Мадина Албакова в черном платке, с мокрым от слез лицом сидела в разгромленной гостиной и рассказывала, как она стала очередной двадцатилетней вдовой в Ингушетии, самой неспокойной мусульманской республике в России.
Ее рассказ прерывался рыданиями. Утром 9 октября к ним ворвались сотрудники спецслужб, ее муж запаниковал и попытался бежать, по нему без предупреждения открыли огонь. Он был студентом, изучал право, ему совсем недавно исполнилось двадцать лет, он был "такой красивый", говорит Мадина. Но военные положили рядом с ним автомат и сказали, что он был боевиком-исламистом. Затем они забрали все ценное - семейные сбережения, набор посуды, даже детскую одежду, рассказывает молодая женщина.
Такая грубая и жестокая тактика российских спецслужб способствует тому, что длящееся уже долгие годы сепаратистское сопротивление в расположенной восточнее Ингушетии Чечне трансформируется в нечто более опасное: повстанческое движение радикальных мусульман, которое распространилось по всему региону, пользуется поддержкой различных народностей и, похоже, набирает силу.
В апреле Москва объявила об окончании военной операции в Чечне. Произошло это спустя десять лет после того, как бывший тогда президентом Владимир Путин направил в эту самопровозглашенную республику войска. Но после такого заявления насилие в этом горном регионе на юго-западе России только усилилось. Было убито несколько крупных руководителей, взрывы и перестрелки происходят почти ежедневно, и после долгого перерыва возвращается практика использования подрывников-смертников. В воскресенье был смертельно ранен популярный лидер ингушской оппозиции, и произошло это спустя несколько месяцев после убийства самой известной в Чечне правозащитницы.
Повстанческое движение стало одной из главных причин того, что Россия не хочет выступать в поддержку санкций против Ирана в связи с осуществляемой им ядерной программой. По словам дипломатов, Кремль опасается, что Тегеран может отомстить ему, забыв о религиозных разногласиях и поддержав повстанцев в знак общемусульманской солидарности. Вашингтон, тем временем, беспокоит то, что этот район превращается в вербовочную площадку для афганских и пакистанских боевиков.
С мая по сентябрь в результате нападений мятежников и столкновений с правительственными войсками там погибло как минимум 519 человек. За тот же период прошлого года число жертв составило 299 человек. Такие данные приводятся в исследовании вашингтонского Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies). Боевые действия ограничиваются восточными районами Северного Кавказа, где проживают в основном мусульмане. Это территория размером с Орегон, численность населения там составляет 14 миллионов человек, и живут на ней представители целых 50 народностей.
Период спокойствия после двух войн оказался непродолжительным. Нападения боевиков вновь участились в Чечне, а также в соседнем Дагестане и Кабардино-Балкарии. Но наиболее активные боевые действия ведутся в Ингушетии - самой маленькой и самой бедной российской провинции, где мятежники и силы безопасности соперничают в жестокости, и где даже активисты-правозащитники ходят с оружием.
Спустя несколько часов после того, как военные убили в этом сельском районе мужа Албаковой Мовсара Мержоева, в нескольких километрах от ее дома взорвался начиненный взрывчаткой автомобиль. Похоже, это был неудавшийся теракт с участием подрывника-смертника. На следующей неделе в результате перестрелок погибли 11 боевиков и три милиционера.
Ситуация в Ингушетии резко обострилась в июне, когда террорист подорвал колонну автомашин президента республики Юнус-Бека Евкурова, в результате чего тот впал в кому, а три его телохранителя погибли. Через два месяца, когда Евкуров уже был готов вернуться к работе, произошло еще одно террористическое нападение, и в результате взрыва в крупнейшем городе Ингушетии Назрани было уничтожено здание отделения милиции, погибли как минимум 24, а ранения получили 200 человек.
Россия давно уже возлагает вину за насилие в регионе на мусульманских экстремистов, действующих при поддержке иностранных держав и террористических организаций, но радикальный ислам это относительно новое для Северного Кавказа явление. В 90-е годы чеченских сепаратистов на борьбу вдохновлял этнический национализм, а не религиозный пыл. Однако все изменилось, когда боевые действия перешагнули через границы Чечни, а российские войска стали применять более жестокую тактику против глубоко верующих мусульман.
В 2007 году лидер повстанцев Доку Умаров отказался от идеи чеченской независимости и объявил вместо этого джихад, пообещав создать фундаменталистский Кавказский эмират в границах всего региона. Когда Москва заявила в апреле о своей победе, он распространил видеозапись собственного выступления, в котором сказал, что боевики имеют полное право нападать на гражданское население, и что он возрождает батальон мучеников «Риядус-Салихин», который с 2002 по 2006 годы осуществлял террористические нападения по всей России.
Видной фигурой в новой волне насилия стал молодой проповедник Александр Тихомиров, известный здесь как Саид Бурятский. Он присоединился к боевикам в прошлом году после того, как принял в своей родной Сибири ислам и прошел обучение в Египте.
