Откровения бывшего главы секретных служб Западной Германии

6 ноября в Париже бывший глава западногерманских спецслужб (1985-1990) Ганс-Георг Вик (Hans-Georg Wieck) был гостем престижного политического журнала «Политик Интернасьональ». В своем выступлении он рассказал о том, что германские спецслужбы имели агентов во всех странах соцлагеря, в том числе в Советском Союзе. Их лучший агент работал в течение 17 лет в КГБ, но потом был разоблачен и казнен.

Согласно Вику, Михаил Горбачев понимал, что Советский Союз проиграл идеологическую войну против Запада и надеялся на сближение с Западом в рамках Общеевропейского дома. Именно Вик помог руководству ФРГ и других западных стран понять, насколько глубоко жители ГДР желали воссоединения двух Германий.

После конференции Ганс-Георг Вик дал интервью Галине Аккерман.

- Правда ли, что против Хонеккера был заговор, за которым стоял Михаил Горбачев?

- Я не говорил бы о заговоре, но в октябре 1989 года было уже ясно, что Хонеккер не способен, ни умственно, ни физически руководить страной по состоянию здоровья. Поэтому он согласился уйти в отставку. Однако, уже в 1988, если не в 1987, Москва предприняла попытки усилить лагерь реформаторов внутри правящей партии, СЕПГ. Посредниками между Москвой и реформаторами выступали будущий премьер ГДР Ганс Модроу и бывший глава ее разведки Маркус Вольф. Реформаторы пытались склонить на свою сторону членов Политбюро и таким образом заставить Хонеккера пойти на реформы.

- То есть, Михаил Горбачев желал с 1987 года ухода Хонеккера?

- Не обязательно ухода. Он хотел, чтобы Хонеккер пошел на реформы. Реформы, необходимые для проведения переговоров между четырьмя странами-победительницами и двумя Германиями. Для таких переговоров необходимо было, чтобы правительство ГДР было демократическим и способным сыграть конструктивную роль. Хонеккер не был партнером для будущей конференции по Германии.

- В чем состоял проект Горбачева? Он хотел сосуществования двух демократических Германий или даже их воссоединения в рамках своего проекта Общеевропейского дома?

- Да, он хотел создания Общеевропейского дома, который включал бы Советский Союз и страны Восточной Европы, которые сами решали бы свое будущее. Что касается Германии, то он не думал о воссоединении, а скорее о конфедерации между двумя странами. Но для этого ГДР должна была демократизироваться. Иначе она не получила бы материальной поддержки от ФРГ.  Но это был проект. Реальность оказалась иной.

- Предвидели ли Вы как глава разведки падение Стены? Как это случилось? Простая ошибка? Почему восточно-германские пограничники не стреляли по людям?

- В это время режим уже не пользовался ни народной поддержкой, ни поддержкой номенклатуры. Сторонники жесткой линии были в меньшинстве. Во главе движения протеста были знаменитые люди, дирижер Курт Мазур и писатель Штефан Хайм. И пограничники просто уступили напору людей. Полиция уже приняла в расчет предыдущие манифестации протеста в Лейпциге и в Дрездене. Она прекрасно знала, что не получит поддержки от советских войск. А население никогда не принимало Берлинскую стену, построенную в 1961 году. Вы знаете, что жители Восточной Германии, которые хотели посетить родственников в Западной Германии, должны были получать разрешение от службы безопасности Штази. Никому не нравилось, что разрешение на встречу с матерью надо было получать у спецслужб.

- Когда Вы возглавили немецкие секретные службы, правительство ФРГ полагало, что восточные немцы довольны жизнью. Введенное Вами анкетирование жителей ГДР, которые посещали ФРГ, помогло изменить это представление. Расскажите подробнее.

- Когда я начал работать в немецкой разведке, наши службы оценивали восточно-германский режим как стабильный. Но я бывал в ГДР, и мое впечатление и от этой страны, и от Польши, например, что эти страны куда ближе к коллапсу, чем к стабильности. Поэтому я решил прибегнуть к системе анкетирования. Конечно, это не был полностью социологический подход, потому что мы не могли выбирать наших респондентов. Мы составили анкету примерно из 20ти вопросов, включая бытовые условия, снабжение, возможность ездить за рубеж, социальную жизнь (дружба и т.д.). От этих вопросов мы переходили к собственно политическим темам, но мы не раздавали анкету для ответа в письменном виде, а проводили неформальные устные опросы. Люди, которые нам отвечали, не подозревали, что эти данные потом обрабатывались нашими спецслужбами. Каждые шесть месяцев мы получали результаты примерно 600 опросов. И результаты сообщались правительству, парламентским институтам, занимавшимся Восточной Германией, а также нашим британским, американским и французским союзникам. Я лично передавал их в Елисейский дворец в сопровождении руководства французских спецслужб. А также в Белый Дом и на Даунинг стрит. Такие опросы проводились впервые за сорок лет. Мы хотели понять, возможны ли изменения и стоит ли восточно-германский режим на солидных ногах.

- Стало быть, Миттеран и Тэтчер прекрасно знали, что население ГДР хочет воссоединения с ФРГ, что люди недовольны режимом Хонеккера. И тем не менее, они были против воссоединения. Как Вы это объясняете?

- История дает этому хорошее объяснение. Даже сами немцы опасались единой Германии с 80-тимиллионным населением. В Германии до войны проживали 40 миллионов. А после войны эта разоренная Германия приняла 20 миллионов соотечественников и создала третью по величине экономику мира. А теперь вообразите , что добавляются еще 17 миллионов, причем Восточная Германия была не такой уж отсталой. Она была наиболее передовой и развитой страной Восточной Европы. Не только Миттерану эта перспектива казалась кошмарной, но и самим немцам. Люди боялись такой большой ответственности: ведь Германия становилась самой большой европейской страной с трудолюбивым населением. Поэтому это надо было обязательно делать в рамках Евросоюза.