Сын кузнеца из Ланкашира и лидер Коммунистической партии Великобритании стоял перед группой честолюбивых молодых леваков из Кембриджского университета.
Гарри Поллитт (Harry Pollitt) сказал им: «Не присоединяйтесь к нам. Учитесь, получайте хорошее образование, станьте частью истаблишмента и служите нашему делу изнутри».
Это разговор произошел через несколько лет после окончания Второй мировой войны, и молодые люди последовали совету Поллитта. В течение следующего десятилетия Коммунистическая партия пошла ко дну (число ее членов достигло своего пика в 60 тысяч человек в 1945 году), в то время как талантливые последователи Поллитта проникали в истаблишмент.
Вскоре они уже пользовались значительным влиянием в университетах, государственной системе образования, издательских домах, судебной иерархии и на государственной гражданской службе.
Но именно в политике эти честолюбивые члены левого движения добились наибольших успехов, как внутри Лейбористской партии, так и в профсоюзном движении.
О том, насколько глубоко щупальца коммунизма пробрались в сердце британского правительства, стало известно после публикации невероятного дневника, который вел Анатолий Черняев, человек, отвечавший на пике холодной войны за связи между КПСС и коммунистическими партиями западных стран.
Очень подробный и написанный от руки в разлинованных тетрадях, этот дневник был обнаружен в Архиве национальной безопасности США (U.S. National Security Archive).
В нем рассказывается история «особых отношений» - но не между Британией и Америкой, а между британской Лейбористской партией и советскими коммунистами.
Это были отношения, которые длились более 30 лет, до прихода к власти Маргарет Тэтчер, ставшей премьер-министром в 1979 году.
И в самом деле, одним из самых шокирующих разоблачений этого дневника является информация о том, как лидеры лейбористов Майкл Фут (Michael Foot) и Нил Киннок (Neil Kinnock) сотрудничали с советскими коммунистами в попытке победить их «общего врага», Маргарет Тэтчер.
Но еще больше беспокойства вызывает тот факт, что этот документ показывает во всех подробностях, как политическая идеология многих из тех, кто управляет нами сегодня, была сформирована отвратительной коммунистической верой Советского Союза.
Неприятная правда состоит в том, что многие министры, заседающие в правительстве сегодня, поднялись по карьерной лестнице британского социалистического движения, которое находилось под сильным влиянием – и даже контролем – со стороны московского Кремля.
Светлана Савранская, директор российской программы в архивах США, говорит, что дневник Черняева является «единственным в своем роде и самым авторитетным источником информации о том, как формировалась советская стратегия в последние 20 лет существования СССР».
Взрывоопасное содержание этого дневника появилось на свет только сейчас, потому что записи, сделанные до 1985 года, были не переведены на английский.
Черняев был заместителем главы Международного отдела ЦК КПСС, а затем советником президента Михаила Горбачева. Сегодня ему 88 лет, и он живет в неизвестности в Подмосковье.
И хотя многие высокопоставленные члены Лейбористской партии и профсоюзного движения будут шокированы его разоблачениями, сам старый помощник КГБ очень доволен тем, что его мемуары, наконец, публикуются.
Он с сожалением рассказал журналу Spectator, где публикуются отрывки из дневника, что россиянам неинтересно его прошлое: «Этот великий период в истории нашей страны просто вычеркнули».
В Британии, те члены левого движения, кто знает о глубине советского влияния на эту страну во второй половине 20-го века, стыдливо молчат об этом постыдном эпизоде британской политической истории.
Под особым табу находится тесное сотрудничество между Москвой и профсоюзами, практически поставившими страну на колени в 1960-х и 1970-х.
Конечно, соблазнительные обрывки информации появлялись в печати.
Как сообщила в прошлом месяце наша газета, глава Профсоюза работников транспорта и неквалифицированных рабочих Джек Джоунс (Jack Jones) – хвалебную надгробную речь которому произнес сам премьер-министр Гордон Браун, когда Джоунс умер в апреле этого года – был платным агентом СССР.
