До встречи с американскими политиками в Вашингтоне председатель парламента Грузии Давид Бакрадзе в Институте Харимана Колумбийского университета в Нью-Йорке побеседовал о происходящих в Грузии процессах. "Это важный для Грузии период, - заявил Давид Бакрадзе. – К сожалению, не припомню такого отрезка времени, который в течение последних 20 лет не был бы важным для Грузии и мы не были бы постоянными свидетелями внешних и внутренних вызовов и перемен".
Спикер парламента беседовал о начавшихся весной нынешнего года акциях протеста и претензиях оппозиции по поводу проигранной Саакашвили войны с Россией, и отказа от демократических принципов "революции роз".
"Если спросите, чем был вызван распад Советского Союза, четверо из пяти грузин ответят - уличными демонстрациями". Первый президент Грузии был низвергнут уличными акциями протеста, и "революцию роз" свершили именно уличные акции. В 1989 году российские танки появились в Тбилиси из-за уличных акций. "Уличные акции - носители перемен в Грузии" и "демонстрации являются демократическим путем проявления протеста", однако это превращается в проблему тогда, когда демонстрация становится главным политическим оружием страны.
Всегда будут существовать политические партии, которые смогут мобилизовать на улицу сотни и тысячи людей, и эта история будет продолжаться бесконечно. Когда политики управляют народом посредством улицы и основной диалог идет не внутри политических институтов, а между офисом и улицей, разумеется, это приводит к политической поляризации общества. Многие грузинские политики радикально настроены, так как они постоянно остаются наедине с уличной толпой и вынуждены подтверждать им то, чего они жестко требуют от лидера. Народ на улице не понимает умеренной риторики"- заявил он.
По мнению Бакрадзе, поражение оппозиции в деле отставки Саакашвили является в некотором смысле политически оправданным шагом, поскольку "все наглядно увидели бесплодность уличных акций, когда они не подкреплены иными политическими средствами. Но недостаточно только показать, что уличные акции безрезультатны. Правительство должно обеспечить альтернативу. Этой альтернативой является пакет реформ, который мы представили оппозиции и, что важнее, и Грузинскому народу" - добавил Бакрадзе.
Спикер парламента Грузии также говорил о создании группы, работающей над новым избирательным кодексом, поскольку маленькие партии недовольны тем, что у них в парламенте нет своего представительства, и поэтому избирательный закон нужно менять. Речь шла о прямых выборах мэра города, о непринятии новых налогов, об экономических реформах, о том, что правительство настроено оптимистически.
Также он коснулся прошлогодней войны с Россией, отношений Грузии с Арменией и Турцией и т.д.
Во время визита в Нью-Йорке Давид Бакрадзе побывал и поблагодарил за поддержку Грузии русское радио "Давидзон", в прямом эфире которого он беседовал о животрепещущих для Грузии вопросах, и, естественно, об августовской войне, невыполнении Россией соглашения Медведев-Саркози и заключении комиссии Тальявини.
"Некоторое время назад министр иностранных дел Франции Кушнер заявил в Москве, что Россия не выполняет подписанное соглашение - сказал спикер парламента.- Россия плывёт против мирового политического движения. За весь последний год Россия для защиты признания Абхазии и Южной Осетии потратила огромные политические и дипломатические ресурсы. Это опасно для самой России, поскольку Россия вынуждена тратить свой капитал на конфронтацию с Грузией, когда у нее самой в достатке проблем, которые необходимо решать. Рано или поздно Россия осознает, чего она добилась в минувшем августе. А ничего она не достигла, кроме того, что постоянно слышит упреки своих западных партнеров. В условиях нынешней оккупации, когда оба региона превращены в одну большую военную базу, проживающие там люди лишились права выбора, так же, как это было во времена Советского Союза, когда у народа не было права выбора. Мы не выбирали, кто-то выбирал за нас. В обоих регионах точно такая же ситуация. Между тем на остальной территории Грузии проживает в четыре раз больше осетин, чем в самой Южной Осетии. Эти люди живут в грузинских селах и городах. На территории Грузии находятся осетинские села, и никогда там не было конфликтов на этнической почве. Мы не строили там базы и окопы. Мы строили дискотеки, плавательные бассейны и кинотеатры. А русские посмеивались над нами, вы, говорят, там ребячитесь.
