У Захара Прилепина бесспорно немало общего с героем его романа "Санька", но он, во всяком случае, далеко не такой маргинал, как его персонаж со своими товарищами по борьбе. Не похож на своего создателя Санька и тем, что не стал достойным сыном своего отца, образованного и уважаемого человека. Он забросил учебу и книги. "Мои родители любили французскую литературу", говорит Захар Прилепин. "Мать обожала Франсуазу Саган, а отец Виктора Гюго. Став писателем, я прочитал всего Флобера и Пруста. В детстве я увлекался Дюма и Жюлем Верном. В моей библиотеке полно французских книг и я даю их читать своим детям".
У Прилепина светлый взгляд, который может быстро затуманиться от слез или смеха. Легко понять, что он чувствует себя старше, чем современная российская молодежь, которая, по его словам, пьет мало водки и этим похожа на молодежь в Европе. На самом деле он в точности, соответствует описанию, которое дал ему Эммануэль Каррер (Emmanuel Carrère). В январе 2008 года французский писатель опубликовал в первом номере журнала XXI большой репортаж об Эдуарде Лимонове, национал-большевистской партии и нацболах под названием "Последний из одержимых" (Le dernier des possédés). Только благодаря помощи Прилепина он смог "попытаться раскрыть" неоднозначный образ Лимонова.
"Уже десять лет как Прилепин убежденный нацбол", пишет Каррер. "Вид у него довольно странный: крепкого телосложения, наголо обрит, черная одежда, на ногах Doc Martens и вместе с тем он очень приятный человек. Можете мне не верить, но через несколько часов общения с ним я готов был биться об заклад, что Захар Прилепин честен, смел и терпим. Он смотрит на жизнь так же как и на вас, прямо в глаза, причем не для того, чтобы бороться, но чтобы понять или даже полюбить. Он – полная противоположность фашистского быдла или декадента-денди, который получает удовольствие от нацистской или сталинской символики".
Понимать и быть понятым – вот главная цель Захара Прилепина. Стоит, однако, признать, что следить за его мыслью не так уж и просто. Несмотря ни на что все же становится понятно, что этот писатель любит свою страну, свою родину. И прежде всего из-за того, в каком плачевном состоянии она сейчас находится. "В России осталось мало того, во что можно верить", говорит он. "Важнейшее место занимает первичная и глубинная связь с русской землей. Мои испанские и итальянские друзья этого не понимают. Для них важен их дом, их сад. У них просто не укладывается в голове, как можно любить целую страну".
"Французы не понимают Эдуарда Лимонова", рассказывает Прилепин. "На самом деле он другой. За два года до смерти Анна Политковская [Прилепин – главный редактор регионального издания "Новой газеты"] сказала о Лимонове, что он – один из самых демократически настроенных людей в стране. Это не националист, а пророк свободы. Он ни разу не пролил ни капли крови, он не сторонник насилия. 120 человек из нашей партии оказались за решеткой, не совершив ничего незаконного".
Почему же такой человек, чьи книги сразу же стали популярны среди настоящего интернационала читателей, чувствует необходимость посвятить себя политической партии? "Если бы я не волновался за своих детей и не боялся, что они однажды заговорят по-китайски, то никогда бы не пошел в политику", отвечает Прилепин. "Я остался бы со своими книгами и водкой. Все уже устали от политики. Никто не хочет ей заниматься, но я чувствую, что просто обязан. В юности все было по-другому. Не думал я и становиться писателем: мне хотелось быть военным. Когда мой отец умер, мне было 17 лет. Я отправился в Чечню, не сказав ни слова матери. Накануне вечером, за ужином она меня спросила: "Ты ничего не задумал?" Я промолчал. Вернувшись с войны, я стал журналистом, потом писателем и начал заниматься политикой".
"Ели говорить конкретней, у россиян есть право митинговать, но закон не работает как надо. Граждане недовольны тем, что происходит в их стране, но у нас просто не существует мест, где они бы могли выразить это недовольство. Я не фанатичный сторонник СССР, но когда я ходил в то время по улице, то не видел как сегодня бедняков с детьми. Нищий в России гораздо беднее французского клошара. Это настоящий парадокс: милиция пристально следила за людьми. Не было бомжей, не было свободы. Нужно найти золотую середину".
"Рискуя показаться нескромным, я все же могу сказать, что мое имя в России известно. Я зарабатываю на жизнь писательством, мои книги продаются, у меня трое детей, а жена не работает, так что приходится быть еще и журналистом. Если я потеряю работу и перестану писать, то сразу стану нищим".
На вопрос о том, не хотел бы он пожить некоторое время в Европе или США, как часто делают его собратья писатели, Захар Прилепин отвечает, что это невозможно. "Мне интересны страны, куда я езжу, но устроиться там я бы не смог. Мне пришлось бы найти большой дом и школы для детей". "У меня нет даже средств, чтобы переехать в Москву", добавил он.