Еще в 1980-х он получал от своего советского куратора Олега Гордиевского наличные в обмен на информацию.
Но этот дневник показывает, что тесные отношения между Кремлем и лейбористами были гораздо более широко распространены, чем считалось ранее – и продолжались годами.
Одной из ключевых фигур в этих темных делишках был Рон Хэйворд (Ron Hayward), бывший генеральным секретарем Лейбористской партии с 1972 по 1982 год, и умерший в 1996 году.
На встречах в Москве и Лондоне он говорил Черняеву, что полон решимости предоставить Британии «настоящее социалистическое правительство».
«Чтобы добиться этого, он считает, что ему нужно развалить кабинет лейбористов», - писал Черняев в своем дневнике.
Из дневника становится ясно, что Хэйворд рисовал в своем воображении настоящую советскую систему в Британии, возглавляемую не премьер-министром, которого выбирают члены парламента, а генеральным секретарем партии (т.е. самим Хэйвордом). Он открыто называл себя «лидером партии».
В частности, он проинформировал Советы, что хочет вырастить кадровый состав молодых активистов, готовых к коммунистическому правлению.
«Я – первый лидер лейбористов в истории Британии, которые не боится встать в один ряд с коммунистами со схожей повесткой дня”, - сказал он, хвалясь, что подготовил группу единомышленников, устроил их на правильные места и помог стать значительными фигурами.
В 1974 году, когда Гарольд Уилсон (Harold Wilson) был лейбористским премьер-министром, Хэйворд протащил Черняева на конференцию Лейбористской партии, чтобы распространить влияние Кремля еще больше.
Некоторые из участников конференции узнали русского – но не посмели признаться в этом. Черняева вспоминает в своем дневнике, как они с Хэйвордом столкнулись с Эдвардом Шортом (Edward Short), заместителем главы Лейбористской партии, приезжавшим с партийной делегацией в Москву за год до этого.
«Он посмотрел на нас, - пишет Черняев в своем дневнике, - а затем сделал вид, что не видел нас. Это было очень по-английски. Очевидно, он сразу же понял, что это игры Хэйворда».
Конечно, это были вовсе не игры. В те годы Лейбористскую партию жестко контролировали (и, в значительной степени, финансировали) связанные с ней профсоюзы, отбиравшие десятки кандидатов на гарантированные места в парламенте.
И именно в профсоюзы пытался глубже всего проникнуть Международный отдел ЦК КПСС, в котором работал Черняев.
Регулярные поездки профсоюзных лидеров в Москву были обычным делом – даже в 1980-м году, когда к власти пришли тори и Маргарет Тэтчер.
В тот год, как говорится в дневнике, замглавы Профсоюза работников транспорта и неквалифицированных рабочих Алек Китсон (Alec Kitson) появился на встрече с Черняевым в пьяном виде. До встречи он много часов выпивал со своими коллегами из советских профсоюзов.
«В каждом предложении, произнесенном Китсоном, было слово f***”, - написал в своем дневнике Черняев.
Но когда Китсон протрезвел, они с Черняевым придумали план послать группу русских на конференцию британских профсоюзов, чтобы «продемонстрировать советскую точку зрения».
Они организовали еще одну встречу по промыванию мозгов в Лондоне, на которую были приглашены лидеры профсоюзов. В октябре 1980-го года Черняев открыто посетил коктейльную вечеринку, организованную Профсоюзом работников транспорта накануне конференции Лейбористской партии.
В дневнике говорится, что Дженни Литтл (Jenny Little), бывшая в то время секретарем международной группы Национального исполкома Лейбористской партии, контролирующего разработку стратегии, сыграла важную роль в предоставлении Черняеву доступа к партийным функционерам.
Во время партийной конференции 1980-года «она попыталась посадить меня рядом с Джимом Кэллахэном (бывшим премьер-министром, который в то время был лидером лейбористов), но он проигнорировал меня, будто я был простой столб. Ей самой было очень неудобно».