Тихомиров, которому около тридцати, стал новым символом повстанческого движения. Он несколько раз снимался на видео и взял на себя ответственность за покушение на Евкурова и за взрыв у отделения милиции. На последней видеозаписи видно, как он сидит возле бочки со взрывчаткой в кузове грузовика, который предположительно использовался во время нападения в Назрани.
Тихомиров свободно говорит по-русски, он прошел религиозное обучение, и это отличает его от остальных полевых командиров. Похоже, он играет ключевую роль в объединении разрозненных этнических и иных местных группировок под знаменами Кавказского эмирата, говорит Григорий Шведов, редактор сайта "Кавказский узел", на котором освещаются события в регионе.
"Он как раз тот, кто им нужен", - заявляет Шведов. Поскольку Тихомиров не местный, и имеет необычное происхождение - он наполовину русский, наполовину бурят (буддистское этническое меньшинство), он стал мощным символом повстанческого движения.
Признаком усиления влияния Тихомирова стало заявление Рамзана Кадырова. Этот кремлевский ставленник в Чечне, являющийся самым влиятельным политиком в регионе, с пренебрежением говорит о Тихомирове, утверждая, что он не настоящий мусульманин, и обвиняет его в использовании наркотиков для промывания мозгов завербованным в ряды боевиков новичкам. За Тихомировым охотятся и кадыровцы. В августе солдаты на одном из блок-постов застрелили российского милиционера, приняв его за Тихомирова.
Проповеди Тихомирова в Интернете находят отклик в Ингушетии, где уровень безработицы достиг 75 процентов, где буйно разрослась коррупция, а у молодежи мало шансов на улучшения в жизни. Он также играет на негативном отношении к правоохранительным органам, которые, как считают многие, занимаются похищениями людей, пытками и убийствами.
Даже лидеры умеренной оппозиции восхищаются Тихомировым, который в своих проповедях перемежает выдержки из Корана с нападками на Путина и Кадырова.
"Он очаровал много молодых сердец. Молодежь Ингушетии просто влюблена в него. . . . По крайней мере, хоть кто-то выступает против Кадырова и его людей", - заявил известный ингушский бизнесмен и оппозиционер Макшарип Аушев, который в этом месяце утверждал, что Тихомиров ничем не хуже сотрудников сил безопасности, занимающихся "государственным терроризмом".
Аушев был против создания Кавказского эмирата, но, по его словам, большинство ингушей верит, что жить по законам ислама им будет лучше, чем при нынешней власти с ее злоупотреблениями. Он также говорил, что многих боевиков заниматься терроризмом вынудили жестокие действия Федеральной службы безопасности, пришедшей на смену КГБ.
Из-за такой критики в адрес властей, по словам Аушева, он сам превратился в мишень. В воскресенье, спустя две недели после того, как он гулял вместе с журналистами на свадьбе, а потом помешал похитить некоторых из них из местной гостиницы, Аушев был расстрелян в собственной машине на шоссе.
Когда ингуш присоединяется к повстанцам, местные люди говорят, что он "ушел жить в лес". Тимур Акиев из правозащитной организации "Мемориал" рассказывает, что новички в рядах боевиков это зачастую молодые люди, стремящиеся отомстить за своих родственников, убитых властями. Милиция лишь усугубляет ситуацию, добавляет он, поскольку выбирает в качестве мишени мусульман, которые отвергают местные традиции, отдавая предпочтение более чистым, как они говорят, формам ислама.
Акиев в качестве примера приводит случай с двумя братьями - Хусейном и Хасаном Муталиевыми. Поскольку Хусейн учился в Египте, милиция задержала его для проведения допроса и избила. Когда он подал заявление в суд при помощи "Мемориала", милиционеры вернулись и смертельно ранили Хусейна, поскольку тот пытался бежать.
Его брат Хасан также подал исковое заявление, но его не приняли к рассмотрению. Последнее, что "Мемориал" слышал о Хасане, была весть о том, что он ушел к боевикам. Он погиб в феврале вместе с боевиками, которые во время милицейского налета подорвали взрывное устройство, уничтожив четверых милиционеров.
По словам лидера оппозиции Магомеда Хазбиева, которого в этом месяце не допустили к участию в местных выборах, боевики обещают людям то, чего им не может или не хочет дать власть - справедливость.
Несколько месяцев тому назад в его дом пришло несколько бородатых боевиков с автоматами, говорит Хазбиев. Они призывали его прекратить организацию протестов за демократические реформы, заявив, что его попытки бесполезны, и он своими действиями только отнимает у них пополнение. "Они говорили так: "Нам не нужна конституция, написанная людьми, которые отказываются ее соблюдать"", - вспоминает Хазбиев.
По его словам, боевики обещали, что максимум через два года "мы будем жить по законам Аллаха". "Они действительно в это верят", - сказал он.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Россия давно уже возлагает вину за насилие в регионе на мусульманских экстремистов, действующих при поддержке иностранных держав и террористических организаций, но радикальный ислам это относительно новое для Северного Кавказа явление.
