбросить коммунистический режим.
Спросите Селло о том, насколько точно воспроизведены события в оскароносном фильме «Жизнь других», в котором изображается всеохватывающий контроль Штази (Министерство государственной безопасности ГДР (Ministerium für Staatssicherheit), контрразведывательный и разведывательный (с 1952 года) государственный орган – прим. перев.) над гражданами Восточной Германии, и он помедлит, прежде чем ответить: «Реальность была куда хуже».
«Когда стена оказалась разрушена, мы все подумали: «Теперь Берлин снова на карте. Мы бросимся в объятья друг друга, и все наладится»», - вспоминает глава Туристического офиса Берлина Буркхард Кикер (Burkhard Kieker).
«Мы оказались абсолютно неправы. Он [Берлин] оказался тяжело ранен историей, и был необходим, по меньшей мере, десяток лет, чтобы эта рана затянулась».
Несмотря на изобилие новых сверкающих высотных зданий и стильных художественных галерей, шрамы Берлина – как физические, так и душевные – все еще заметны. И хотя почти все 27 миль (155 км) бетонного бастиона, расколовшего город надвое на 28 лет, стерты с лица земли, барьер все еще ощутим.
Воспоминания «берлинца»
В рамках запущенной в прошлом году программы, туристы могут брать напрокат портативные GPS устройства, которые укажут направления к 22 наиболее знаменательным местам вдоль линии бывшей Берлинской стены, – включая Бранденбургские ворота, КПП «Чекпойнт-Чарли» и «Галерею восточной стороны». Они же снабдят краткой аудиовизуальной информацией о событиях времен разделения города, которое началось 13 августа 1961 года, когда Восточная Германия закрыла границу и возвела «антифашистский защитный барьер», чтобы остановить массовый отток из коммунистических стран на Запад.
Путь начинается на Потсдамской площади, которая оставалась сердцем города и самой оживленной площадью Европы, прежде чем бомбардировки периода Второй мировой войны превратили ее в груды руин, после чего она стала зияющим пустырем «нейтральной полосы», появившейся после 1961 года. Сегодня ее усеивает лес футуристических небоскребов, в которых располагаются штаб-квартиры корпораций и развлекательные комплексы.
Дальше на север - на улице Бернауэр-штрассе (Bernauer Strasse) - находится Документационный центр Берлинской стены, где можно увидеть отрывки истории стены, от которых бросит в дрожь. Благодаря фотографиям и видеофрагментам можно увидеть, как барьер был воздвигнут практически за ночь. Посетители могут забраться на вершину трехэтажной наблюдательной башни, чтобы полюбоваться видом на «полосу смерти» «до» и «после» - включая разрушенную церковь, взорванную восточногерманскими властями в 1985 году. По будням в построенной на ее месте Церкви примирения проходят дневные службы в память о людях, погибших при попытке спастись – предположительно их было136 человек.
Прогулка по музею Кеннеди, хотя он и не входит в список основных достопримечательностей, является одной из самых берущих за душу церемоний в память о Берлинской стене. Музей, открытый три года назад, расположен рядом с кафе «Старбакс» в тени Бранденбургских ворот - русского памятника, символизирующего воссоединение города. На выставленных в музее фотографиях запечатлена хроника жизни президента Кеннеди – включая его восьмичасовой визит в Берлин, состоявшийся 26 июня 1963 года.
Тронутый восторженным приемом примерно миллиона восточных берлинцев, Кеннеди поспешно внес изменения в свою речь, включив в нее знаменитые слова «Ich bin ein Berliner» - «Я - берлинец». И сорок шесть лет спустя, рассказывает помощник директора музея Кристина Иоганн (Christiann Johann) ни дня не проходит, чтобы один из жителей когда-то разделенного города не вспомнил об этом со слезами на глазах.
«То, что Кеннеди сделал для Берлина, пустило здесь глубокие корни», - говорит Иоганн - «Это удивительное зрелище - когда люди выходят за стеклянные двери музея, видят прямо перед собой Бранденбургские ворота и осознают, как им повезло стать свидетелями этих изменений».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Пока эхо первых удары молотков не разнеслось вдоль Берлинской стены в начале ноября 1989 года, КПП «Чекпойнт Чарли» был символом «холодной войны». Этот клочок земли, по обе стороны которого в 1962 году застыли в напряженном ожидании натовские и советские танки, стал главным переходом через границу, позволявшим иностранным приезжим просочиться из демократического Западного Берлина в Восточный Берлин.