В дневнике рассказывается о том, что партийные лидеры, такие как Майкл Фут и Нил Киннок, временами были полны благоговения перед своими русскими «товарищами»
В 1981 году Фут привез в Москву большую делегацию, чтобы обсудить многосторонней разоружение с советским лидером Леонидом Брежневым. «Дорогой товарищ Брежнев», - сказал Фут, держа ладонь Брежнева в своих руках.
В декабре 1984 года Киннок отправился в Москву в сопровождении молодых Чарльза Кларка (Charles Clarke) и Патрисии Хьюитт (Patricia Hewitt) – которые впоследствии были министрами в правительстве Блэра – чтобы увидеть наследника Брежнева, престарелого Константина Черненко.
Черненко прочитал свою речь, обращенную к ним, а затем безучастно выслушал устный ответ Киннока. Однако русский лидер пообещал, что поможет партии лейбористов в ее попытках вытеснить из власти Маргарет Тэтчер.
Черняев замечает, что в 1985 году Киннок опять обратился к Москве за поддержкой, послав в Кремль министра теневого правительства за советом о том, как свергнуть Тэтчер, которая к тому времени была повторно выбрана премьер-министром.
Черняев записал в дневнике: «Мы обсудили с ним все. Я взял на себя смелость пообещать ему все, что они от нас хотели – побороть Тэтчер и прийти к власти».
Нам следует беспокоиться не только о тесных связях левых политиков с Советским Союзом, но и долгосрочном влиянии этих связей.
В конце концов, одним из самых талантливых протеже Джека Джоунса был Гордон Браун.
Решение дать молодому шотландцу его первое и единственное гарантированное место в парламенте было принято двумя высокопоставленными функционерами Профсоюза работников транспорта и неквалифицированных рабочих – одним из них был Джек Джоунс, другим – пьяный Алек Китсон. Оба были друзьями Кремля.
Покровительство профсоюза было повсеместным. Нил Киннок и Тони Блэр, а также министры Маргарет Бекетт (Margaret Beckett), Хэриет Харман (Harriet Harman) и Джон Рид (John Reid) имели поддержку профсоюза и сделали свои карьеры в Лейбористской партии именно благодаря ему.
Тот контроль, который Советы имели над Лейбористской партией, ее руководством и молодыми политиками, по-прежнему оказывает глубокое влияние на Великобританию.
Как пишет журнал Spectator: «И в самом деле, нельзя понять новую Лейбористскую партию, руководящую страной с 1997 года, если не принять во внимание это коммунистическое влияние. Многие из характеристик партии – ее глубокая подозрительность по отношению к людям извне, ее структурная враждебность к демократическому обсуждению, ее таинственность, ее вера в бюрократию, ее предпочтение заключать сделки вдали от глаз общественности и ее жестокая зависимость от небольшой группы доверенных активистов – являются результатом длительной разрядки с Кремлем».
Однако даже с появлением этого дневника, у нас по-прежнему нет полной картины того, как глубоко зашло опасное проникновение Москвы. Лишь по мере того, как из России будет просачиваться новая информация, мы узнаем всю глубину предательства.
Что же до Гарри Поллитта, британского коммуниста, сыгравшего столь важную роль в советском проникновении в эту страну – то его лучше знают в Москве, где он считается героем, чем здесь.
В 1970-м году, спустя несколько лет после его смерти, в СССР выпустили почтовую марку с портретом Поллитта.
Год спустя, в 1971, его преданность советскому делу и распространению «международного коммунизма» получила дополнительное признание Москвы. Советский флот спустил на воду новый боевой корабль, названный в его честь.
Тем временем, его многочисленные ученики в пятой колонне, созданной им в Британии, продолжают оказывать пагубное влияние.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Неприятная правда состоит в том, что многие министры, заседающие в правительстве сегодня, поднялись по карьерной лестнице британского социалистического движения, которое находилось под сильным влиянием – и даже контролем – со стороны московского Кремля.