А дискотеки мы устраивали потому, что по ту сторону баррикад были Калашниковы и окопы, а на этой - нормальная жизнь. Последние четыре года мы именно этим и были заняты. К сожалению, теперь там все разрушено.
Мы сказали, что да, мы стреляли в прошлом году, но мы были вынуждены стрелять по двум причинам. Первое: грузинская сторона была вынуждена открыть огонь, так как интервенция российских войск была уже свершившимся фактом. Русские уже находились в Грузии, и этот огонь был произведен согласно уставу ООН, поскольку Грузия защищала свою государственность. Второе: жизни населения Грузии грозила опасность и поэтому Грузия была вынуждена действовать. В заключении Тальявини сказано, что к моменту начала военных действий на территории Грузии находились наемные боевики, а также части регулярной российской армии, не относящиеся к миротворцам. Согласно международному праву это считается актом агрессии. Когда на территории страны находятся войска другой страны, лишь правительство решает, что нужно предпринять: уйти, остаться, покинуть страну, или сделать что-то иное. Однако факт остается фактом - огонь в грузинском поселке открыли по грузинским миротворцам. Да, мы были вынуждены защитить наше население и нашу страну. К слову, вы вдруг просыпаетесь ночью и видите в своем же доме вооруженного человека, к тому же патруль 911 не отвечает, или не можете позвонить по телефону. А этот вооруженный человек создает опасность вашей семье и в этом случае вы первый выстрелили. По этой логике вторую мировую войну начала Польша, а не Германия…. Но правонарушение начинается не с момента сделанного вами выстрела, а с того момента, когда вооруженный человек незаконно вторгся в вашу квартиру. Война началась с момента незаконного вторжения на территорию Грузии, а не с того момента, когда Грузия первой выстрелила. Такая логика означает, выкинуть одно событие из цепи тех событий, которые, к сожалению, привели нас до прошлогодней трагедии.
Относительно того, что Грузия напала на спящий Цхинвали. Известно, что мирное население из города было вывезено самими осетинами, но а грузинская сторона подавляла огневые точки. Безусловно, никто в Грузии не хотел, не хочет и не намеревается воевать с Россией, мы маленькая страна, и как мы можем об этом думать. Это же самоубийство. Однако то, что произошло в этой ситуации, указывает на то, что у Грузии иного выбора не было. Выбор был таким же, как и в 1921 году, когда в Грузию вошла красная армия: правительство либо должно было бежать, либо – защитить страну. На этот раз правительство приняло решение в пользу защиты страны. Это было чрезвычайно рискованно и в самом деле это нам немало стоило. Однако это было единственно оправданным, хоть и вынужденным действием. В течение последних 18 лет в наших сепаратистских регионах находилась Россия. На этом фоне мы, представляя в разные международные организации миротворческие планы, желали осуществить миротворческие проекты, однако единственной, кто этому сопротивлялся, была Россия. Тогда это был теневой процесс, а теперь это стало очевидно. Россия получила соответственное название, и она уже фигурирует не как нейтральная миротворческая сторона, а сторона конфликта.
В эфире радио "Давидзон" Бакрадзе задали вопрос и о грузинской оппозиции, в связи с которым спикер парламента заявил, что оппозиция, разумеется, должна существовать, но нужно определить, эта оппозиция оппонирует политической партии или интересам страны. Тут разница принципиальная. Бакрадзе заявил: "Хотелось бы, чтобы у нас была такая оппозиция, которая будет очень строгой и критичной в отношении правительства. Без оппозиции нам будет крайне трудно, так как правительство может постоянно допускает ошибки и, понятно, что должны быть те, кто укажет на эти ошибки. Мы достигли того, что с некоторой частью оппозиции у нас имеется согласие. Мы должны показать и друзьям и врагам, что мы в силах защитить свою страну. И если с этим определенная часть оппозиции не согласна, она в грузинской политике займет место маргинала".
